– Геката – тоже дочь Деметры. Но у нее другой отец. Поэтому она тебе сестра, но наполовину. Амон подвинул к Софи бокал с каким-то коктейлем, который хотя бы выглядел по-человечески. Софи взяла его, понюхала – пахло соком с алкоголем. Спросила, прежде чем попробовать: – И кто ее отец? – Зевс. Софи, пригубившая напиток, чуть не поперхнулась, коктейль сразу показался не таким уж вкусным. Она поставила бокал на стойку и посмотрела на довольного Анубиса: – Зевс? – Он не очень любит об этом говорить и делает вид, что все не так. Потому что Геката – единственная, кто прямым текстом посылал его на х… гм, короче, посылала. – И как это произошло? Ну между Зевсом и Деметрой? – Думаю, Зевс снял штаны… – Фу, Анубис! – воскликнул Амон. – Обойдемся без подробностей про божественный член. Пей лучше. Пожав плечами, Анубис опустошил рюмку чего-то странно светящегося кислотно-зеленым, а Амон снова ее наполнил: – Мы подробностей не знаем. Спроси у Гадеса, он точно в курсе. У Зевса постоянно какие-нибудь интрижки, Гера из-за этого бесится, но сделать ничего не может. Не знаю, что было между Зевсом и Деметрой, но появилась Геката. – И какая она? – Своеобразная. Скоро увидишь, она вроде как уже здесь. – А у меня какие с ней отношения? – Когда ты ее помнила, были хорошие. Она часто бывала в Подземном царстве. Наверное, там и познакомилась с Танатосом, они теперь вместе. – Да ладно! – восхитился Анубис. – Серьезно? Вместе? И они принялись с жаром обсуждать последние сплетни, причем ни один, ни другой пока не видели Гекату, а про ее связь с Танатосом знали только по слухам. Софи же не торопясь потягивала коктейль и прислушивалась к себе, пытаясь понять, как относится к сестре. Но внутри ничего не отзывалось, «сестра» оставалось просто словом, значение которого она знала, но не его суть. Ведь это Геката помогла Деметре стереть память. Она хотела стереть и саму себя из головы Персефоны? – Какая забористая хрень, – заявил Анубис, опустошая еще одну рюмку. – Что это? Амон пожал плечами: – Вроде настойка на кактусах от южноамериканских богов. Они знают в этом толк. Где-то наверняка должна храниться заначка восточной дури, но понятия не имею где. Он принялся что-то с упоением искать под барной стойкой – то ли ту самую заначку, то ли какую-то особую бутылку. Достав из кармана сигареты, Анубис вопросительно посмотрел на Софи, но та лишь пожала плечами. Она сама не курила, но не была против, когда это делали другие. – Мне нравится это время, – блаженно заявил Анубис, выпуская дым в сторону бутылок. – Лет сорок назад тоже было задорно, но сейчас круто. Интернет, кола и чартерные рейсы существенно расширили мир. – Кола? – Ага. Не важно, прилетаю я в гости к Самеди или захожу к Кали – в любой части мира знают кока-колу. Она сближает. Еще «Битлз», но их не все любят. – Не удивлюсь, если ты был на их концерте. – Нет. Не люблю такое. Зато видел вживую тот раз, когда Оззи Осборн откусил голову летучей мыши! Ух! – Заходи на концерт к Гадесу, – улыбнулась Софи. – Тебе понравится. – А можно? Не хочу навязываться. – Конечно. Софи показалось очень милым, как Анубис смутился и, казалось, действительно не хотел казаться назойливым, хотя явно заинтересовался. – Спасибо, Сеф, приду. Мне нравится, что сейчас даже без специфических средств передвижения границы мира очень расширились. – Глобализация, – кивнула Софи. – Ага. Боги перемешались, и это здорово. Софи подумала, что, возможно, это и стало причиной нападений и убийств: не просто убить главу одного пантеона и подчинить его богов себе… А проделать это со всеми пантеонами, запугать и стать главным божеством среди себе подобных. Коктейль явно не был сильно алкогольным, но расслаблял, а сигареты Анубиса пахли высушенной на солнце вишней. Он прищурился: – О, если бы я был человеком, то хотел бы стать рок-музыкантом. Секс, наркотики, музыка. Внести свой вклад и умереть в двадцать семь, став частью клуба. – Что это значит? – Это значит, – вставил Амон, – что многие знаковые музыканты умирали в двадцать семь лет. Хотя статистика так себе. Анубис, может, мечтает подохнуть в придорожной канаве. Учти, Неф этого не простит: воскресит тебя и сама убьет. Амон перевел взгляд за спину Софи и лучезарно улыбнулся: – О, Неф! А мы как раз о тебе говорили. – Наверняка что-то нехорошее, – проворчала она. Радостно улыбнувшись матери, Анубис обнял ее, держа в стороне руку с сигаретой. – Надеюсь, ты здесь не для того, чтобы следить, сколько я выпил. – Большой уже мальчик, сам сообразишь. Нет, Зевс хочет, чтобы я посмотрела Фенрира. Попозже, они сейчас закончат с Гекатой. – А зачем ты Фенриру? – спросила Софи. – Могу понять, насколько он что-то скрывает. Пусть я не очень сильная богиня, но тщательно скрываемые тайны – это мое. Анубис улыбнулся: – Не приуменьшай свои способности. О! Я решил, что, пока здесь, надо купить мотоцикл. Покажу потом. Осирису, конечно, все равно, но Сету точно понравится! Улыбка Анубиса погасла, будто стертая сизым дымом, пахнущим вишней, и он негромко спросил: – Все плохо, да? – Не очень хорошо. – Я хотел прийти к вам, но Осирис сказал, не стоит. – Осирис и с Сетом разговаривать отказался. Вздохнув, Анубис затушил сигарету в пепельнице: – Если ты не против, я бы зашел. Даже если отец против. Вдруг… ну не знаю, может, я могу помочь с этой силой смерти. Мне она близка. – Конечно, приходи. Анубис с Амоном отодвинулись чуть дальше, снова наливая и опустошая рюмки и позволяя Нефтиде и Софи поговорить. Нефтида перегнулась через стойку и, звякнув браслетами, взяла апельсиновый сок. – Надеюсь, это скоро закончится, – вздохнула она. – Иначе клуб не покроет убытки от простоя. Софи не знала, имела ли Нефтида в виду историю с плененным Фенриром, убийство богов или Сета, который не интересовался делами. Хотя после того приема он вообще ничем не интересовался. Софи знала, что с Сетом попытался говорить Гадес, но учитывая, каким мрачным он с утра был, вряд ли что-то вышло. Коктейль закончился, и Софи тоже налила себе сок. Свежий запах апельсинов переплетался с густым восточным ароматом духов Нефтиды, а ее золотые кольца удивительно сочетались с насыщенным оранжевым цветом. С легкой улыбкой Нефтида смотрела, как Анубис и Амон на счет «три» одновременно опрокидывают рюмки. – Он всегда был самостоятельным, – сказала она. – Анубис? – Он родился в царстве мертвецов и до сих пор считает, что Осирису на него плевать. Но я не думаю, что это так. Осирис просто… не хочет, чтобы Анубис становился таким, как он сам. Поэтому позволяет ему проводить бо́льшую часть времени среди людей, хотя это и выглядит так, будто ему все равно. Софи дико интересовало, что тогда было между Нефтидой и Осирисом, но она еще не столько выпила, чтобы вот так спрашивать напрямую. – А как вообще появляются дети у богов? – Как и у людей, – рассмеялась Нефтида. – Ничего необычного. Но это бывает редко. И даже мы сами не знаем, от чего это зависит – когда-то Осирис сказал, что Анубис появился, потому что был нужен этому миру. Опустив голову, Нефтида провела пальцем по кромке бокала.