Часть 25 из 72 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Деметра признала, что это ее рук дело. И что в этой жизни Софи так ничего и не вспомнит, – тихо сказал Гадес.
У него перед глазами еще стояла Софи, опускающая глаза и рассматривающая свои руки. Она сидела на том же месте, где сейчас Сет, и явно не знала, как себя вести. Она рассказала о разговоре с Деметрой. Рассказала, что не хочет возвращаться. Но в ее глазах, когда она все-таки подняла их на Гадеса, не было ни тени узнавания, только тревога.
Сет взял бутылку и наполнил бокал Гадеса до краев.
– Но она остается той же Персефоной, – пожал плечами Сет. – Ее характер не меняется от воплощения к воплощению – и сейчас он такой же, как и всегда. Ну, а если она не торопится в Подземный мир или бросаться тебе на шею, так дай ей время.
– Иногда ты невыносим.
– Но чаще прав.
Сет отсалютовал бокалом, хотя пить не спешил, больше наблюдая за Гадесом.
– И она опять сбежала от матери.
– Она постоянно так делает, – проворчал Гадес. – Но раньше помнила себя. Ей доставляло удовольствие позлить мать в новом воплощении.
– Деметра сама виновата. Но даже без памяти Персефоны твоя Софи снова это сделала. Она все та же. Дай ей время.
Гадес прищурился. Он слишком давно знал Сета и понимал, что проскользнуло между строк:
– Ты думаешь, она действительно ничего не вспомнит?
– Я думаю, это не важно.
Гадес пожал плечами. Мысли о том, что не имеет значения, помнит или нет Сеф прошлые столетия, он не разделял. Но вино приятно расслабляло.
– Так откуда у тебя это пойло?
Сет улыбнулся, и сейчас, когда ему не было нужды скрывать истинную сущность, его глаза отчетливо блестели алым.
– Шезму притащил. Не знаю, где он его берет.
– Подожди-ка, Шезму? Тот, который «палач Осириса»?
– Мой брат не меньший говнюк, чем твой. Но хотя бы знает толк в вине.
Псы Сета наконец с нескольких сторон накинулись на Цербера, и тот перестал делать вид, что он серьезный пес из царства мертвых. Заворчав, он с радостью включился в игру с собаками, которые сейчас были больше плотью, чем тенями.
В голове Гадеса шумело, а Сет улыбался:
– Шезму – бог крови, убийства… и вина. Говорят, он кладет головы преступников под пресс. Так что не знаю, что там в это вино добавляют.
Гадес поперхнулся новым глотком.
Выехать пораньше, как думали, конечно же, не удалось. Как ехидно заметил Амон, для этого надо ложиться раньше и пить меньше. Сам он то ли вообще не спал, то ли вскочил с первыми лучами – но к полудню, когда солнце светило на лондонские улицы необыкновенно ярко, Амон уже приготовил завтрак и насвистывал мелодию, подпевая радио.
Нефтида и Софи о чем-то сплетничали, а последней пришлось еще и одеться в платье Неф, потому что своих вещей Софи взяла не так уж и много. Она явно выбрала самый нейтральный вариант: темное платье с высоким воротом скрывало фигуру, хотя короткая юбка выставляла напоказ ноги.
Сама Нефтида шелестела полупрозрачными тканями многослойной накидки и совершенно серьезно собиралась дать еды в дорогу.
Когда всем удалось все-таки устроиться в машине Гадеса, он нацепил темные очки и с хмурым выражением лица уселся на пассажирское сиденье. Он не стал спорить с тем, что поведет Сет. Тот явно лучше чувствовал себя и на ярком солнце, и после вчерашней пьянки.
– Я знаю, где найти этого засранца, – заявил Сет. – И доедем быстро.
Гадес отлично знал, как водит Сет, поэтому первым делом пристегнулся. Когда же тот резко газанул, Софи на заднем сиденье только ойкнула.
Она настояла на том, чтобы поехать вместе с ними, и никто не возражал. Хотя Гадес не знал, в чем заключались ее истинные мотивы. Ей интересно посмотреть на кельтского бога? Или она надеется что-то вспомнить? Или просто хочет хоть ненадолго уехать из города, где все еще оставалась ее мать?
На лондонских улицах Сет постоянно раздражался, что все плетутся, как черепахи, но, выехав, наконец-то смог разогнаться.
– И ты всегда так водишь? – спросила Софи.
Гадесу показалось, в ее голосе прозвучали нервные нотки. Она не помнила, что да, Сет всегда водил именно так, какой бы транспорт ему ни предлагала эпоха, – в отличие от аккуратной Деметры.
– А что не так? – искренне удивился Сет.
– Ну, тебя полиция не останавливает? Или есть какой-то артефакт для отвода глаз?
– Я просто плачу штрафы.
Сет не включал музыку, хотя Гадес знал, что тот любит выворачивать ручку громкости так, чтобы окна дребезжали.
– Поспи, – посоветовал Сет. – Не волнуйся, один я с Нуаду беседовать точно не буду.
Гадес действительно проспал почти всю дорогу. Он устал накануне: Цербер шел по следу Стива-Гипноса, а следом за ним и Гадес. И хотя сначала Стив явно путал следы, но в итоге сам явился и бухнулся на колени.
Гадес ненавидел, когда так выходило. Формально он и его братья, Зевс и Посейдон, являлись сильнейшими богами пантеона. Посейдон, правда, давно поселился где-то на Гавайях, пил ром и не желал ни с кем и ни с чем иметь дел. Зевс, наоборот, влезал во все и стремился навести порядок, причем не только в своем пантеоне, но и у всех вокруг. Усмирить его активность обычно могли только Один с Локи. Первый вздыхал «Утихомирься уже», а второй добавлял что-то матерное.
Но Гадес не только владел Подземным миром и отвечал за мертвецов – он был владыкой этого царства, королем многих других богов. Пусть и формально, а большинство, как и Харон, воспринимали его как кого-то вроде босса, но находились и те, кто, подобно Гипносу, совершенно серьезно считали его своим королем.
Гипнос причитал так долго, что Гадес устал от этого больше, чем от самих поисков, которые заняли почти весь день. Он как раз собирался в Подземный мир, когда пришло сообщение от Софи. И пусть Гадес хотел поехать к ней, но оставить Гипноса он не мог, да и стоило проверить, что творится в царстве мертвых.
Харон, сегодня в футболке с логотипом «Металлики», занялся братом и быстренько привел его в чувство, а после выдал отчет Гадесу. Но тот и сам видел, что в Подземном мире все спокойно. Кое-какие волнения на границах происходили, но они случались всегда. Так что сложно было сказать, случайный откат это чьей-то божественной магии или кто-то легонько пробует границу на прочность.
– Еще кое-что, – сказал Гадес, постукивая пальцами по металлу столика в беседке. Стив молча пил чай рядом, Харон вскинул голову, готовый к указаниям. – Найди Танатоса.
Харон нахмурился. Брат-близнец Гипноса, Танатос, олицетворял смерть и не очень-то поддерживал связь с родственниками и даже Подземным миром. Гадес уважал это решение, хотя знал, что, если понадобится, он сможет приказать Танатосу.
– Зачем тебе этот юнец? – спросил Харон. И покосился на Гипноса. – Одного мало?
– Просто найди. Скажи, что хочу его видеть. Лучше здесь, в Подземном мире.
– Без божественных свидетелей? – хмыкнул Харон. – Как скажешь. Наведу справки. Насколько я знаю, он то ли наркотой приторговывает, то ли проводит брачные церемонии в Вегасе. То ли и то, и другое.
Гадес не стал говорить, зачем ему понадобился Танатос – и не сказал бы даже Сету или Амону. Даже Персефоне. Потому что пока у него были только неясные ощущения и мысли, которые не основывались ни на одном факте.
Но Амона хотели убить не Оружием Трех Богов. Гадес все это время не мог понять, чем же не дает ему покоя эта деталь… и осознал только после Гипноса.
Тот может усыпить любое живое существо. Даже бога. Как и его брат-близнец Танатос может убить кого угодно с помощью своей силы.
Верный палач Гадеса, воплощенная смерть Подземного мира.
Гадес не знал, срабатывает ли это с богами, и уж точно не знал, мог ли Танатос сделать подобное с Амоном. Но поговорить определенно стоило.
Проспав бо́льшую часть дороги, Гадес вовсе не чувствовал себя выспавшимся. Он понятия не имел, что это был за маленький городок, в который они приехали. Но, сняв темные очки, со скепсисом рассматривал потрепанный временем и ветром паб. Вывеска так истерлась, что даже название оказалось нечитаемым.
– Ты уверен? – спросил Гадес.
– Ага. Твой ирландец либо там, либо дома… но я бы поставил на паб.
Гадес покосился на Софи:
– Может, здесь подождешь? Не очень подходящее место…
Софи посмотрела на него с удивлением. А потом фыркнула и, отбросив назад рыжую косу, устремилась в паб, вздернув подбородок. Гадесу ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.
Паб изнутри оказался ровно таким, каким представлялся снаружи: полутемный, пахнущий деревом и элем. Сейчас стоял день, так что народу было немного, и Гадес почти сразу заметил Нуаду – в основном по серебристому протезу руки.
Высокий, но совсем не широкий в плечах, рыжеволосый ирландец прищурился на гостей:
– Внезапненько. Сраные англичане!
Он ополовинил кружку с элем и громко поставил ее на потертую столешницу.
– Я Гадес. А это Сет и… Софи. Мы хотим поговорить.
– И чую, разговор будет не о дружбе народов? Ладно, пошли.
Без лишних разговоров Нуаду залпом допил эль и последовал к неприметной двери, которая должна была вести в подсобку, но оказалось – на задний двор. Заставленный ящиками, пахнущий рыбой и прокисшим пивом. Гадес невольно поморщился: последнее место, куда бы он хотел приводить Персефону.
Она устроилась у двери, поглядывая на Нуаду. Тот же подцепил какой-то трухлявый ящик, перевернул и уселся верхом. Достал из кармана трубку, ловко держа ее протезом, и начал раскуривать. Гадес помнил, что руку Нуаду потерял в каком-то бою и она действительно серебряная – но магия явно приглушала блеск, заставляя казаться обычной металлической.
– Зачем пожаловали?