Некоторые сзади ахают. – О Звезды… ? выдыхает старая женщина с волосами, похожими на лук. ? Что бы мы делали, если бы тебя не стало… Кто-то шепчется, кто-то взбудораженно рычит, кто-то всхлипывает. Кьори сильно-сильно прикусывает губу, мрачна и Цьяши, которой я пытаюсь благодарно улыбнуться за неуклюжее, но напористое заступничество. Она не видит этой улыбки. – Что ж, ? тихо изрекает Эйро. ? Не узнала. Жаль. Тогда второй наш вопрос по поводу… последнего разговора. Ты не переменила решение, Жанна?.. Ойво спасает меня, прежде чем я успела бы снова запаниковать. Он напоминает: – Мы все еще хотим в твой мир. За стреляющим оружием. Оно нужно нам в борьбе, и если бы ты уговорила волю Омута пропустить нас с тобой, мы были бы благодарны. В отличие от большинства… ? Он опять обводит толпу, ? мы не боимся, какими бы жестокими ни были твои сородичи. Мы возьмем, что нам нужно, и уйдем, и… Я не владею виртуозным даром угадывать обман. Обмануть меня не многим сложнее, чем одурачить лысого джентльмена, скупающего у заезжих торговцев все подряд «средства для чудесной шевелюры», или ребенка, которому приятели предлагают волшебные бобы за доллар. И все же что-то в словах тревожит; на мысли наводит и то, как подобралась Кьори. Если при вопросе о тайне Мэчитехьо я не могла рассчитывать на подсказку, то здесь получаю ее сразу: делая вид, что поправляет волосы, Кьори едва уловимо качает головой. «Не пускай их!» ? вот что она немо, испуганно говорит. Я ищу ответ, за который не буду растерзана, но меня освобождают от поисков. Один из присутствующих, ? казалось бы, самый невозмутимый, Вайю, ? буквально взрывается. Вновь подступив, он впивается взглядом в звериных; черные цветки в волосах источают еще более резкий запах, чем раньше. – Не верю. Вы все еще не отказались от затеи? Жанна все вам объяснила. – Объяснила. ? Ойво отвечает мирно, но в глазах нервный блеск. ? Но прошло столько времени… Вдруг передумала? Тон не вводит Черную Орхидею в заблуждение, он продолжает смотреть прямо и зло. Двое смотрят в ответ. Вайю оглядывается на толпу, кидает пустой взгляд на меня и, точно прочтя мои мысли, качает головой: – О нет. Я знаю ее достаточно, она не передумала. И то, что вы не боитесь этого мира, не делает его для вас менее опасным. У людей короткий разговор с не похожими на них существами: они открывают стрельбу. А вы еще нужны движению. Ойво раздраженно качает крылом и, видимо, не переборов себя, переглядывается с товарищем. Эйро, подавшись вперед, вдруг бесцеремонно тянет когтистую руку. Он снова улыбается, так, что видны ощеренные клыки. – Храбрейший из этой зелени… лучший. И все равно трус. Пальцы тянутся к черному цветку в волосах Вайю. Откуда-то я почти знаю: это запрещенный жест, жест-вызов. Знаю, еще до того как рука ? жилистая и смуглая ? молниеносно перехватывает чужую, когтистую и заросшую. Стискивает ? и волк шипит от боли. Когда хватка разжимается, я вижу: часть шерсти на этом месте слезла, а кожа обожжена. – Не забывай, кто я, ? вкрадчиво проговаривает Вайю. ? Не забывай: мы союзники. И не забывай… ? интонация едва уловимо меняется, становится угрожающей, ? мы отстаиваем эту землю. Другой у нас не будет. – Не будет, ? повторяет Эйро, растирая руку, и хочет что-то прибавить, но опять натыкается на взгляд крылатого друга. Предостерегающий взгляд. – Ответь им. ? Вайю неожиданно разворачивается ко мне. Он не произносит имени «Жанна». ? Объясни то, что возможно объяснить, и давай прекратим это. – Ей дурно, ? робко вмешивается Кьори. ? Вы и так… – И все же. ? Вайю неприкрыто над нами насмехается. ? Пара фраз ее не убьет. Она ведь у нас крепкая девочка… не так ли? Догадался. Подозрение, вспыхнувшее, еще когда он отступил от постели, окрепло. Он знает тайну, но почему-то не выдает. Щадит меня?.. – Послушайте. ? Мне стоит невероятного труда владеть голосом. ? Послушайте, он прав, и об этом говорилось не раз. В мой мир лучше не приходить чужакам в таком обличье, в моем мире на двух ногах ходят только люди. У вас не получится просто взять оружие, не получится ничего, вас могут убить, и от этого будет хуже общему делу. «…Или вы кого-то сожрете». Я не делаю таких предположений, хотя именно этого, вероятно, опасалась Джейн. Теперь нужно пустить этим двоим пыль в глаза, так, чтобы сейчас они утихомирились. А ничто не пускает пыль в глаза лучше, чем… – Но я подумаю, возможно ли пронести оружие сюда. Я попытаюсь. Ничто не пускает пыль в глаза лучше, чем обещания, даже отсроченные. И ничто так не выдает двойное дно в чужих желаниях, как иллюзия уступки. «Звериные» недовольны, и вовсе не тем, что мои рассуждения расплывчаты. Досаду вызвало другое. – И все же лучше бы мы сами туда… ? начинает волк, но орел его одергивает. Серебристые глаза устремляются на меня, а спустя мгновение Ойво склоняет голову. – Что ж. Славно. Благодарим, Жанна. Не смеем более тебя тревожить. Отдыхай. – Отдыхай, ? вторит Эйро и все же гладит меня по щеке кончиками теплых когтистых пальцев. С трудом заставляю себя не отшатнуться, молча смотрю на покачивающийся доллар на его шее. ? Но мы еще вернемся к разговору… думаю, не раз. – Эйро! ? окликает его Черная Орхидея. ? И прочие! Аудиенция окончена. – Пора идти. Дела не ждут! ? поддерживает его Ойво, отступая. Волк дарит Вайю кривую, наигранно-извиняющуюся ухмылку и снова машинально потирает руку; на крылатого товарища тоже косится довольно злобно. – Как будет угодно. С дороги! Двое, а с ними компания других «звериных», убирается из подземелья. Следом тянутся и «зеленые», правда, не сразу. Многие подходят, чтобы коснуться моей руки поверх грубого покрывала или хотя бы заглянуть в лицо. Я улыбаюсь и принимаю пожелания выздоровления. Тошно. Я никогда не лгала так. От моей лжи никогда не зависело что-то важное, а теперь от нее зависит… мир? Удавшаяся ложь несет в себе лишь отсрочку. Агония после нее будет болезненнее. Помещение пустеет, но прогнавший всех Вайю не уходит. Он прислоняется к земляной стене и хмуро скрещивает на груди руки. В желтом свете грибниц цветки меж его заплетенных, высоко зачесанных волос ? еще чернее. – Аудьенца окончена, ? пытается повторить Кьори и получает желчную улыбку. – Обезьянничаешь за Жанной? Научись хотя бы делать это грамотно, змеиная жрица. Змеиная жрица?.. – Что здесь происходит? ? Вайю оставляет насмешки и в упор, с почти осязаемым отвращением глядит на меня. ? Что это? – Не узнаешь ученицу? ? Кьори с неожиданной злостью выпрямляется, смело идет навстречу. ? Удивительно. – Присмотрись, ? хмыкает Цьяши, тоже поднимаясь. ? Вдруг опознаешь легендарную девчонку с плащей и щитов? Сам лепил. Вопреки собственному совету «присмотреться» девушки встают так, чтобы загородить меня от пытливого взора мужчины. Я, скованная паникой, еще и отворачиваюсь к стене, хотя не лучшее решение ? подставить спину. Если Вайю нападет, эти двое меня не защитят. А он, судя по его скрытому, но ощутимому гневу, может напасть. – Что вы задумали? ? наступает он. ? Вы хотя бы понимаете, до чего можете доиграться? Особенно сейчас, когда Мэчитехьо в таком бешенстве? Экиланы всюду, они очень кровожадно настроены. Они… – Они всегда жаждут крови, ? фыркает Цьяши. ? Тоже мне удивил, учитель. – Маленькая нахалка, ? рявкает Вайю, постепенно теряющий терпение. ? Еще одна подобная дерзость… ? Он осекается. ? Так. Хватит морочить мне голову. Где Жанна? – Перед тобой, ? упрямо заявляет Кьори. ? И то, что ты ее не узнаешь, ей едва ли приятно. Вы ведь так близки… были. – Правда? ? Я ощущаю тяжелый взгляд, даже сквозь загораживающих меня девушек. ? Правда, Исчезающий Рыцарь? Мое недоверие обижает тебя? Так обернись. Глянь мне в глаза. Я не двигаюсь. – Жанна?.. Запах орхидей кружит голову, будя страх: не швырнут ли в меня нож? Я кусаю губы. – Жанна, я приказываю. Когда я брал тебя в ученицы, ты поклялась подчиняться во всем. Нет. Клятвы Джейн ? не мои клятвы. И я ничего не должна ее учителям. – Слушай, ты! ? Цьяши, судя по гулу, топает ногой. ? Никто не отрицает твою несомненную роль в наших победах. Но прояви хоть разок милосердие и уйди. Поговорите позже. Ты не видишь, что она больна? – Я вижу другое. И я предпочту удостовериться прямо сейчас, что вы… – Стой! ? Цьяши почти верещит и, вероятно, пытается удержать Вайю. Вряд ли сможет, учитывая, что он выше почти вдвое. – Вайю! ? К нему взывает и Кьори. ? Вайю, пожалуйста. Происходит действительно кое-что… серьезное. Очень. Но я прошу тебя ? прошу как жрица ? пока не вмешиваться. Дай мне время. Я… ? Она медлит, но продолжает: ? слышала зов из Саркофага, прямо сейчас. И… ? она сбивается, но снова меняет интонацию, в этот раз на требовательную: ? и я не желаю медлить, препираясь с тобой, как с ребенком! Твое сердце охвачено горем и сомнением, знаю. Но ты старше и мудрее меня, так веди же себя соответственно! Дай Жанне оправиться, дай мне собраться с мыслями, дай нам встретиться с ним, и тогда… «Сердце охвачено горем и сомнением»? Это скорее про меня, чем про мужчину с черными цветами в волосах, готового меня уничтожить. Его сердце ? если оно вообще есть ? переполнено чем-то куда более опасным. Кьори его не урезонить, я убеждена. Но я ошибаюсь. – Так ты идешь туда? ? Вайю вдруг смягчается, уточняет тревожно: ? С ней? Это опасно. «С ней…» Со мной? Куда? Хочется обернуться, но я заставляю себя не шевелиться. В конце концов, что даст мне один брошенный взгляд? – Экиланов там не бывает, а он требует ее, ? сухо откликается Кьори и добавляет: ? я в последний раз прошу тебя оставить нас. Дай нам время… – Время выпутаться из собственной лжи? И сколько? Я все же оборачиваюсь в тот самый момент, когда Кьори с достоинством приподнимает подбородок и отвечает: – Зови это как хочешь, Вайю Меткий Выстрел. Ты услышал мои слова, а я могу обещать тебе: он обязательно услышит твои. Я передам. Каждое. Они смотрят друг на друга, и неожиданно Чуткое Сердце побеждает. Вайю кивает, разворачивается и без слов выходит, почти вылетает прочь. Цьяши разбивает тишину громким «Фу-ух!» и не менее громким приземлением на мою постель. Гибкая Лоза вытирает лицо, и я вдруг улавливаю: от нее тоже идет цветочный запах, но не такой острый, как от Черной Орхидеи. Видимо, это врожденная особенность «зеленого народа». А вот от Кьори не пахнет ничем, зато кожа ? и так менее смуглая, чем у Цьяши, ? стала совсем бледной. – Звезды, Звезды… ? повторяет она дважды и закрывает руками лицо. Плечи подрагивают. Я опять устремляю взор на стену, почти утыкаюсь в нее носом, не обращая внимания на проползающего меж корней жирного червя. Я чувствую вину, хотя не понимаю, за что. – Как я могла… – Но ведь смогла, ? философски отзывается Цьяши и тычет пальцем в мою лопатку. ? Эй ты, не-Жанна, поворачивайся. Большой злой куст ушел. Странно, что она так дружелюбна, и перестала пытаться меня убить, и неловко хлопает по плечу. Впрочем, если подумать, не странно: я ведь не та самая мисс, что забрала у нее Кьори, не та самая мисс, которую здесь боготворят. Я обреченная несчастная, которой пришлось влезть в чужую шкуру, и даже это не продлится долго. Ведь так?.. Я сажусь, опираясь о набитую какой-то травой подушку. Кьори, все так же пряча лицо в ладонях, устало, но грациозно опускается с нами рядом. Хочется пожалеть ее и утешить, но я не решаюсь. Цьяши поясняет: