— Работы на «восточном фронте» на мой век уж точно хватит, — проворчал Стайкер. — Вот что интересно: есть ли у нашего подопечного друзья в Штатах? На проверку связей Ушакова в Америке могло уйти много времени. По крайней мере, до наступления вечера Стайкер так и не получил информации. Московская погода к вечеру испортилась. Пошел дождь, образовались транспортные заторы. В одном из них, казалось, безнадежно застрял автомобиль Стайкера. Шофер, нанятый администрацией гостиницы, заметно нервничал. Джордж, напротив, вел себя абсолютно невозмутимо. Он находился в своем самом естественном состоянии — размышлял. Стайкер очень надеялся, что его старый приятель Сергей Сосновский если и не поверил в благородные намерения американцев, то хотя бы серьезно отнесся к выдвинутой Стайкером версии о происхождении и сути находки в тайге. Это чрезвычайно важно, поскольку сотрудник научнотехнического директората ЦРУ был убежден: отсутствие потенциальной практической ценности табличек, например для разработки новых типов оружия, в конечном счете сведет к нулю интерес к ним со стороны его российских коллег. Такой же реакции следовало ожидать и от американцев, если практическая ценность таежной находки не подтвердится. Благодаря расшифровке дневниковых записей Андрея Куликова Джордж Стайкер полагал, что обладает ключом к окончательной разгадке тайны тунгусских «скрижалей». Это был тот самый финальный аккорд, секретная, но простая по сути своей формула, руководство к действию, способное раскрыть потенциал находки во всем его величии, во всей его мощи. По утверждению Куликова, соединенные вместе таблички превращают «скрижали» в механизм, работающий подобно компактному кинематографическому экрану. С высоты современных технологических знаний, Стайкер понимал: речь, скорее всего, идет о подобии нанотехнологии, о взаимодействии химического состава табличек, как бы из воздуха создающего нечто, напоминающее экран компьютера или голографическую картинку. Куликов был уверен, что информация, скрытая в табличках, носит вполне конкретный характер и ее использование может означать невиданный технологический прорыв. Если есть хотя бы ничтожная доля вероятности подтверждения гипотезы Куликова, следует заниматься проектом всерьез. Ни при каких обстоятельствах эти источники новых знаний не должны вернуться к русским. Ведь они своими же руками лишили себя возможности довести исследование до конца, фактически заставив единственного свидетеля и обладателя артефактов покинуть Россию. Таким образом, Антон Ушаков как бы становился пособником, невольным «внештатником» ЦРУ. Данный факт можно использовать в работе с этим парнем. «Светлая мысль», — похвалил себя Стайкер и извлек из кармана телефон. Тут же он зазвонил. — Сэр, — сообщила помощница (голос ее в трубке отдавался подозрительным эхом). — Объект является чрезвычайно общительной личностью. Буквально в каждом штате у него есть знакомые, коллеги и даже друзья… — Эмили, конкретней, пожалуйста, — попросил Стайкер. — С кем есть смысл работать? — Ни с одним из них. Зато имеются прекрасные новости от наших коллег в Германии. Джордж, это просто невероятно, но у него там было нечто вроде романа с их сотрудницей. И завтра, максимум послезавтра, она уже встретится с ним в Лос-Анджелесе. Глава двадцать пятая Полицейские выволокли его за шиворот в коридор, где тут же надели на него наручники, и, подталкивая в спину дубинками, повели к лестнице. По дороге он обозвал «копов» всеми тремя американскими ругательными словами. Этот латиноамериканец оказался крепкого телосложения — полицейским пришлось попотеть. Задержание заняло полминуты, не больше, с тех пор как Антон открыл дверь, готовясь отвечать на вопросы представителей власти. Стоящий у двери посыльный с сумкой Антона в руках проводил необычную процессию взглядом и, улыбнувшись, «сострил»: — Не иначе, русскую мафию арестовали. Антон, приготовившийся дать посыльному три доллара за труды, услышав эти слова, передумал, спрятал деньги в карман, принял сумку и захлопнул дверь перед носом шутника. Таблички были на месте. У Антона отлегло от сердца. Оставалось лишь понять, что теперь с ними делать. Он сел на кровать, набрал номер Александра Валентиновича. Дождавшись десятого гудка, положил трубку. Достав из сумки свой мобильник, Антон все же решился включить его, поскольку односторонняя связь с Тихоновым в нынешних обстоятельствах его категорически не устраивала. Порывшись в записной книжке, он отыскал там номер своего приятеля, который уже много лет жил здесь, в Лос-Анджелесе, в районе Марина-дель-Рей, и позвонил ему. Оказалось, тот буквально накануне укатил в Лас-Вегас в очередной раз попытать счастья. Этот добрый и умный человек когда-то давным-давно страстно влюбился в казино. Будет преувеличением сказать, что ему хронически не везло. Иногда фортуна улыбалась, и очередной автомат возвращал внушительные суммы, окупавшие хороший ужин на двоих или пару дней проживания в гостинице. Самый крупный выигрыш — двенадцать тысяч — случился восемь лет назад, но он всегда помнил тот случай и черпал в пережитых тогда эмоциях вдохновение и силы для новых попыток. Не менее старательно он гнал от себя воспоминания о том страшно тяжелом дне, когда он находился в одном шаге от крупнейшего выигрыша в казино Bally’s. Это были времена, когда автоматы все еще «питались» жетонами, а не бумажными карточками, когда при каждом выигрыше зал наполнялся веселым звоном настоящего металла. Тогда он покинул свое место лишь на минуту, отойдя к кассе за новой порцией жетонов. Именно там, у кассы, он услышал этот ни с чем не сравнимый звук победы маленького человека над большим казино. Пожилой даме, по невероятному стечению обстоятельств занявшей именно его автомат в полупустом казино, выпал счастливый билет. Этот случай вошел в историю Лас-Вегаса, принеся даме восемнадцать миллионов долларов, обеспечив тем самым безбедное существование ей и ее детям и нанеся незаживающую душевную рану приятелю Антона. Теперь в Лос-Анджелесе Антона ничто не удерживало. Он спустился по лестнице и осведомился у стойки регистрации, где находится ближайший пункт проката автомобилей. Оказалось, на бульваре Санта-Моника их пруд пруди. Спустя час Антон уже подгонял под себя сиденье «крайслера» малинового цвета с откидывающимся верхом. Не то чтобы он предпочитал кабриолеты. Просто других машин в этой компании на тот момент не оказалось. Антон вернулся в отель, выписался, погрузил вещи, но перед тем как закрыть багажник, решил вытащить из сумки дневник Плукшина. На всякий случай. Он не дочитал дневник до конца, даже до середины не дошел. Разбирать профессорский почерк — это было еще то удовольствие… Однако чем дальше он углублялся в умозаключения Вилорика Рудольфовича о смысле дарованных с неба пластинок, лежащих сейчас на дне его дорожной сумки в багажнике, тем больше Антон верил, что судьба подарила ему очередной шанс прикоснуться к мистической загадке. Кто знает, быть может, в череде удивительных случайностей, отводивших от ценного груза глаза властей в России и здесь, в Штатах, в действительности не было ничего случайного? Что, если эти таблички обладают силой, оберегающей их обладателя? — Не сходи с ума, Антоша, — прервал он вслух вольное течение собственных мыслей. — Так, первым делом в Вегасе надо будет тетрадку эту прочесть до конца. А уж потом решим, что делать дальше. Остановившись на перекрестке, Антон отправил Тихонову короткое сообщение. Он уже выехал на фривей, но ответа так и не получил. Определенно, у Александра Валентиновича что-то не заладилось. Антон не мог связаться с ним уже сутки. Такого раньше не случалось. Тревожась о судьбе Тихонова, Антон чувствовал себя в относительной безопасности. Оказавшись в Штатах, он моментально позабыл обо всех возможных правилах конспирации — ведь все до сих пор складывалось на удивление гладко, поэтому теперь он даже и не думал приобретать временную сим-карту, не говоря уже о том, чтобы звонить из телефонов-автоматов. Ему не улыбалось излишне долго пребывать в странном и двусмысленном положении беглеца с артефактами под мышкой. Но это все равно было лучше, чем камера в СИЗО, и уж точно безопасней головокружительного и безрассудного полета в люльке с крыльями по маршруту Москва — Воронеж… К тому же в Америке Антон чувствовал себя как рыба в воде. Правда, он предпочел бы путешествовать по здешним интерстейтам не в качестве носителя непонятно чего, а как простой турист или командировочный. Катясь по шоссе с некоторым превышением разрешенной скорости (чтобы не выделяться из общего далеко не законопослушного потока), Антон анализировал детали. Так учил его Тихонов, про то же самое он читал в книжках. Концентрация внимания всегда помогала ему, а быстрая реакция как минимум дважды спасла жизнь ему и его друзьям. Антон поежился, вспоминая совсем недавние приключения: привиделись вдруг пули, расплющивающиеся о стену в полуметре от его головы, погони, загадки, артефакты. «Нужно было становиться археологом, как Индиана Джонс или этот самый плукшинский исследователь Куликов, — рассуждал Антон. — А то, понимаешь, радио, консалтинг… Или заделаться в милиционеры, как Лешка Исаков. Может, стоит ему позвонить?» Поразмыслив, Антон решил, что пока не стоит. Непонятно до сих пор, какова его роль в этой истории. К тому же Исаков в России, а Антон здесь. Итак, в «Элэйэкс», или в аэропорту Лос-Анджелеса, его досматривали очень придирчиво. Это факт. Но такое бывало и раньше. А как тогда быть с теми полицейскими, что пристально разглядывали его в зоне таможенного контроля? Ну, мало ли кого они там разглядывают? Нет, похоже, явных признаков повышенного внимания к его персоне пока нет. «Если охота к кому-то прицепиться или даже арестовать, сделать это можно в два счета. Думаю, проблем с этим у властей не возникло бы — только дай повод», — размышлял Антон, одновременно сбавляя скорость, чтобы все-таки никому не давать этого самого повода. Проголодавшись, Антон решил остановиться у первой же забегаловки. Вскоре, недалеко от Барстоу, прямо на Пятнадцатом интерстейте, он увидел рекламную мачту «Макдоналдса». Часы показывали около одиннадцати утра, и в это время посетителей в ресторане было немного. Здесь за кассами дежурили не шустрые подростки, а общительные и бесхитростные жены ветеранов Второй мировой войны. Ухоженная бабушка со следами былой красоты на лице — эх, отчего же не возродилось в детях и внуках своих это поколение американцев, то самое, что очаровывало мир с экранов кинотеатров и рекламных плакатов? — заговорила с Антоном о погоде. Из вежливости он, конечно же, беседу поддержал. Акцент вскоре выдал в нем иностранца, и Антону пришлось бодро ответить на дополнительные вопросы: откуда он родом, да какими судьбами… Только после этой церемонии, абсолютно неизбежной в американской глубинке, Антон получил номер заказа и в ожидании устроился за столиком у окна. Тут-то и случилось то, чего он никак не ожидал. И дело не в том, что неожиданно зазвонил спящий в кармане джинсов телефон, а в том, кто звонил. — Yes? — он отчего-то ответил по-английски. — Антон, привет. Он моментально узнал женский голос на том конце линии. — Вот так сюрприз! Рита? Или я сплю? Рад, что позвонила, — ответил Антон, хотя не понял, действительно ли рад слышать эту баварскую девушку, которой когда-то столько раз признавался в любви. Ее голос напомнил занятную и опасную историю из недавнего прошлого. Они не разговаривали уже больше полугода. С тех самых пор… Он был бы еще больше счастлив, окажись ее звонок случайным, не связанным с «детективным сюжетом», героем которого Антон оказался благодаря стечению обстоятельств. — Как дела? — спросила она и тут же, видимо сообразив, что данный вопрос абсолютно лишний, выдала сжатую информацию и конкретное предложение: — Я в Лос-Анджелесе. Давай повстречаемся? «Угораздило же меня связаться когда-то со шпионкой… — подумал Антон. Все его сомнения относительно того, под колпаком он или нет, развеялись, как хороший сон. — Интересно, это касается Тунгусского метеорита или прошлых дел?» — С удовольствием! — отозвался Антон. — Только ведь мне для этого нужно попасть в Лос-Анджелес. Или ты приедешь ко мне в Москву? — Антон, брось ты, я ведь знаю, что ты в Лос-Анджелесе. Голос ее звучал столь уверенно, что Антон и сам на секунду усомнился: а может, он действительно все еще в «городе ангелов»? Он честно поведал ей, где находится и куда направляется. — Это супер! Viva Las Vegas! И особенно viva отель «Белладжио». — Я собирался остановиться во «Фламинго». — Хороший выбор, но раньше там было значительно интересней. Хотя бы потому, что в питомнике жили очаровательные пингвины. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, и пингвинов увезли в другой штат, — Рита вздохнула. — Хочешь, я забронирую тебе номер в «Белладжио»? — Нет, спасибо. — Герр Ушаков, такое ощущение, что мы с тобой мало знакомы, — с грустью в голосе проговорила Рита. Как всегда, было совершенно непонятно, грусть это или маска профессионалки… Антон провел в дороге около пяти часов. Наконец на горизонте, под волнистыми линиями гор пустыни Мохаве, показались очертания отелей Лас-Вегаса. «Стратосфера», «Мандалай Бэй», «Луксор», «Мираж»… Антон был здесь всего лишь один раз, проездом, но этого хватило, чтобы с первого взгляда влюбиться в самую большую в мире игровую площадку для взрослых. В этом городе играли в казино, днями и ночами просиживали в роскошных залах, теряя ощущение времени. Знаменитые шоу годами собирали неизменные аншлаги, туристы ходили на концерты великих поп- и рок-звезд, отмечали помолвки и дни рождения, пили коктейли, праздно шатались, курили траву, запивая ее жиденьким местным пивом, и из года в год покупали незатейливые и предсказуемые сувениры. Так было всегда, так было и в тот день, когда еще один российский гражданин под звуки автомобильных гудков и доносящейся отовсюду музыки въехал на бульвар Лас-Вегас, на местном жаргоне — «Стрип». Улица дышала жаром окружающей пустыни. Здесь было многолюдно и, в отличие от Нью-Йорка, несмотря на вечернее время, не пахло мусором. Казалось, что человек пользуется тут безоговорочной свободой предаваться всем известным современным порокам. К сожалению, это была иллюзия. Суверенная демократия по-ласвегасски повсеместно натыкалась на федеральное законодательство, законы штата Невада, инструкции, регламенты, а также принятые в гостиницах формализованные и неформальные нормы поведения, перед мракобесием которых меркли строгие принципы социалистического общежития. По сравнению с обычным советским санаторием времен расцвета ВЦСПС Лас-Вегас скорее смахивал на пионерский лагерь, чем на «город греха». Штука в том, что на первый взгляд все здесь действительно выглядело довольно разнузданно. Но любого зарвавшегося простачка ждало разочарование, а порой даже расплата за веру в возможность испить прелести видимой свободы до дна. И тогда как из-под земли вырастала служба безопасности отеля или, того хуже, полиция. О строгости и даже жестокости местных правоохранителей и их добровольных помощников, о стукачестве в гостиницах, о камерах, тайно установленных там, где по правилам их быть не могло, слагались легенды. Лас-Вегас всегда был одной большой легендой. Правила поведения в городе, конечно, менялись по мере того, как изменялся мир. Но многое оставалось незыблемым. Играй, да не заигрывайся. Говори, но не заговаривайся… Попав в Sin City, человек никогда не был волен даже жизнью своей распорядиться, как ему того хочется. Окна в гостиницах не отворялись, охрана, открытая и невидимая, но всевидящая, педантично просматривала все общественные зоны. Камеры, камеры, камеры… Даже утопиться в фонтанах «Белладжио» было бы чрезвычайно проблематично — обязательно успеют извлечь из воды, да еще оштрафуют соразмерно уровню жизни в супердержаве. В «Белладжио», несмотря на начало летнего сезона, оказалось на удивление просто поселиться. Антон выбрал некий специальный пакет, дающий право на нестандартный номер с видом на всемирно знаменитые поющие фонтаны по цене обычной комнаты с окнами, выходящими на интерстейт. Войдя в номер, Антон бросил сумки в угол, достал телефон и уже наудачу, скорее для очистки совести, набрал номер Александра Валентиновича. На этот раз абонент оказался недоступен. На душе стало тревожно. Антон не знал, кто еще, кроме Тихонова и Исакова, был бы в состоянии помочь отыскать ответы на интересующие его вопросы. Первый и главный из них: кто подставил «кролика Роджера»? Другими словами, кому было выгодно повесить на него убийство бедного профессора? Антон начал даже подумывать о том, чтобы позвонить Исакову, но сумел побороть соблазн. Бывший одноклассник определенно «был в игре». Но на чьей стороне? Между тем предстояло жить дальше, как-то планировать свои дни. Антон абсолютно позабыл про своего приятеля, с которым планировал повидаться в Вегасе и ради кого он сюда и приехал. В его планы на ближайший вечер вмешалась женщина. Но не просто женщина. В недалеком прошлом — без пяти минут жена. Интересно, получилось бы у них что-нибудь путное, не будь Рита немкой? Да не просто немкой, а немецкой разведчицей, сотрудницей БНД. Антон с волнением готовился к предстоящей встрече, словно к романтическому свиданию, хотя и понимал, что Рита здесь не из-за проснувшегося чувства, а исключительно как профессионал. Но все равно ему очень хотелось верить в чудо. Чудо — это то, что ему сейчас очень нужно. Как Антон ни пытался сохранять спокойствие и невозмутимость, с приближением свидания пульс участился, сердце забилось в груди чаще — вернулись на время забытые переживания. Он не вспоминал сейчас, что находится в бегах, за границей, что денег у него хватит на месяц скромной жизни, не более. А уж если он решит остаться здесь, в Лас-Вегасе, да еще и в «Белладжио», то протянет от силы неделю. Но сработала самая удивительная и счастливая черта натуры Антона, милосердно подаренная ему Богом при рождении. Он обладал редким умением частично отключать память, не думать одновременно о нескольких предметах, не проигрывать в голове варианты развития ситуаций, не тратить много времени на принятие решений. Он действовал быстро, а к анализу сделанного чаще прибегал уже по итогам совершенных поступков. Александр Валентинович советовал не пускать действие наперед батьки, то есть мысли. Но Антон именно эту рекомендацию пропускал мимо ушей, и в этом смысле сегодняшний вечер, к сожалению, не стал исключением. Если того требовала обстановка, Антон не просто умел жить одним днем — весь его мир, при желании, сжимался до одной-единственной цели, мысли, ситуации. Ситуацией сегодняшнего вечера было свидание с Ритой. Ну хорошо, пускай не свидание… А как назвать встречу двух людей, которые еще несколько месяцев назад готовы были идти под венец? Да взять хотя бы эпизод, когда она, без предупреждения, неожиданно нагрянула в российскую глушь только для того, чтобы увидеть его снова. Очень это было трогательно, по-русски. Даже слишком.