Однако часть врангелевцев занимала по отношению к данному вопросу вполне выраженную отрицательную позицию из-за того, что «на Лемносе… пиндосы-греки грабили своих «братушек», пользуясь их безвыходным положением. Россия им этого не забудет»[218]. Об их службе грекам и туркам известно немного, но, судя по всему, эти обещания были претворены в жизнь. Едва ли не единственным выявленным источником по теме служит письмо офицеров Даватца и Екадечевского полковнику Тихобразову, видному представителю Русской группы войск в Китае, в котором они, видя неудачи войск Северной коалиции маршалов-националистов в борьбе против Чан Кай Ши и его союзников, предлагали организовать кавалерийские рейды по тылам противника, исходя из опыта российской Гражданской войны. Они же писали, что «во время Греко-турецкой войны то же самое сделали турки под руководством наших же. Благодаря нашим, турки забрали штаб греческого главнокомандующего и командующего армией»[219]. Исходя из этого документа можно предположить, что русские сыграли важную роль в победоносном исходе этой войны для Турции. Но, к сожалению, больших подробностей автору данного издания по этой теме пока обнаружить не удалось. Впрочем, только этим эпизодом история пребывания выходцев из Российской империи в турецкой армии не ограничилась. Еще с середины XIX века, когда русские войска покоряли Кавказ, а местное население зачастую предпочитало устроиться на военную службу в Османскую империю, это открыло последующую дорогу для их единоплеменников после 1920 года. Например, в турецкой армии было традиционно много черкесов. После гражданской войны турецкая армия пополнилась очередной «волной» кавказцев из числа тех, кто не принял Советскую власть. Среди них было немало бойцов Черкесской и Чеченской конных, а также Сводной Горской дивизий. Следующая «кавказская волна» в турецкой армии приходится на период Второй мировой войны и после 1945 г. В 1941–1945 гг. в плену оказались или добровольно перешли на сторону Германского блока тысячи бывших жителей северокавказских республик СССР. А с захватом летом-осенью 1942 г. части Северного Кавказа немецкими и румынскими войсками некоторые его жители, недовольные Советской властью, помогали захватчикам (в том числе в составе особых подразделений, формируемых на национальной основе, – «легионов») бороться против советских войск. Однако немало было и тех, кто не стал воевать за немцев и предпочел уехать в Турцию, чтобы вступить в ее армию. Сравнительная легкость данной процедуры во многом объяснялась тем, что традиционно кавказцы там (особенно черкесы и в меньшей степени чеченцы) занимали привилегированное положение. Из них приобрели широкую известность представители княжеской семьи Гиреев[220]. Саудовская Аравия В поисках лучшей доли российские военные проникли даже на родину пророка Мухаммеда. Говоря об этом, следует напомнить о предыстории российско-саудовских отношений. Сегодня почти никто не знает о наличии в истории между Москвой и Эр-Риядом почти забытых сегодня историко-политических и военных страниц сотрудничества, во многом благодаря которым и существует сегодня Саудовская Аравия. Предыстория этому была положена в июне 1916 года, когда в разгар Первой мировой войны правитель Хиджаза Хусейн ибн Али аль-Хашими объявил о его независимости от Османской империи и основал свою столицу в Мекке. Сразу после турецкого краха в 1918 г. за Аравийский полуостров (как, впрочем, за все «османское наследство») началась конкуренция западных держав из числа бывших участников Антанты (Великобритании, Франции и Италии). В частности, их представители пытались «подмять» под себя вооруженные силы нового королевства, находившиеся тогда, по сути, в зачаточном состоянии. Особенно это касалось сравнительно новых «технических» родов войск (в частности, боевой авиации), создать которые в Хиджазе было возможно только при иностранной помощи. Учитывая тяжелые условия местной службы, британцы ее не жаловали. Ранее уже их представители набрали для нее «значительное число пилотов и механиков разных национальностей». Большинство из них покинули королевство в течение короткого периода, и в итоге ставку решено было сделать на менее прихотливых русских летчиков, которые и помогли местным правителям создать современные ВВС. Британская разведка сообщила королю Хусейну Хашеми, что поблизости, в Египте, обосновались несколько иностранных пилотов, работавших «не по специальности» – кто водителем такси в Каире, кто уличным торговцем дешевыми вещами, а кто и портовым грузчиком в Александрии[221]. И вот однажды в авто к бывшему офицеру Белой армии Максимову подсел явно не местный араб. И когда водитель спросил его, куда ему направляться, последовал ответ: «В самый лучший ресторан». Однако странный пассажир не торопился расплачиваться и предложил ему пообщаться за столиком «тет-а-тет». Максимов был не в духе – последние дни были не лучшими в плане заработка – и потребовал расплатиться. Хитро улыбнувшись, гость вывалил ему в руку горсть золотых монет, которых бы хватило на оплату как минимум полгода его труда. Таинственный араб не уходил и вновь настойчиво предложил ему переговорить в ресторане. Оставив свой старенький «Ситроен», Максимов не без опаски направился на свидание с таинственным гостем, в котором он заподозрил вербовщика убийц. Такие предложения нередко поступали оказавшимся в трудных условиях русским военным. Но когда он оказался с арабом наедине, тот назвался личным посланником правителя Хиджаза и в качестве доказательства представил несколько вещиц, наглядно и красноречиво об этом говоривших. Гость был не по-арабски краток: «Нам нужно обсудить предложение о настоящей подходящей для вас работе»[222]. Щедро накормив Максимова, несколько лет, с момента эвакуации из России, не видевшего подобных застолий, гость назначил ему встречу в отеле для более предметного разговора через день, предложив собрать всех известных ему русских, имевших отношение к авиации. Гость кратко изложил напоследок свою идею: создать иностранный офицерский авиационный отряд, за поступление в который инструкторами и техниками он пообещал огромную сумму денег и всевозможные льготы, включая настоящие каменные дома каждому в подарок в Хиджазе. В итоге Максимову было предложено 30 золотых фунтов стерлингов в месяц. Такую зарплату многие в послевоенной Европе не мечтали получить и за год. Дело же с поиском кандидатов в отряд было непростое, поскольку, затянутые суетой жизни и добыванием средств, русские в Египте общались между собой не так уж и часто. Кроме него, в Каире тогда жил другой летчик, Булацель, представитель известной в России политической фамилии. Группа остальных проживала в Александрии, где они зарабатывали на жизнь тяжким трудом портовых грузчиков и торговцев разной мелочью. Максимову удалось найти и привезти в Каир капитанов Боброва, Найденова и нескольких других летчиков и военных механиков. Назначивший встречу купил всем билеты. Уже на следующий день вся группа отправилась при удивленных взглядах их былых работодателей на комфортабельном пароходе из Александрии в Джидду. И удивляться было чему: их привыкли видеть чуть ли не в лохмотьях, а теперь они были одеты не хуже британских господ и ехали в привилегированном первом классе. «Араб» оказался знаменитым полковником британской разведслужбы Лоуренсом Аравийским, благодаря деятельности которого в период Первой мировой войны удалось поднять восстание в арабских провинциях Османской империи и в целом ухудшить стратегическое положение. На обломках ее владений и создавались новые государства, нуждавшиеся в современных вооруженных силах. 29 июля 1921 года бывший капитан ВВС Великобритании Брук прибыл с этой целью в Джидду в сопровождении легендарного полковника Лоуренса. Они подписали с королем Хусейном соответствующее соглашение[223]. Вскоре по прибытии русские специалисты подписали с королевством Хиджаз шестимесячный контракт и приступили к освоению и ремонту предоставленной им техники (в основном британской и германской), обучению местных летчиков авиационному искусству. Так, авиамеханик Максимов почти сразу после своего приезда отправился на ремонт сломанного при посадке Брука самолета в Таифе. Особую роль среди них сыграли летчики-белоэмигранты полковник Широков и капитаны Бобров и Найденов. Они вступили в 1921 г. в армию правителя Хиджаза короля Хусейна Хашеми. Дольше всех служил Николай Найденов[224]. Причем цельных подразделений из них в силу разных причин создать не удалось. Это произошло из-за гибели части русских летчиков (в первую очередь в результате аварий) и их ухода из-за неудовлетворенности условиями службы, а также личных амбиций. Об этом речь будет ниже. Создание саудовских ВВС началось с многочисленных трений между местным командованием и иностранными специалистами, вызванными во многом ужасным состоянием авиационной техники, очень быстро в пустынных условиях (из-за сильного ветра с песком) приходившей в негодность. Тем не менее Максимов успешно и в кратчайшие сроки выполнял поставленные перед ним задачи. После успешного осуществления этой работы ему поручили организацию технического обслуживания закупленных в Великобритании и Италии самолетов «Кондиционер» DH.9s, Armstrong Whitworth, MorisFarman и бипланов Caudron, а также оставшихся от турок немецких «Альбатрос» и AEG. Однако его «притирка», как и других русских с «местными» была длительной и тернистой. Во многом это было вызвано тем, что, столкнувшись с ухудшением ситуации на фронте, власти Хиджаза вынудили его и прочих русских специалистов лично включиться в борьбу. Например, после того как 4 декабря 1921 г. Найденов и Максимов вернулись на отремонтированном DH.9 обратно в Джидду из Таифа, первому приказали бомбить Турабах[225]. По договору Найденова с властями Хиджаза он был не обязан выполнять «любые задачи военного характера» и поэтому отказался. Однако с помощью «кнута и пряника» его после второго приказания все же удалось заставить вылететь на бомбометание в сопровождении местного офицера-наблюдателя. Впрочем, сразу после этого он решил уехать в Египет на первом же корабле. Отчасти понять его поведение было можно: на первый взгляд, ВВС Хиджаза для страны «третьего мира» к середине января 1922 г. выглядели весьма презентабельно. Они состояли из девяти «рабочих» самолетов (по два Armstrong Whitworths, DH.9s, Farmans и три Caudrons). Однако из-за износа самолетов часть из них была охарактеризована Максимовым как «бесполезный хлам», а другие требовали самого серьезного ремонта и поставок дополнительных запчастей. Заключение русского авиамеханика подтвердилось на практике, и, к сожалению, заплатить за это пришлось русскими жизнями. Тогда на службе в ВВС Хиджаза появились трое новых российских летчиков – Юнгмейстер, Минчанок, Кузнецов, а также авиамеханик Агнаев. Им-то и предстояло «обкатать» часть хиджазских боевых самолетов после отъезда Найденова и К°. Первым должен был выполнить полет на смотре самого короля Хусейна 10 января 1922 г. Минчанок, который тогда же разбился почти у самых его ног. По сообщению британского офицера разведки, бывшего свидетелем этого события, «король покинул сцену без комментариев». После этого русским летчикам продолжало не везти, что лежит на совести властей Хиджаза, проигнорировавших сделанное Максимовым заключение. Так, прошло полтора месяца, и за Минчанком последовал Юнгмейстер, разбившийся на «Каудроне» в Таифе 25 февраля, после чего Кузнецов объявил, что он специализировался как пилот гидросамолета и не готов к управлению другими типами летающих машин. Он и трое других россиян (чьи фамилии установить пока не удалось), заявивших об отказе использовать изношенную авиатехнику, были уволены к началу апреля 1922 г.[226] В этих условиях основная задача приведения старых и выработавших свой ресурс самолетов в боевое состояние легла на Максимова. Более того – ему приказали лететь в Медину и быть в распоряжении сына Хусейна, эмира Али, чтобы участвовать в боевых действиях против Неджда. Однако Максимов, будучи техником, а не пилотом, вместе с оставшимся иностранными летчиками и авиамеханиками (главным образом, греками и итальянцами), отказался сделать это. Он принял участие в их забастовке, вызванной несоблюдением принимающей стороной условий контракта, и временно уехал в Египет «для решения личных проблем». В ответ на это, как сообщали британские источники, «король закрыл аэродром». Не зная об этом, 12 апреля Максимов прибыл из Каира в Хиджаз для продолжения исполнения своих непосредственных обязанностей по ремонту самолетов. Однако он, как и прибывший оттуда же в Королевство 8 апреля другой русский механик, Клибенский, обнаружили себя уволенными[227]. Это означало временное прекращение существования ВВС Хиджаза, поскольку никто из иностранцев не согласился на навязываемые им условия службы. В итоге король Хиджаза снова вспомнил о наименее притязательных из всех иностранцев русских. В результате туда в августе 1922 г. вернулся Найденов, которому и поручили задачу возрождения королевских ВВС. Ему в этом помогали греческие и итальянские авиаторы (в частности, известный на тот момент летчик Константин Янни), а также нанятая в Египте русская группа из пилота Широкова и четверых механиков, включая Клибенского, прибывших в Хиджаз в январе 1923 года. 23 марта Широков совершил успешный полет на отремонтированном россиянами Armstrong Whitworth. В вылете его сопровождали российский авиамеханик и его местный арабский ученик. Маршрут по тем временам был сложный – из Джидды в Таиф. Это продемонстрировало властям Хиджаза, что русские успешно справились с восстановлением ВВС и что теперь их можно направить в бой. В начале 1924 г. белогвардейские летчики участвовали в нескольких воздушных рейдах на Турабах для бомбардировок там сил Неджда – тогда Хусейн, поддерживаемый британцами, попытался победить своих конкурентов, и авиации в этом уделялось особое значение. Однако расчеты властей Хиджаза не оправдались. В конце марта 1924 года британское правительство перестало субсидировать короля Неджда Абдул Азиза Ибн Сауда, который, довольно успешно подготовившись к решающей схватке, в результате почувствовал себя свободным для начала более решительного наступления против Хиджаза. 20 августа 1924 года его войска вошли в Хиджаз. 3 октября король Хусейн отрекся от престола, и его сын Али Ибн Хусейн взошел на престол. Однако это не помешало 13 октября силам Неджда захватить столицу Хиджаза Мекку – стратегически важный город в борьбе за объединение Аравийского полуострова. Под контролем Хашимитов осталась сравнительно небольшая территория. Однако они попытались вернуть контроль над Меккой, используя свое авиационное преимущество. Широков тогда почти каждое утро и вечер совершал разведывательные полеты на вновь прибывших DH.9s, стремясь добыть точные данные о силах противника и их расположении[228]. Однако этого командующему армией Хиджаза Тахаин-паше показалось мало. Он приказал ему бомбить расположение войск противника и в том числе Мекку. Сложность состояла в том, что авиационные бомбы в его распоряжении отсутствовали. В качестве альтернативы руководство хиджазской армии предложило гранаты и кустарно переделанные для бомбометания снаряды. Это было очень опасно. Широков согласился на использование данного арсенала лишь при увеличении зарплаты. Руководство Хиджаза пошло ему на встречу и, по сообщению британской разведки, она составила 60 золотых фунтов стерлингов в месяц и бутылку виски в день[229]. И полковник Николай Широков, возглавивший тогда отряд русских летчиков Хиджаза, лично вылетал на бомбардировку войск Неджда[230]. Появление на бреющем полете самолетов, посыпавших скопления кавалерии ваххабитов бомбами и расстреливавших их из пулеметов, способствовало перелому ситуации. В панике обезумевшие от страха верблюды, услышав шум самолетных двигателей, сбрасывали седоков и разбегались в разные стороны[231]. Очень быстро именами «русских шайтанов» женщины стали пугать детей, а день ото дня расценки за их головы неуклонно росли. Примечательно, что его представители, отправляя Широкова бомбить священный для всех мусульман город, отнюдь не задумывались, что эту миссию поручили осуществить иноверцу, и не анализировали, как такое решение отзовется среди солдат и офицер-мусульман обеих армий. В рамках операции против Мекки, запланированной на середину декабря, 18 декабря Широкова отправили бомбить Бахра, но он, не выполнив это приказание, вернулся, не найдя войск противника. Однако последующие миссии были осуществлены им более успешно. В том числе 3 января 1925-го, когда он бомбил Мекку, а в других случаях сбрасывал прокламации в расположение войск противника, в которых их призывали «сдаться, чтобы не быть уничтоженным новым оружием с воздуха». Развязка наступила неожиданно, и 18 января 1925 г. за его голову реально получили награду. При каких именно обстоятельствах это произошло, до конца неясно. По одной версии, несчастье с Широковым, летавшим на бомбардировщике DH.9C, произошло в результате «технической неполадки», приведшей к тому, что его самолет перевернулся и разбился. По другой информации, на его борту произошел подрыв специально заложенной бомбы. А по данным третьего, британского источника, все было гораздо проще и опять-таки объяснялось удручающим положением дел в хиджазских ВВС, и гибель Широкова стала результатом преждевременного подрыва кустарно переделанного в бомбу снаряда с дистанционным взрывателем[232]. Согласно его информации, это произошло не над Меккой, а в нескольких милях от города Джидда, когда Широков пилотировал над расположением войск Неджда гражданский самолет-биплан «Кондиционер» («де Хэвилленд») Wapiti DH.9C, переоборудованный в двухместный легкий бомбардировщик. С ним также находились два местных пассажира – редактор хиджазской газеты и летчик-наблюдатель. Неожиданно самолет, оснащенный самодельными бомбами, переделанными из снарядов, взорвался в воздухе и упал на землю. Все находившиеся на борту погибли. Голову Широкова пронесли по позициям войск Неджда как доказательство их способности бороться против крылатого противника, доставившего им столько неприятностей[233]. Как бы там ни было, среди консервативного и суеверного аравийского населения это вызвало толкования о том, что «за удар по священному городу нечестивцев постигла Божья кара». Оставшиеся русские сражались вплоть до капитуляции 21 декабря 1925 года короля Хиджаза Али Хуйсена Ибн Сауда. Точно неизвестно, какова была судьба находившейся в составе его войск группы россиян. По одним данным, они попали в плен к силам Неджда, по другим – бежали с территории Аравийского полуострова, а по третьим – продолжали сражаться против войск Ибн Сауда.