– Ты можешь осмотреться здесь, – сказала Нефтида, явно собираясь уйти. – Что? Подожди! – Софи запаниковала. – Как я потом отыщу дорогу назад? – Гадес найдет тебя. А я хочу вернуться к Сету и Амону. Им здесь нравится, но они оба – не из этого мира, особенно Амон. И… мы устаем, когда используем силу. И со всем, что случилось этим вечером, Сет пропустил прием зелья. А он начинает беситься, чувствуя себя слабым. – Это не опасно? Без зелья. – Нет, один раз не страшно пропустить. Оставшись в одиночестве, Софи начала с любопытством оглядываться. Она действительно отправилась осматривать замок, прошлась по мостику в другую башню, вернулась. Пару раз ее чуть не сбили с ног, еще раз она почти осмелилась заговорить с кем-то из местных жителей, но все-таки не стала. И не удивилась, когда Гадес пришел в тот момент, когда она вернулась на ту же галерею. Он был продолжением Подземного мира, сейчас Софи отчетливо это видела. Воплощенная тьма, неизбежная смерть, бархат и тлен. Одетый в черное, слегка растрепанный – и в то же время от него шло ощущение силы, несгибаемой, непокоренной. Но когда Гадес заговорил, в его голосе слышалась затаенная неуверенность: – Тебе нравится? – О да! Кажется, пылкое заверение Софи его убедило, потому что плечи Гадеса как будто расслабились, он подошел ближе. – Но я ничего не помню, – Софи самой не хотелось этого произносить. – Совсем ничего! Как будто дежавю, все кажется знакомым, но… никаких воспоминаний. Она видела, как по лицу Гадеса промелькнула тень. Встав рядом с Софи, он облокотился на перила. Посмотрел куда-то на город. – Я не знаю, что сделала Деметра, чтобы стереть тебе память, но выясню. – Что произошло с лесом? – Софи хотела побыстрее сменить тему. – Кто-то снова пробил границы Подземного мира. И решил сделать что-то заметное. Но следов не оставил. Гадес говорил об этом как-то отстраненно, и Софи подумала, что он наверняка успел отдать с десяток распоряжений, и бестелесные тени скользили меж тех деревьев, пытаясь отыскать возможные следы или бреши в границе. Интересно, как выглядит кора или ветви в мире мертвецов? Софи хотела вспомнить, почти ухватывала воспоминания, но они неизменно ускользали. – Я жила здесь. Я… умирала здесь? – Много раз, – тихо ответил Гадес. Он запустил руку в волосы, что выглядело как очень человеческий жест – слишком человеческий, хотя в его голосе сквозили тьма и горечь полыни и вод Стикса. – Каждый раз! Каждый долбаный раз наши жизни, все, что мы могли бы построить вместе, исчезает. Опадает пеплом. Просачивается сквозь пальцы. Софи коснулась плеча Гадеса, он замер. А потом выпрямился, подхватил ее и посадил на перила, внезапно показавшиеся очень узкими. Софи испуганно вцепилась в Гадеса. – Не бойся. Я не дам тебе упасть. Он действительно держал ее крепко, ощущаясь первобытной мощью, чем-то нерушимым, что уйдет только с последним вздохом самой земли. Софи подалась ему навстречу, прильнула, прижимаясь к груди, еще пахнущей дымом и лугом, полным цветов. Она ощущала на шее его дыхание, чувствовала на коже его губы, прохладные, но от этих касаний по телу разливалось прекрасное тепло. Софи вздрогнула, когда язык Гадеса коснулся ее уха, очертил его. Она обхватила его ногами, прижимаясь всем телом, желая его прикосновений, жаждая его. Если он и был тьмой, она хотела стать сосудом, который эта тьма наполнит. До краев. Отстранившись, Софи склонила голову. Мелькнула мысль, что земля за ее спиной так далеко, что она даже не могла до этого разглядеть ее сквозь деревья. Но Софи знала, что Гадес никогда не даст ей упасть. Ей захотелось подразнить его. – И что, так происходит всегда? Я возвращаюсь к тебе? Ей казалось, это будет забавно, но Гадес ощутимо вздрогнул. Покачал головой: – Не всегда. Иногда ты вспоминаешь себя, но не желаешь возвращаться. Он бережно поставил Софи на пол. – В своем последнем воплощении ты не пожелала приходить ни ко мне, ни к Подземному миру. Софи закусила губу. Ей совсем не нравилось, к чему привел ее вроде бы невинный вопрос, она хотела продолжения, ощущать под своими руками его тело. И Софи почти прильнула к Гадесу, обнимая его, продолжая… но остановилась, заметив, как он устало потер глаза. Может, Гадес и не хотел этого показывать, но тяжелый день, усмирение пожара и раздача приказов явно его вымотали. – Давай вернемся к остальным, – сказал Гадес. – Я хочу послушать увлекательную историю, что там опять натворила Деметра. – Я жалела. – Что? – Он почти пошел обратно по галерее, но развернулся, нахмурившись. – Я жалела, – тихо повторила Софи. – Не помню, просто… знаю это. Я упрямилась, хотела хоть как-то разорвать цикл, но в итоге жалела, что не пришла к тебе. Гадес не нашелся, что ответить, и жестом велел следовать за ним. Они молчали, пока шли по вроде бы более пустым коридорам. А когда Гадес толкнул одну из дверей, оказались в большой комнате, уставленной круглыми светильниками. Мебель с высокими резными спинками, горящий камин. На диване с алыми подушками спал Сет, положив голову на колени Нефтиды, и она нежно перебирала его волосы. Рядом стояло кресло, куда с ногами забрался Амон, что-то увлеченно тыкая в телефоне. – Соцсети тут заблокированы, – негромко сказал Гадес и подошел к столу, где стояли напитки. Амон глянул на него: – Я не фоточки постчу, а считаю, на сколько хватит скопленных денег и процентов, прежде чем снова придется идти работать. – Я думала, – Софи запнулась, – что у богов есть какие-то свои источники богатства. Гадес снял крышку с одного кувшина, поморщился, заглянул в другой: – Никаких волшебных источников. Стандартные инвестиции и накопления. Амон просто терпеть не может работать. Оторвавшись от телефона, Амон показал Гадесу язык и снова вернулся к экрану, освещавшему его лицо. На диване зашевелился Сет, и Софи подумала, что они его все-таки разбудили, но он морщился, когда садился, и коснулся бока, где все еще оставалась рана от Оружия Трех Богов. – Что-то не так. Я чувствую… Гадес со стуком поставил кувшин на стол: – В Подземном мире ты не будешь так остро чувствовать то, что происходит в человеческом. Не так ярко. – Оружием воспользовались. – Я туда. Узнаю, что произошло. – Нет уж, – Сет снова поморщился. – Только не сейчас и не в одиночку. Все возвращаемся. Софи не знала, как это работает здесь, но, похоже, в Подземном мире Гадес мог вызвать дверь в любом месте. Он просто приложил руки к стене, и когда засветился силуэт, шагнул вперед. Сет и Нефтида последовали за ним, Амон спрятал мобильник и взял Софи за руку, прежде чем шагнуть. Квартира Сета выглядела темной и пустой. – Я позвоню Зевсу, – неуверенно сказал Гадес. – Может, он знает. Вряд ли это кто-то из наших пантеонов. Амон уже копался в телефоне, видимо, связываясь с другими богами. Нефтида вызвалась поставить чайник. А потом они услышали. Долгий протяжный собачий вой с улицы, которому начал вторить еще один, еще и еще… Казалось, весь город взвыл собачьими голосами, как погребальными колоколами. – Это Нуаду, – понял Амон. – Они оплакивают Нуаду. 14 Персефона одевается так, как ей вздумается, особенно в Подземном мире. Сегодня на ней платье, больше всего похожее на чешую дракона. Оно плотно охватывает тело, руки, даже шею. Аид знает: когда жена одевается подобным образом, она настроена воинственно. Он подходит сзади, обнимает ее за плечи. Утыкается в распущенные рыжие волосы, пахнущие цветами и кровью.