В этот момент словно выпустили спертый воздух из кабинета. Великий Князь Сибирский и князь Кобылин одновременно выдохнули. Император поднялся из кресла и повернулся лицом ко мне. Бррр… Эти глаза, в которых плескалось и переливалось живое пламя меня все также пугали… — Хорошо, что ты принял такое решение. Но я не могу понять одного — от кого ты узнал, что на дне Байкала спрятан обоз с мифрилом? От Боярских? — Нет, государь. — Не уже ли Долгоруковы знали? Тогда я не понимаю, откуда они получили эту информацию… — Простите, государь. Но и князь Долгоруков этого не знал, именно по этой причине он хотел призвать душу князя Боярского. — Тогда кто тебе сказал? — Белобог. В кабинете вновь повисла тишина. — Ты уверен в своих словах? — Раздался голос императора. — Да, и я готов поклясться своими Источниками, что Белобог — мой Небесный Покровитель. Такие слова были весомыми. Никто бы не рискнул ставить на кон свои силы, поэтому даже такие слова говорили только тогда, когда человек говоривший их, был абсолютно уверен в своих словах… — Серьезное заявление. — Кивнул император, — а он что-то добавил к этому? — Он сказал, что это знание станет вашим испытанием, государь, и от того как вы поступите, будет многое зависеть в будущем… А, и Белобог сказал, что только в Байкале мифрил может прирастать в массе за счет особенностей озера… Император повернулся к брату. — Готовь экспедицию на Байкал. Собирай всех, кто тебе нужен и отправляйся на Байкал. Брат императора кивнул: — Я займусь немедленно. Великий Князь вначале пожал руку императору, после князю Кобылину и в конце мне. После брат императора покинул кабинет, закрыв за собою двери. — За раскрытие преступлений князя Долгорукова я обязан отблагодарить тебя, как ни крути. Да и за сведения о мифриле, если они верны, стоит. Ну, так чего ты хочешь, Волков? Я даже готов расщедриться — у тебя есть три просьбы. — С легкой усмешкой сказал император, выпуская облако табачного дыма. — Вы правы, государь, у меня есть просьба. Даже три. — Кивнул я. — Так озвуч, а я уже решу, достойна ли она. — Ответил император, возвращаясь в свое кресло. — Первое — я прошу признать заслуги моего деда, Волкова Аристарха Прохоровича, и присвоить ему соответствующий титул. — Сказал я. — Просишь не за себя, а за родича? — И за себя тоже, ведь я — наследник рода Волковых, возвышение деда затронет всю семью. — Пожал я плечами. В ответ император только улыбнулся и сказал: — Это была первая просьба. Что с двумя другими? — Вторая просьба — отдайте мне доступ на месяц в родовую библиотеку Долгоруковых. Ну, а что? Наглость — второе счастье, как говориться… На этот раз император рассмеялся, не сдерживаясь. Смеялся император красиво, но не долго… — Ну, удивил, так удивил! Мне даже интересно, что же станет третьим твоим желанием? — Теперь улыбка не сходила с лица императора. — Я был бы рад, если бы император пожаловал роду Волковых землю за Гатчиной, что раньше принадлежала роду Боярских, а после гибели рода перешла под руку императорской династии. — Ответил я. — Да, каждая просьба дает свои преимущества, Волков, хотя ты бы мог попросить и больше. — Кивнул император. — Мог бы, государь, но большего мне и не нужно, остального я постараюсь добиться сам. Тем более, сам император является моим соучредителем в компании, которая перевернет мир. — Улыбнулся я. — Хорошо, я действительно могу исполнить все, о чем ты попросил. У меня тоже есть просьба. Чтобы уравновесить наши взаимные услуги друг другу. — Кивнул в ответ император. — Могу я узнать, в чем она заключается? — Спросил я. — Сможешь и узнать, и сразу же исполнить. — Кивнул император, продолжая улыбаться, и повернулся к князю Кобылину, — Владимир Алексеевич, нам нужна машина. Мы все втроем едем в Кресты прямо сейчас. * * * * * РИ, Санкт — Петербург, следственный изолятор петербургского управления полиции № 1, также известный как «Кресты» Из зимней резиденции Рюриковых мы очень быстро смогли переместиться в Кресты. В этом мире следственный изолятор № 1 нес те же функции, что и в моей прошлой жизни с двумя поправками. Первое — все заключенные, содержащиеся в Крестах были Одаренными, второе — представителей благородных сословий в Петербурге отправляли строго в Кресты… И пусть большинство камер были свободными, и здесь были свои постояльцы… И да, из этих Крестов побегов не было… Как и освобождений… На КПП наш кортеж из семи машин даже не стали досматривать. Просто ворота быстро разъехались в стороны, пропуская машины с гербами императорской династии внутрь. Личный состав изолятора был моментально построен для встречи императора, и к нам вышел начальник Крестов. — Ваше Императорское Величество, личный состав следственного изолятора главного управления полиции по городу Санкт-Петербургу построен! Доложил начальник следственного изолятора № 1, подполковник юстиции Васин. — Крупный мужчина, лишь немного уступающий своими габаритами Великому Князю Сибирскому, с лопато — образной бородой без усов и лицом, похожим на питбуля, вытянулся по фронту, стоя перед императором. — Вольно, господин подполковник. Я ненадолго и без проверки. Распусти людей по местам несения службы. — Улыбнулся император. — Есть, Ваше Императорское Величество! — Гаркнул в ответ начальник изолятора и повернулся к строю, набрав в грудь воздуха, — У масс две минуты вернуться на свои посты! Сам пройду и проверю, и не дай-то Великие Боги, я хоть кого-то не застану на месте несения службы! Разойдись по местам!!! Строй сотрудников мигом рассыпался, и полицейские маленькими, но организованными группами просочились внутрь различных зданий. В итоге, спустя три минуты, на плацу остались только Император, князь Кобылин, я, начальник изолятора и дворцовые безопасники, которые стояли и изображали из себя гранитные статуи. — Петр Александрович. — Позвал начальника изолятора Александр Четвертый. — Я, Ваше Императорское Величество! — Моментально откликнулся подполковник. — Проведи нас к Долгорукову. — Кивнул император, даже не оборачиваясь. — Есть! Прошу следовать за мной! — Козырнул подполковник и двинулся первым, ведя остальных за собой. Следом за нами двинулись шестеро безопасников, в итоге, вся наша компания насчитывала десять человек. Подполковник двигался впереди, рука об руку идя с императором, заранее указывая на нужные повороты. Я шел плечом к плечу с князем Кобылиным, следом молча шли шестеро дворцовых. Убранство тюрьмы было… серым. Все вокруг было серым… Создавалось ощущение, что серость — неотъемлемая часть Крестов. А еще тут было разлито умопомрачительно много энергии Смерти… Сотни, нет, тысячи Одаренных были казнены в этих стенах… И каждый приговор, приведенный в исполнение в этих стенах, оставлял свой отпечаток на этом месте… С таким объемом разлитой вокруг силы тут было настоящее раздолье для некроманта, вот только одно «но» — мне было отвратительно, просто омерзительно здесь находится… Вместе с энергией Смерти здесь были оставлены и последние эмоции, которые испытывали приговоренные — страх, ненависть, ярость, боль, отчаяние, печаль, скорбь, гнев, отчаяние, паника… Все это множилось многие годы и перемешалось в безумном коктейле… Неудивительно, что многие старались покончить с собой в этих стенах… Еще бы был способ это сделать, сидя в клетке в мифриловых браслетах… Бррр… Жуть… Не хочу здесь находиться… Просто сбежать хочу отсюда… Как можно быстрее и дальше… — Чтобы от тебя не потребовали — сделай это, иначе последствий не избежать! — Услышал я голос князя Кобылина. — О чем вы говорите, князь? — Одними губами прошептал я в ответ. — Просто так император не повез тебя сюда… Он всегда преследует какие-то цели… И сейчас он явно чего-то хочет… Если хочешь жить… То сделай все так, как он потребует… — Прошептал князь. А вот это мне уже не нравиться вдвойне… Чего император может потребовать от меня, простого дворянина, пусть и наделенного двумя источниками?… Наша компания спустилась на второй подземный этаж. Коридор здесь был уже значительно уже, так что нормально мог идти только один человек. У каждой решетчатой двери стояли часовые, которые отдавали воинское приветствие, как император и начальник изолятора оказывались на дистанции пяти шагов от них. Мы прошли до конца коридора и остановились у самой последней двери на этаже. — Арсений Владимирович Долгоруков содержится здесь, Ваше Императорское Величество, в одиночной камере, без права прогулки и встреч, как и было приказано Великим Князем Михаилом Васильевичем. — Отрапортовал подполковник Васин. — Хорошо, можете подождать нас здесь, господин подполковник. — Кивнул император и вошел в открытую дверь камеры. Князь Кобылин и я вошли следом. За нами вошли двое бойцов СБ, остальные остались в коридоре, как и начальник изолятора. — Ну, здравствуй, князь. — Насмешка в голосе императора звучала открыто. — Добрый день, Ваше Императорское Величество. — С бетонной койки, которая являлась по сути постаментом, с одним матросом поднялся мужчина в серой робе. Наследник князя Долгоруковых выглядел откровенно паршиво. Тело Арсения Владимировича сдало под действием браслетов из нулевого мифрила, которые явно никто не снимал последний месяц. Источник нового «князя» стал гореть гораздо тише, тело осунулось, были видны мешки под глазами и запавшие щеки, словно он был на долгой голодовке. Часть ногтей отсутствовала, другие были обломаны, той прически с зачесанными волосами больше не было — Долгорукова обрили налысо… — Ну как тебе новые апартаменты? — Меньше прежних, я больше привык к простору и большому количеству света в помещении, Ваше Императорское Величество. — Криво усмехнулся Арсений Владимирович. — Я вот одного не могу понять, Арсений, ты же вроде как взрослый мужик, и ты уже был взрослым, когда я разобрался с князем Боярским. Зачем ты влез в эту авантюру? Ты же прекрасно понимал, что в случае провала, голову с плеч твою снесут и принесут мне на блюде? — Император стоял перед Долгоруковым, возвышаясь словно скала. — Был приказ действующего князя рода. Род — превыше всего. — Пожал плечами «князь» Долгоруков. — Даже превыше империи?