Рубин подошла к своей лошади и взяла ее под уздцы. – Я тебя не отпускаю, – произнес Ордерион, продолжая лежать на траве. – А я в твоем разрешении не нуждаюсь. – Рубин погладила бок кобылки, но залезать на лошадь не спешила. Что-то удерживало. То ли нытье в груди, то ли гул в ушах. Лицо Ордериона, забрызганное кровью, все еще стояло перед глазами. И слезы в темно-карих глазах. Так с источником исцеления не прощаются. Как угодно, но только не целуя что есть силы и срывающимся голосом повторяя одно лишь «нет». – Почему ты не можешь меня отпустить? – спросила Рубин у Ордериона, по-прежнему не оборачиваясь к нему. – Потому что одна ты с этим не справишься, – прозвучал его голос над самым ухом. Принцесса вздрогнула. Медленно повернула голову. Ордерион оказался за спиной. Встал вплотную и, судя по всему, никуда уходить не собирался. – С чем «с этим»? – просипела она. – С даром, который не только спасение, но и проклятье, – тихо произнес он. – С миром, в котором таких, как ты, убивают. С безрассудством, в которое ныряешь с головой. С долгом перед маной, который она потребует вернуть. Одна со всем этим ты не справишься. Даже сейчас ты явно держишь путь в Нотарию. Но что будет, когда украденные седоулы закончатся? – Найду работу, – не капли не сомневаясь, ответила Рубин. – Кем? – Он покачал головой. – Посудомойкой? Прачкой? Подавальщицей в трактире? Месяц такой жизни – и ты завоешь. Спросишь себя, что лучше: рискнуть и быть принцессой, надеясь сохранить секрет о даре, или вечно убегать от судьбы, работая за медяки? Поверь, соблазн вернуться к прежней жизни окажется слишком велик. И ты к ней вернешься. Потому что ни папа, ни свита не подготовили тебя к реальной жизни. Рубин опустила глаза. – То есть теперь ты веришь, что я – принцесса, – сделала вывод она. – Поверь, считать тебя мошенницей было значительно проще. И я выбрал для себя более легкий путь. – Как ты понял, куда я еду? Ордерион взял ее за руку и погладил большим пальцем запястье. Метка на нем проявилась и тут же исчезла, снова становясь невидимой. – Обманул… – с досадой пробурчала Рубин. – С помощью нее я наблюдал за тобой. Я знаю, что ты расшифровала письмо королю от существа, но скрыла это от меня. А еще я знаю, почему ты так и не сдала в чистку сапоги… Рубин судорожно вздохнула, пряча горечь поражения за плотно сжатыми губами. – То есть ты догадался, что я собираюсь бежать. – Признаюсь честно, я до последнего сомневался. Думал, тебе хватит ума не совершать глупости. Но увы, страх одолел твой разум. Рубин со злостью толкнула Ордериона в плечо. – Мог бы сразу меня остановить! – с обидой выпалила она. – Тогда бы мы не стояли сейчас здесь! – Извини, принцесса, но я был так измотан, что проспал твой побег… Рубин почувствовала укол вины. Она и не подумала о том, что там, на озере, Ордерион не спал всю ночь. А потом было путешествие до Гразоля, и снова он провел на ногах весь день. Да и передышку на заставе вряд ли можно было назвать отдыхом. – У тебя лицо в крови, – произнесла она, поднимая на него глаза. Ордерион ничего не ответил. Молча отступил назад. Пошел к своей лошади. Достал из подсумка флягу и чистую белоснежную рубаху. «Когда только купить успел?» – подумала Рубин. Принц намочил ткань и вернулся к ней. Поднес ее к лицу принцессы и начал оттирать с него засохшую кровь. Рубин во все глаза смотрела на Ордериона, а он будто этого не замечал. Она перехватила его руку и повернула запястьем к своему лицу. Уставилась на метку. «Смотреть – не значит видеть» – возникла мысль в голове. Внимательно изучая рисунок, она нашла спрятанные и изогнутые буквы. «Мой» – было написано на его клейме. – Ты не шутил, когда говорил, что хочешь жениться на мне? – Она перевела взгляд с метки на его лицо. – Нет. – Он покачал головой. – Даже будь я простолюдинкой? – Я и собирался жениться на простолюдинке, – напомнил Ордерион. – Кто ж знал, что ты окажешься настоящей принцессой? – Тогда мне нужно открыть тебе еще один секрет. – Она поморщилась, думая об этом. – Я слушаю. – Атан не узаконил наш брак. Я проколола палец фрейлины, чтобы измазать простыню. – Почему фрейлины, а не свой? – внезапно удивился Ордерион. – Чтобы никто не заметил прокола на моей коже и не заподозрил подвоха. – А Атан что, даже не понял, что жену девственности не лишил? – его голос стал похож на рык. – Он прекрасно знал, что перепил и уснул. И мой подлог скрыл. – Значит, ты все еще дева, – озвучил Ордерион. – Дева-блудница, – ответила она и поджала губы. – Принцесса, повелительница силы маны, бессмертная, да еще и дева-блудница. – Он провел пальцем по ее щеке. – Угораздило же меня связаться с тобой. – Тут я вынуждена с тобой согласиться, – Рубин нахмурила брови. – Но ты, между прочим, тоже не подарок богов! – Да ты молиться на меня должна! – хмыкнул он. – Как-нибудь помолюсь, – пожала плечами она. – Когда-нибудь. Наверное… – добавила неопределенно. Рубин выхватила рубашку из рук Ордериона и начала старательно стирать капли крови с его лица. – Поцелуешь меня? – очень тихо спросил он. – Нос свой «сними», тогда поцелую. – Вот упрямая! Он расстегнул ворот рубашки и коснулся знака на груди. Марево появилось и исчезло. А перед Рубин появилось уже знакомое ей лицо. Теперь, даже когда оно пряталось за иллюзией со слишком длинным носом, Рубин все равно как будто видела его, настоящего. Она встала на носочки и прикоснулась к его губам. Совсем невинно. Мурашки снова побежали по телу. Блудница внутри открыла глаза и спросила: «Разве так ты хочешь его поцеловать?» Рубин отбросила грязную рубашку и обвила руками его шею, прижимаясь грудью к широкой груди. А затем распахнула губы и поцеловала так, как хотела. Как оказалась на траве голой, помнила смутно. Раздевали они друг друга быстро, ни на секунду не прерывая поцелуя. Рубин даже умудрилась распустить его волосы. Аромат тела Ордериона, смешанный с запахом выделанной кожи и пота, возбуждал так сильно, что Рубин бесстыдно терлась о принца, желая пропитаться этой смесью насквозь. Она подозревала, что и сама пахнет далеко не лилиями, но казалось, что Ордериону тоже это нравится. Он водил языком по коже ее шеи и целовал ключицы. Он посасывал ее грудь, сжимая ее горячей-живой и холодной-каменной ладонями. А Рубин всхлипывала, наслаждаясь этой вызывающей сценой и запуская пальцы в его волосы. Ордерион нашел складки под ее грудью и с особым пристрастием обследовал и их. Живот, пупок, бедра, ягодицы… Он терзал их пальцами и губами, и даже попытался припасть к самому соблазнительному месту, но Рубин не позволила. Ордерион спорить не стал и быстро вернулся к ее груди. Все-таки манила она его не хуже всего остального. Когда терпеть стало совсем невмоготу, Рубин настойчиво обхватила Ордериона бедрами и начала тереться о (боги его побери!) чересчур большой орган. С размером Ордериона ей, очевидно, не повезло, но Рубин идти из-за этого на попятную даже не собиралась. Не беда! Его фаворитки справлялись – и она справится! Ордерион, заметив ее настойчивость, завел руку и стал бесцеремонно гладить лоно. Казалось, что его пальцы просто утонули во влаге… – Будет немного больно, – предупредил он. – Я знаю! – выпалила Рубин чересчур громко. – Не бойся, – прошептал Ордерион ей на ухо. – Я не стану спешить. «Лучше поторопись!» – кричал ее голос внутри. Рубин почувствовала, как он начинает плавно заполнять ее. Остановился. Принцесса напряглась, но Ордерион нашел ее губы и стал целовать, отвлекая от всяких неприятных мыслей. Толчок – и Рубин вся сжалась, хмурясь от боли. – Тш-ш-ш, – успокаивал Ордерион, замерев над ней. – Сейчас пройдет и будет только хорошо. – Поскорей бы, – пропищала Рубин, – хорошо стало. Принц усмехнулся. – Боги, дева, ты даже в такой ситуации остра на язык!