– Есть одна мысль, но не уверен, что сработает. – Ерион встал и протянул ей руку. – Если не боитесь, конечно. – Он указал глазами на собственные метки силы, испещряющие кожу. – Было бы чего бояться! – Рубин смело схватилась за него пальцами и про себя отметила, что горячая у Ериона именно левая кисть, а не правая. Дер медленно шагал вперед, перемещая марево вокруг за собой. Он остановился у разбитой кровати, проглядывающей сквозь рассеивающийся дым. «Какой же силы были те взрывы, если добротную деревянную кровать разорвало на части?» – с ужасом подумала Рубин. Ерион тем временем тянул ее за собой дальше. Подошел к стене с покореженным шкафом. Дверцы валялись где-то в стороне, а вещи внутри, кажется, тлели… Дер повел рукой, и их невидимой силой сдвинуло в сторону. Он прижал ладонь к задней стенке шкафа, которая по неизвестным причинам особо не пострадала, и нажал на нее. Раздался щелчок, и стенка отъехала вперед, превращаясь в дверь. – Потайной ход, – сделала вывод Рубин. – Как вы о нем узнали? – Случайно, – ответил Ерион и открыл дверь. Рубин вскрикнула и закрыла лицо рукой, когда прямо на нее со всех сторон налетели… светящиеся золотые бабочки! Они облепили ее, заставляя отмахиваться, в то время как ее спутника, казалось, вовсе не замечали. – Очень интересно, – произнес он и сильнее сжал ее руку, практически до боли в костяшках. – Ничего не хотите мне рассказать? – Уберите их от меня! – едва не визжала принцесса, пытаясь отделаться от навязчивых насекомых, норовящих опуститься ей на лицо. Ерион щелкнул пальцами, и бабочки растаяли. – Что это такое?! – Рубин в изумлении уставилась на него. – Маячки, – ответил тот, больше ничего не объясняя. – Пойдемте. Они попали в темный и довольно узкий коридор. Ерион запустил два пульсара, освещая путь. Рубин шла за ним молча, то и дело задерживая взгляд на странных узких люках, запертых на железные засовы. – Что это такое? – не выдержав долгого молчания, спросила она и указала на один из них. – Смотровые точки, – ответил дер. – Они разместили их в каждой комнате, спрятав в щели между досками, украшающими стены. Поскольку эти щели находятся прямо над висящими на стенах масляными лампами, заметить в их свете стороннего наблюдателя весьма трудно. Рубин резко остановилась, предположив худшее: – Кто-то мог наблюдать за мной? – Как и за мной, – без тени эмоций на лице ответил Ерион и снова потянул ее вглубь коридора. Рубин оставалось только смириться с тем, что кто-то мог увидеть ее… Даже думать об этом не хотелось, настолько мерзким все это казалось. Они миновали один поворот, другой, третий, пока не вышли к узкой лестнице, ведущей вниз. – Побудьте здесь, пока я осмотрюсь. Ерион попытался отпустить ее руку, но Рубин вцепилась в него мертвой хваткой. – Если вас убьют, вряд ли я самостоятельно выберусь отсюда. Так что без геройства, пожалуйста! Посмотрите, что там, и быстро возвращайтесь! – выдала она и отпустила его ладонь. Ерион даже не старался скрыть удивление. – Странно, я думал, что вы попытаетесь убедить меня пойти вниз вместе. – Лазутчик из меня никакой, – покачала головой Рубин. – Ступайте. И не забудьте вернуться. Она отошла в сторону и подперла спиной стену. Ерион улыбнулся сам себе и оставил с ней один из пульсаров. Чуть погодя Рубин услышала глухие удары, доносящиеся снизу. Когда пол под ней затрясся, а с потолка что-то посыпалось на голову, она рванула в ту сторону, откуда они с Ерионом пришли. Пульсар остался неподвижно висеть за спиной, а Рубин, не отрывая руки от стены, неслась в неизвестность со всех ног. Один поворот, другой… Нога зацепилась за неровность кладки на полу, и принцесса рухнула вперед, больно ударившись плечом. Вокруг все ходило ходуном, будто дом вот-вот развалится, и она останется навеки погребенной под его руинами. – Сури-и-ими! – услышала она голос Ериона, доносящийся издалека. – Сурими, где вы? – Зде-е-есь! – простонала Рубин, пытаясь встать, но плечо заныло так сильно, что из горла вырвался крик боли. В темноту пространства ворвался рой золотых бабочек, которые снова облепили ее. Рубин даже не пыталась отмахнуться от этих «маячков», как их назвал Ерион. – Вот вы где! – Дер оказался рядом и весьма бесцеремонно подхватил ее за талию, помогая встать. Рубин вскрикнула от боли. Слезы брызнули из глаз. – Плечо-о-о! – завыла она, прижимая руку к животу. – Идти сможете? – Лицо Ериона оказалось прямо напротив нее. – Здесь есть подвал – укроемся там, пока подмога не объявилась. – Этот дом сейчас рухнет! – Рубин поковыляла следом за Ерионом, который вел ее назад, к лестнице. – Они тоже так думают, поэтому мы выиграем время, – ответил дер. – Они?! – Контрабандисты, – коротко пояснил Ерион. – А дом? – На долгую встряску моих сил не хватит, – ответил он. – Поэтому укроемся в подвале и переждем. – Это делаете вы? – Рубин даже отвлеклась от боли в плече, настолько сильным было ее удивление. – Много вопросов, Сурими. Лучше шевелите ногами, пока лестницу не завалило. За их спинами начал осыпаться потолок. Рубин едва успела оглянуться, как Ерион подхватил ее за талию и перекинул через плечо, словно мешок с зерном. Боль новой волной прошила тело, в глазах потемнело. Дер нес ее к лестнице, и, когда спустился на один пролет, весь потолок за их спинами обвалился. Снова появилось марево, ограждающее пространство вокруг от столба пыли, вырывающегося на лестничный пролет. Ерион минул первый этаж и продолжил спускаться, а Рубин увидела тела двух мужчин в одеждах простолюдинов, застывших на полу с перекошенными лицами. Кажется, смерть их была мучительной. Оказавшись в самом низу, Ерион заскочил в подвальное помещение и запер за собой массивную деревянную дверь на засов. Пульсары закружились под потолком, освещая хранилище с мешками, тюками и ящиками. Ерион усадил Рубин на один из тюков и вернулся к двери. Там никакой тряски не было и, если не считать затхлого сырого воздуха, условия пребывания казались вполне сносными. – Вроде ушли, – констатировал Ерион и обернулся к Рубин. – Как ваше плечо? Зря он напомнил. Боль вернулась с новой силой. – Плохо. – Нижняя губа Рубин задрожала. – Я или выбила его, или сломала. – Если выбили – то вправим. Если сломали – зафиксируем. Не переживайте! Он с такой легкостью об этом говорил, будто серьезно ранить плечо – это какой-то пустяк! «Подумаешь, выбила? Или сломала? Ха!» Рубин отвернулась, пытаясь отвлечься от боли какими-нибудь другими мыслями. Взглянула на деревянные ящики, стоящие поодаль. – Что здесь хранится? – спросила она. – Думаю, груз тех ребят, которые нагрянули в гости. – Ерион подошел к одному из ящиков и снял с него крышку. Внутри стояли более мелкие ящики, а в них – большие сосуды с деревянными пробками. Он откупорил один из них и удивленно вскинул брови. Затем лизнул мизинец и окунул его в сосуд. На пальце остался светлый порошок. Он поднес его к носу и поморщился, вытирая руку о штаны. – Белая пыль, – ответил он и задумчиво взглянул на Рубин. – Она может помочь унять боль. – Я не стану это вдыхать! – отрезала Рубин. – Можно не вдыхать, а съесть, – пожал плечами Ерион. – Или будете продолжать мучиться. – Значит, буду мучиться. – Рубин отвернулась от ужасного груза, уносящего жизни людей либо на самое дно, либо в царство вечных мук самого Дхара. – Белую пыль в целебных свойствах используют волхвы, – напомнил Ерион. – Скажите это принцу Атану, который сейчас мертв из-за этой пыли, – пробурчала Рубин. Ерион подошел к ней и снова заглянул в лицо. Взгляд его был холодным и злым, будто Рубин своим откровением нанесла этому деру личное оскорбление. – Что вы имеете в виду? – настороженно спросил он. – Если бы принц Атан не надышался этой дрянью перед поездкой, мы бы не задержались в лесу! – со всей горячностью выпалила Рубин. – Но дурман пристрастия оказался сильнее здравого рассудка! – Принц не принимал белую пыль, – покачал головой Ерион. – Я видела людей, которые не расставались с ней. Поверьте, принц не только ее принимал, но и делал это постоянно! Даже в пути, из-за чего мы задерживались на каждом из привалов. – Вы врете! – гаркнул Ерион и отступил от нее на шаг. – Зачем мне это? – удивилась Рубин. – Принц мертв. Как и остальные. И это из-за его безрассудства я сейчас здесь! Рубин непроизвольно дернула рукой и застонала от боли. Ерион молчал, стоя в стороне. Кажется, его высокое мнение о принце Атане только что было растоптано грязными сапожками какой-то там фрейлины какого-то там королевства Турем.