Глава 2 – Что думаешь, Хорн? – спросил Ордерион, как только они оказались на улице. – Служивые совсем от рук отбились. – Тот едва не сплюнул на землю. – В оружейных грязь и ржавчина. Траву скосили только у дороги и вокруг сигнальных костров. Если будет жара, как прошлым летом, высохнет все и вспыхнет – глазом не моргнут. Зато, – Хорн хмыкнул, – девки в таверне все как на подбор. Старых нет, только молодые. И в хороших нарядах. – Ну, девок трудно не увидеть, особенно когда в ряд стоят и не идут зазывать, а ждут, когда внимание само их найдет. – Тоже заметил? – прищурился Хорн. – Да, за мужчинами бегать явно не привыкли. – Ордерион посмотрел на двухэтажные домики, которые стояли вдоль одной-единственной дороги, проходящей через заставу. Двери в тех были новыми, добротными. Окна – выкрашенными. Напротив двух сияла новая кованая ограда. Другие довольствовались ровными деревянными заборами. Конюшня тоже выглядела прилично. – А что со смотровыми вышками? – спросил Ордерион, пристально изучая одну из них издалека. – Я не рискнул никого наверх отправить, – ответил друг. – Боюсь, что жук древесину давно съел. – Контрабанда? – Принц перевел взгляд на Хорна. – К волхву не ходи, – согласился тот. – А о фрейлине что думаешь? – внезапно спросил Ордерион, чем удивил друга. – Я о туремских девах вообще не думаю. От них болезнь подцепить можно. Атан вон сколько лечился у волхва? – Недолго. – Но неизвестно, вылечился ли, – справедливо заметил Хорн. – А тут еще и немая. Когда у нее речь отняло? И если давно она с изъяном, то почему ю́ни для голоса не приобрела? – Может, потеряла, пока по лесу от нечисти убегала? – предположил Ордерион. – Или юни для голоса у нее и не было никогда. Тем, кому язык отрезали, волхвы такие юни не продают, – напомнил Хорн. – Мошенница? – вернулся к своему предположению принц. – Языки отрезают за вранье и клевету. Но даже если она из осужденных, где могла грамоте научиться? – тут же задал вопрос он. Хорн лишь пожал плечами в ответ. Ордерион заметил спешащего по дороге начальника заставы и махнул ему рукой, подзывая к себе. – Ты это… – Хорн понизил тон, – не рассматривай фрейлину так пристально. Ордерион его обеспокоенности совершенно не понял. – Ты меня знаешь. Я не Атан, – в укор произнес он. – Вот потому и говорю, что ты не Атан. – Язык попридержи, – шикнул принц. – Извини. – Хорн отвернулся и замолчал, дожидаясь, пока начальник наконец доберется до них, преодолев еще каких-то пару саженей. – Писчие принадлежности фрейлине сейчас принесут, – задыхаясь, доложил тот. – Ее письмо королю Турема при вас? – спросил Ордерион. – Конечно. – Тот похлопал себя по нагрудному карману формы. Ордерион молча протянул руку. Начальник нехотя достал конверт и передал ему. – Почему сразу о послании мне не доложили? – спросил принц. – Да как-то позабыл я о нем, – стушевался тот. – Такая суматоха, беда… Принц и Хорн переглянулись. – А где украшения фрейлины? И вещи, в которых ее нашли? – продолжил расспрашивать Ордерион. – Так это… Украшений на ней и не было никаких. А платье порвано и в грязи. Моя жена сказала, что его час уже пробил. – Платье? – переспросил Ордерион. – Ну да, – кивнул начальник. Принц как никто другой знал, что ехать молодожены и делегаты должны были верхом, а повозки с вещами отправили на несколько дней раньше, чтобы служащие подготовили все для ночевок в пути. Следовательно, девы должны были добираться верхом и в костюмах для верховой езды, а не в платьях. – А где вещи, которые привезли для делегатов? – спросил Ордерион. – Почему дера выглядит как простолюдинка? – Почем мне знать? – Начальник даже руки вскинул, изображая негодование. – Ее вещи все на месте! – Ясно, – только и произнес принц в ответ, тут же вскрывая сургучную печать. Уставившись на туремские закорючки, Ордерион заморгал. Он прекрасно владел языком туремцев (тем более что тот был весьма похож на инайский), но здесь отдельные буквы не складывались в слова и были написаны без отступов. Принц протянул Хорну письмо, позволяя ознакомиться с содержанием. – Хм, а фрейлина умна! – закивал тот. – Послание зашифровала. – Хорн пожал плечами и вернул лист принцу. – Правила секретности точно знает, – согласился Ордерион. – Но она могла и лишь бы что написать. Без ключа мы это не расшифруем. А где вы ее поселили, когда на заставу привезли? – уточнил принц у начальника. – Так это, – он указал на здание за спиной, – в гостевом доме ее устроили. Там готовили комнаты для ночлега. Сегодня и вас там разместят. – Я бы хотел осмотреть комнату, из которой она сбежала, – произнес принц и взглянул на быстро сереющее небо. – Конечно, пойдемте. * * * – Чем дальше, тем интереснее, – бурчал принц, когда они уже возвращались в трактир. Начальник от них знатно отстал, а Ордерион и Хорн лишь прибавили шаг. – Камин горячий, и ванна еще не остыла. – Хорн перешел на шепот. – Фрейлина сбежала в обед, а уже ночь на дворе. Что ж это они: ни дров не берегут, да и в ванне вместо нее нежатся? – Либо не ее это комната, либо сбежала она из нее только с час назад, – подытожил Ордерион. – Зачем начальнику врать? – спросил Хорн. – Есть у меня мысль одна. Приказ всему отряду: готовность боевая. Кто ночью глаза сомкнет, на заре испепелю. – Понял, – кивнул Хорн. – А я с фрейлиной обстоятельно хочу потолковать. Да как можно скорее. Вернувшись в трактир, Ордерион увидел накрытые столы. Две подавальщицы расставляли миски с горячим супом и рагу. Воины, которых он оставил охранять фрейлину, косились то на еду, то на подавальщиц, то на чужеземку, которая никого ждать не стала и рьяно уплетала суп из обычной деревянной миски. Сбоку от нее, на столе, лежали исписанные чернилами листы бумаги. Судя по количеству листов, писала фрейлина так же быстро, как и ела. Ордерион сел за стол и отодвинул стоящую рядом миску с супом. Фрейлина тут же протянула ему исписанные листы и взялась за рагу. Все той же ложкой, хотя вилки подавальщицы принесли. Текст был выведен красивым почерком на инайском языке, но с ошибками. Прочитав ее рассказ о нападении нечисти в лесу и гибели принца с его супругой, всех делегатов, слуг и инайских воинов, Ордерион не мог не удивиться. История до того напоминала небылицу, что в какой-то момент ему захотелось рассмеяться. Согласно написанному, делегацию задержало в пути плохое самочувствие принца Атана. Несколько раз все были вынуждены останавливаться для отдыха, потому добраться до заставы засветло не успели. С наступлением сумерек на лес опустился туман. Из-за крайне плохой видимости группа была вынуждена притормозить лошадей. Тогда-то все и началось. Сперва с разных сторон до них стали доноситься душераздирающие крики. Мужские, женские и детские. Первыми растворяться в тумане начали воины. Они просто исчезали из виду один за другим. Поднялась паника. Кто-то из слуг бросился наутек и тоже исчез. Остальные держали строй, пока туман не стал настолько густым, что фрейлина перестала видеть, куда направляется ее лошадь. Она пыталась докричаться до остальных, но никто не отвечал. Лошадь внезапно чего-то испугалась и встала на дыбы. Фрейлина вылетела из седла и, ударившись о землю, потеряла сознание. Очнулась на рассвете. Лошади рядом не было. Поднялась и решила идти пешком. Хотела выйти к дороге, но окончательно заблудилась. Угодила практически в топи. А там… Увидела тела погибших. Принц Атан и его супруга были среди них. Из-за пережитого потрясения у фрейлины пропал голос. Не зная, что дальше делать, она просто побрела куда глаза глядят. Шла весь день и всю ночь, не разбирая пути, пока к утру нового дня не вышла на дорогу, на которой ее и обнаружили служители заставы, занятые поисками пропавшей делегации. Ордерион оторвался от изучения текста и взглянул на фрейлину, уплетавшую рагу. – И вы одна, без еды и питья, всю ночь бродили по лесу?