Девятый Паша. Под звуки удалившегося поезда, поднимаясь к выходу, я всё же решился развернуться к тебе и быстро стянуть с себя шарф. Ты тогда рассматривала явно давно знакомые очертания станции и сделала вид, что не заметила, как я приблизился, не спрашивая твоего разрешения, можно ли укутать тебя такую. Итак, за десять секунд нашего переглядывания этот шарф оказался там, где и должен был быть. И ты не попыталась его убрать, хоть и немного фыркнула, оценив его вязаный рисунок. Ромбики. — Это, чтобы ты не застыла, Рушу. — Точно? Или... чтобы ты не исчез? Пришлось заставить себя рассмеяться. Ты решила тогда прожечь меня, верно? Возможно, я бы что-то ответил (хотя едва ли), но пора было возвращаться к реальности и выходить за территорию твоей конечной станции. — Снова Макдональдс? - Спросил, придерживая перед тобой дверь. — Конечно, Паша, - улыбнулась, обходя моё почти правдивое смирение. В этот раз я шёл уже рядом, словно выучив несложную дорогу наизусть. И пытался хоть о чём-нибудь заговорить. — Что тебе нравится? — В плане? — Чем ты увлекаешься? - Поправил себя. — Ммм, - протянула, вдруг остановившись на тротуаре и посмотрев на уже виднеющееся небо, ослеплённое здешними фонарями. Мне бы хотелось видеть в твоих глазах отражения звёзд, но это слишком шумный и огромный город, моя дорогая. — Я люблю... - прикусила губу, вдруг посмотрев на моё лицо, - конечно же, рисовать и... - освободив от ромашек одну руку, постучала по своим наушникам, которые я так нелепо закутал в шарфе вместе с твоей прекрасной шеей. — Музыку? Вау! Как интересно! Ты скептически усмехнулась и резко пошла дальше, бросив мне лишь очевидное: — Не притворяйся, что это для тебя какая-то новость. Из тебя ужасный актёр. — Нет, ну... - последовал за тобой, пока ты подходила к знакомой парковке, - и что ты любишь слушать, Рушу? Обернувшись ко мне, ты снова указала на моё воображаемое место, сжав губы в полоску, - лишние вопросы, да? Мы же просто... кем мы были тогда? Случайными встречными? И эти незнакомцы снова оказались в здании общепита, выбрав тот же столик у окна, что каким-то чудом оказался в том царящем гаме свободен. Только на этот раз ты села на моё, то, вчерашнее место. И пока я заказывал нам арабику с молоком, не спросив, пила ли ты вообще такой, ты достала всё необходимое из рюкзака и положила его на подоконник вместе с цветами. На столе снова оказались карандаши и серый блокнотик... и в первую очередь я захотел заговорить о нём, поставив один стакан на твоей стороне стола. — В первый раз блокнот был чёрный. Теперь только серый? Тот закончился? Не ответив, посмотрела на кофе и чуть отодвинула стаканчик, пока я садился напротив. И этот жест... — Ты не пьёшь капучино? Улыбнувшись и помотав головой, проговорила обыденностью: — Позже выпью, Паша. Ах да. Мы же были не на свидании. Хотя так хотелось думать иначе. Но всей своей сосредоточенностью и отрешенностью в очередной раз заставила меня думать, что так ты просто снова от меня отдалишься и спрячешься в своём таком важном для тебя творчестве. Но вместо этого приблизилась к столу, чуть сдвинула будущее творение перед собой и, положив левую ладонь на край листка, зачем-то вцепилась взглядом в мой горячий напиток, который я обхватил ладонями. Это уже казалось интересным. Что-то ты явно задумала. Мне оставалось только ждать, давая времени всё пояснить без твоих слов. Итак, на листочке вдруг начали проявляться очертания моих рук. И за оттачиванием линий и лёгкой штриховкой ты не заметила, как я приблизился к тебе. Я не знаю, разрешила бы ты мне сама, но тогда я смотрел на тебя и понимал, что это вечер быстро закончится. Мне снова не дадут тебя проводить не то твои устои, не то твои домыслы. И если не сделаю хоть что-то, не факт, что ты будешь играть с моим силуэтом долго. В конце концов, разве я не мог тебе когда-то просто наскучить? И наигравшись, ты бы ушла, не дав и шанса мне также быстро остыть. Отчасти поэтому моя ладонь коснулась твоей левой ладошки, скользнув к острым костяшкам. В ответ же ты посмотрела, оторвавшись от почти законченного наброска. На миг замерла, скользнув взглядом по нашим рукам и явно думая, стоит ли вырываться. Но решила оставить всё так, только чуть приподняв бровь, и тут же смутилась моей довольно простой улыбки, посмотрев в окно, в котором сутки назад я тайно изучал твоё отражение. И похоже всё поняла: у нас совпали время, место и действие. — Оу, - тихо выдохнула, тут же вцепившись взглядом в стол со своим блокнотиком. Итак, незнакомка снова решила отстраниться, боясь смотреть куда-то ещё. Это было по-дикому мило... хрупкие пальцы под моей явно грубой ладонью чуть сжались, пока ты, чуть облизнув губы, решила запечатлеть момент. У тебя явно был план нарисовать в тот вечер как можно больше. Ты перешла к другому скетчу, отразив на нём стаканчик твоего остывающего кофе и наши руки вместе, опять не сказав мне ни слова. Пожалуй, рисунок тогда говорил больше, чем ты сама. И этот вечер снова казался мне чудесным. Ибо рядом со мной оказалась девушка, в которую я умудрился влюбиться. Так просто. Так быстро. И в итоге... так болезненно. Десятый Паша. Наша история до сих пор кажется мне хрупкой. Я долго не мог отделаться от мысли, что тебя такую надо беречь и как можно дольше не нарушать твои шаткие границы. Мы продолжали встречаться всё там же каждый вечер, и жетончики из моего кармана успели ускользнуть прежде, чем мы поцеловались. Точнее прежде, чем ты поцеловала меня. Это случилось 31 декабря того года. В пять вечера на Достоевской. Я до сих пор многого не знал о тебе, но точно решил, что уж в тот последний день, когда всё мерцало огоньками больших надежд, мне стоит сражаться за что-то большее. А ещё был страх, очень глупый, что ты не захочешь перешагивать со мной в 1-ое января. Потому я выбрал в канцтоварах возле своего дома самый красивый блокнот, который только нашёлся, попросил продавщицу его завернуть и успел к нашему времени, подъехав на машине и снова оставив её в безопасном месте. Пожалуй, где-то глубоко внутри я понимал, что уже вымотан, как загнанный, но счастливый пёс, которого вынудили снова и снова пробегать всё тот же маршрут. Надо было на что-то решаться, но вся моя уверенность оставалась в стенах моей ещё незнакомой для тебя жизни. Итак, 17:00. Я наконец купил абонемент, не зная, пригодится ли он вообще, и остался ждать возле турникета, уже вызубрив по дням недели твой рабочий график. Тогда был последний четверг уходящей последней недели. Ты оказалась рядом почти сразу. И это меня чуточку сбило с мыслей. Ибо передо мной оказалась не девчонка, которую я видел эти двадцать пять встреч, а девушка, заколовшая чёлку и решившая, что вечерний макияж будет неплохо сочетаться всё с тем же пальто. А ещё эта девушка вдруг шагнула ко мне раньше, чем я решился выдохнуть, встала на цыпочки и, продолжая улыбаться, коснулась моих губ своими, обвивая руками мою шею и заставляя чуть ли не выронить твой подарок, обхватывая тебя за талию. Вот так просто. Только тут же отдалившись, ты оглянулась и, начиная краснеть, прикусила свои алые губы. — А я уж начал сомневаться, что это ты, - мне надо было отшутиться, что я и пытался, до сих пор не веря в произошедшее. Но меня явно пронзило этим порывом и на губах остался вишневый привкус твоей помады. — Ах значит, Паша, тебя вот так просто может поцеловать первая встречная? Ты такой ветряный? Помню, как попытался спрятать улыбку, подыграв твоей скрытой растерянности. — А! Это был поцелуй, Рушу? Ты от моей дерзости вернулась ко мне, смерила взглядом и всё-таки допустила улыбку, на миг рассмеявшись. — Ты бы никогда не решился... - оправдываясь, прошептала, выдыхая и смотря себе под ноги. — Я затянул? Вместо ответа отвернулась, посмотрев на многочисленных проходящих и мимолётных. Снова попыталась сделать вид, что я не задал чего-то серьёзного, и в очередной раз шагнула в сторону красно-зеленых мерцаний. — Может, - дёрнулся, пробуя нас остановить, - проедемся вместе? Оглянувшись и встретившись взглядом, дала договорить: — На моей машине. — Ммм, а ты не торопишься?