– Она у нас честная. Никогда не врет. А тут не призналась, что ты самозванка, и… – Они радовались, ? сипло прерывает ее Кьори. ? Цьяши, видела, как они воспрянули? Им нужна Жанна. Я… я не решилась сказать, не смогла. Убить их надежду, не сейчас, нет… Подруги смотрят друг на друга. Кьори трясется, Цьяши тревожно потирает один из рогов. Наконец Гибкая Лоза обреченно вздыхает и дергает плечом ? точно сгоняет кого-то, кто туда сел. – И правда. Не время для признаний. Еще чокнутые звери… – Они убили бы тебя, если бы все поняли. ? Кьори теперь глядит на меня. ? Сразу. Эйро и Ойво были дружны с Жанной. Но… они не очень хорошие. – Догадалась, ? даже пытаюсь улыбнуться. ? Спасибо, что не выдали. Не хочется размышлять о том, сколько странных друзей завела сестра втайне от меня. Не хочется думать о новых и новых витках обрушивающегося на меня обмана. Больше всего хочется проснуться от кошмара и обратиться к доктору Адамсу ? пусть выпишет пилюли от расшатавшегося воображения. Но я уже не проснусь. А из историй о Джейн ? вокруг соринки ее мирной жизни в Оровилле ? скоро вырастет огромная черная жемчужина лжи. – Этот Вайю… ? медленно начинаю я, подбирая слова. ? Он сразу догадался, что я не Жанна. Кроме него поняла только ты, Кьори. Как? И эта девушка, Чуткое Сердце, грустно посмотрев на меня, произносит слова, что уже причиняли мне боль там. Дома. – Вы разные, Эмма. Вы очень разные, особенно для тех, кто вас полюбит. Полюбит. Сэм. Вайю. Она. Флора Андерсен. И все любят… любили… не меня. – Зато для прочих вроде меня, ? Цьяши бестактно подмигивает, ? вполне одинаковые. Сойдешь, чтобы вышивать тебя на знаменах. Соображаешь неплохо, говоришь гладко: вон как нагородила про тайну. Еще бы подучить тебя махать мечом, и никто не заметит подмены. – Подмены? Вновь пробирает озноб, в разы сильнее, чем раньше. Цьяши как ни в чем не бывало разводит короткими руками. – Ну… если бы ты осталась… – Я не останусь! Выдержка наконец изменяет: я срываюсь на вопль. Даже хрупкие грибницы на стенах содрогаются, а с потолка осыпается земля. Цьяши и Кьори молчат, видимо, в ожидании, что я что-то добавлю. Если бы я могла передать им весь ужас от услышанного предположения… предложения?.. Я бы сделала это, не задумываясь. Если бы могла выплеснуть страх, ? выплеснула бы. И они бы захлебнулись. – Я осталась, ? справляюсь с собой, перевожу дыхание, ? единственной дочерью в семье. Осталась… ? облизываю сухие губы, ? из-за вашего мира. Джейн прислала меня сообщить вам о ее смерти, и я сообщила. Я хочу домой. Отведите меня. Если Джейн была важна хоть кому-то и у вас есть совесть. Они обмениваются взглядами, и там нет упрека, только беспомощность. В общем-то, жаль их: расставшись со мной, они будут сами отвечать за обман, сами разнесут весть о гибели Жанны по своим землям, а потом, вероятно, умрут в бою. Да, мне жаль их. Но куда больше жаль себя. – Не торопись, ? вскидывается вдруг Цьяши. ? Кто бы ты ни была, не торопись. Кьори сказала, тебя желают видеть. А его волю лучше выполнять, в каком бы мире ты ни жила. Правда? Но Кьори молчит. Она потупилась и опять изучает свои стройные босые ноги, защищенные, как и у подруги, лишь обмотками. – Ты ведь слышала зов из Саркофага? ? напирает Цьяши, и я тоже вспоминаю те странные слова. ? Он хочет поглядеть на эту особу? Передать что-то повстанцам? Кьори качает головой. – Да что такое?.. ? не отстает Гибкая Лоза. ? Что ты такая белая? Он что, хочет жертвоприношение? Так давай… – Ничего я не слышала, ? отзывается наконец Чуткое Сердце. ? Он никого не звал. Я… я солгала Вайю, чтобы он ушел. Я солгала уже дважды за день. Потому что я не знаю, что дальше делать. С ней. ? Кивок на меня. ? И вообще. Звезды покарают меня за ложь. Я заслужила. Я многое заслужила, я… виновата… И она опять прикрывает лицо. Цьяши наоборот начинает вдруг так смеяться, что это кажется скорее припадком, чем весельем. Она хлопает себя по коленям, потом в ладоши. Не удивлюсь, если завалится на пол и примется кататься, словно резвящаяся собака. Тем не менее Гибкая Лоза с собой справляется, обрывает хохот и бесцеремонно хватает подругу за плечо. – Так, ? командует эТамаленькая особа. ? А ну хватит. Ты жрица или кто?.. – Жрица… ? доносится из-за ладоней. – Тогда у меня отличный план. ? Цьяши деловито хмыкает. ? Не очень безопасный, но безопаснее, чем тащить ее сейчас к Омуту. Там кишат экиланы, наверняка. – Я же сказала, что хочу вернуться, ? встреваю было, но меня нетерпеливо обрывают. – Да никто тебя не держит, не льсти себе, неумеха! Отправим домой, но позже, ты ведь хочешь выжить? Рано или поздно лазутчики вернутся в Форт. Или… – Или? ? вскидывается Кьори. Судя по настороженному блеску глаз, она увидела в словах упущенное мной двойное дно. – Или, ? Цьяши поднимает палец, ? твой замурованный дружок сначала подскажет нам, как развенчать легенду об Исчезающем Рыцаре без массовых самоубийств и дезертирств. Он же умнее всех живых вместе взятых. И он наверняка уже почувствовал, что случилось. – Думаешь, знает? ? Кьори начинает нервно заламывать пальцы. – Он всегда все знает, ты сама говорила. И ему не понравится, если ты не придешь обсудить такие новости. Может, он действительно ждет тебя и девчонку?.. – Но он меня не звал… – Или ты, трясясь как напуганная мышь, не услышала? Ты же размазня и растяпа, такая же, как… ? Цьяши в который раз машет рукой на меня, ? эта. Я не улавливаю сути разговора, но одно понимаю безошибочно: Цьяши намеренно выводит Кьори, чтобы приободрить. Забавная знакомая тактика, Джейн тоже часто поддразнивала меня, заставляя воспрянуть духом. Это получалось. Получается и с Кьори: она, расправив плечи и проглотив оскорбления, оживляется. – Что ж, это здраво. К тому же если вдруг Вайю следит за нами, а он может следить… лучше хотя бы сделать вид, что мы идем в Змеиную лощину. А там… – Не надо делать вид! ? Цьяши хлопает ее по плечу. ? Идем по-настоящему, благо, дорога наверняка свободна, если Злое Сердце не спятил совсем! Поболтаем… – Цьяши. ? Кьори щурится, разворачиваясь к ней. ? Напоминаю, что это не «мой замурованный дружок», а наша святыня. К нему не ходят «поболтать». И что-то мне подсказывает, что ты просто хочешь посмотреть на Саркофаг, а вовсе не решить наши проблемы. Так вот, это… – Что ты, я хочу решить проблемы, ? невозмутимо возражает Цьяши. ? Но и на Саркофаг глянуть ? тоже! Ты не водила меня туда ни разу с моего приезда, а ведь обещала! Должна же я знать, чьим священным именем, кроме имени этой Жанны, мы… – Цьяши, ? тихо перебивает Кьори. ? Хватит. Эмме эти подробности не нужны, они ее только напугают. – Меня уже вряд ли что-то напугает, ? рискую возразить я и получаю насмешливый вопрос: – Да? Много у вас живых мертвецов? Разлагающихся, обмотанных бинтами… – Цьяши! ? Кьори, которую недавно обозвали размазней, рычит. ? Остановись сейчас же. Не порочь его святое имя, не зли меня, или я… я… я… – Ты что? ? фыркает Гибкая Лоза. Глаза Кьори сердито блестят, и она выпаливает: – Или я тебя не возьму! Велю стражам на выходе тебя задержать. Отправлю на кухню. – Да кто ты такая! ? Цьяши морщит нос и бубнит: ? Мисс жрица! Важная такая стала… Кьори больше не обращает на нее внимания, разворачивается ко мне и неуверенно берет за руку. Я не сопротивляюсь, касание скорее успокаивает, даже удивительно, как Чуткое Сердце так действует на людей. Подбирая слова, она начинает: – Послушай, Эмма. Жанна очень любила тебя, и я сделаю все, чтобы тебе не причинили вреда, пока ты здесь. Но ты тоже должна понять, что, ? она тяжело сглатывает, ? твой уход и ее уход будет значить. Нам придется плохо. – Я ничем не смогу помочь, ? шепчу одними губами. ? Я… прости, я… Я не Джейн. И никогда не стану Жанной ? Исчезающим Рыцарем. Почему-то наворачиваются слезы, и я начинаю быстро-быстро моргать. Цьяши презрительно сопит, Кьори сжимает мою руку крепче. – Знаю. ? Тон по-прежнему мягок. ? Знаю очень хорошо. Именно поэтому никто тебя не задержит силой; как Цьяши и сказала, мы тебя проводим, и дальше ты сможешь все забыть, как сон, в конце концов, это не твоя жизнь. «Наши беды. Не твои». Я продолжаю яростно моргать. – Но нам нужен совет, что делать без вас. Одно… существо может его дать. И будет лучше, если он увидит тебя и от тебя услышит весть о Джейн. Он, к сожалению, не может прийти, он вообще не может ходить. По сути, он… – Живой мертвец? ? угадываю я, вспомнив слова Цьяши. Боль искажает тонкое лицо Кьори. – Примерно так. Не совсем. Я могу рассказать тебе по пути, если ты… – Я боюсь, ? тихо признаюсь я. ? Я очень боюсь, Кьори. – А кто мел языком, что его уже «вряд ли что-то напугает»? ? издевательски передразнивает Цьяши. ? Тьфу! – Я боюсь, ? глухо повторяю я, заставляя себя пропустить насмешку мимо ушей. ? Но не сказала, что не пойду. Если это вам поможет, этого наверняка хотела бы Джейн. – Поможет, ? благодарно шепчет Кьори. ? Поможет, он всегда помогает, с самого начала, и он не забудет твоей доброты. Я снова киваю, слышу слабый радостный возглас и сажусь совсем прямо. Тело отзывается болью, но потерпеть можно. А вот выпутывание листвы, насекомых и земляных комьев из волос куда неприятнее. Погружаясь в это методичное занятие, я спрашиваю: – А все же кто он? Этот мудрый советчик? Кьори, поднявшаяся на ноги, смотрит вверх, будто хочет найти зеленое небо; может, и вправду хочет. Наконец, обернувшись, она отвечает: – Вечно живой и вечно мертвый. Престолонаследник из рода Белой Обезьяны. Последний светоч, павший в бою с Мэчитехьо. Он говорит с нами с самого начала войны. Точнее, сейчас преимущественно он говорит со мной. – А ты… Цьяши, пинающая какой-то обломок дерева, бесцеремонно влезает с пояснением, простым и максимально лаконичным: – А она ? его жрица. Жрица и заклинательница змей. Для всех ? Змеиная жрица. Так что, ты долго собралась тут чесаться? Пошли!