Эйво грустно улыбнулся: — Не знаю. Но пока что все живы. Значит, может быть, я поступил правильно. * * * — Сельма, помоги расчесаться, — раненым волком провыл Айк, ожесточенно пытаясь разодрать сбившиеся после тряски головой волосы. — Я смотрю, переводчик тут совсем уж утилитарно используется, — проворчала Сельма, но за расческу взялась охотно. Грива Айка давно уже притягивала ее как магнитом. В гримерке царил отходняк после концерта. Взмокший блондин полулежал на стуле, все еще рефлекторно подергивая пальцами, будто прижимал струны. Сельма взялась за дело, сначала с опаской — как бы не повредить «звездную» шевелюру, но потом увлеклась и забылась, зарывшись в спутанную копну цвета тусклого золота. Айк откинул голову на спинку стула, закрыл глаза и замер, даже пальцами дергать прекратил. — Волосатый хорошо устроился, — тихо хихикнул Алекс, наблюдая в отдалении за блаженным выражением Айкиного лица. — С полной взаимностью, заметь, — прошептал Юке, кивая на Сельму. Та тоже уже не видела ничего вокруг, с наслаждением перебирая скользящие в пальцах пряди. Постепенно гримерка опустела, чего оба, выпавшие из реальности, не заметили. Мысли Сельмы слишком занимал Айк. Сейчас это стало даже пугающим — она ощущала запах разгоряченного тела, в котором было что-то от тех сигарет, вкусное, как нагретая солнцем кора дерева, растертые в руках дубовые листья… Сельме хотелось приникнуть ближе, поймать эту неуловимую ноту. Непроизвольно она положила ладонь ему на плечо, и Айк, не открывая глаз, вдруг медленно потерся щекой о ее руку. Сельма замерла. Из этой точки было два пути: правильный — сделать шаг назад и заговорить о погоде, например, или… провести пальцами по его лицу, как давно хотелось, по идеально очерченной скуле, подбородку, будто запоминая. У него закрыты глаза, может быть, ему просто что-то снится. А может быть, снится и ей? Сельма смотрела в запрокинутое лицо Айка, чувствуя, как в висках все сильнее стучит кровь, когда Айк внезапно распахнул глаза, глядя прямо на нее. Сна в них не было и в помине. Сельма сделала было движение назад, но он удержал ее за руку. И потянул к себе, несильно, но настойчиво. — Эй, ребята, вы тут заснули, что ли? — громко бухнула дверь. Сельма прыжком мангусты, увидевшей змею, отскочила от Айка на добрых полтора метра. Вошедший Макс недоуменно переводил глаза с одного на другую: — Вы что, до сих пор расчесываетесь? Да за это время табун лошадей причесать можно! Поехали, все уже в автобусе. Сельма, можешь пойти со мной, попрощаться с организаторами? — Конечно, — девушка, не глядя на Айка, сунула тому расческу, подхватила сумку и вымелась из гримерки. — Ты идешь? — позвал Макс, вопросительно глядя на виолончелиста. — Дай переоденусь, майка насквозь, — махнул ему Айк. Макс послушно закрыл дверь. Айк снова откинулся на стул, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Чертов Макс. Сельма шла за солистом примерно с теми же мыслями. Но потом будто проснулась, выхваченная обратно суровой реальностью. Ну хорошо, а если бы Макс не пришел… А что потом? Следующим и последним пунктом программы в России был фестиваль «Жаркое лето» под Москвой, где они обещали выступить. А потом все, тур окончен, «Crazy Cellos» уезжают домой на родину, переводчик тоже, только в другом направлении. И вряд ли когда-нибудь встретятся еще. Вряд ли про нее даже вспомнят, спустя совсем недолгое время. А вот с ней все будет не так радужно. И так уже понятно, что дыру в сердце в форме Айка никто не сможет заткнуть, хоть старайся, хоть нет. Зачем усугублять. Главное теперь, не сорваться до конца, осталось немного. * * * На фестиваль «Жаркое лето» съезжались со всей страны. Масштабное действо длилось три дня и охватывало практически все неформатные направления музыки: от расслабленного регги до брутального хардкора. Три сцены: для метала, фолка и панка, три зоны для фанатов вышеозначенного. Металлисты разбили палаточный лагерь организованно, панки — абы как, а любители фолка просто переместились сюда как есть со своих реконструкторских фестивалей, с шатрами и прочей утварью, и даже в костюмах. По счастью, устроителям фестиваля удалось худо-бедно разделить эти три мира и создать общую атмосферу расслабленности и веселья. После сумасшедших метаний по Сибири, Сельме это показалось почти каникулами. Нет, ей и здесь приходилось везде таскаться за Айком, но уже больше просто на всякий случай — большая часть нужных людей понимала английский, сказывалась близость столицы, и лидер группы получил возможность договариваться напрямую. Мартина выписали из больницы, и он догнал их в Москве, но на фестиваль не поехал, решив провести эти пару дней в гостинице. На его присутствии, впрочем, никто не настаивал, и Сельма была всем за это тихо благодарна. Слишком уж неуютно ей становилось при виде Мартина. И не хотелось портить последние деньки вместе с группой, в конце концов, завтра им расставаться. «Домой. Пора домой. Это мне только на пользу» — Сельма повторяла это себе как мантру. Странная работа, что ни говори: бестолковый график, постоянные переезды, ночи без сна, беготня и нервотрепка. Но убедить себя не получалось. Получалось только отодвинуть эту тоску, потому что сейчас она все еще с ними, на самом классном фестивале страны, и если уж хандрить, то лишь о том, что рядом нет Варьки, которой только ей и не хватало. С этими мыслями Сельма шла между двумя противоположно развернутыми сценами — для тяжелой музыки и для фолка — за ней в полном составе шагали «Crazy Cellos», радуясь возможности размять ноги после осточертевшего автобуса, когда навстречу им попалась невысокая девушка в длинном историчном сарафане, покрывале на волосах и аутентичных украшениях. Сельма чуть не сбила ее с ног и машинально извинилась на уже по-бытовому привычном английском. — Сельма? — вдруг изумленно спросила девушка, уставившись на нее. Сельма вздрогнула и всмотрелась в девицу повнимательней. — Что, не узнаешь? — хмыкнула девчонка и стянула покрывало с коротких, хулигански растрепанных волос. — Варька?! Следующие мгновения были заполнены эмоциями под завязку. — Кто это? — ошалело спросил Юке. Группа не ответила, в немом ступоре наблюдая, как их переводчица рыдает от радости на плече маленькой брюнетки в средневековом сарафане. — Я-то тебя тоже не узнала! — сквозь слезы нервно смеялась Варька. — Да ну? — не поверила Сельма, но взглянув на себя отвлеченно, со стороны, поняла, что, в общем-то, легко можно и не узнать. В красных штанах барабанщика, в футболке Юке с черепами и розами, на голове платок от солнца. Ну пугало… Сельма подумала, что именно в этом виде ее созерцает каждый день Айк, и ей сделалось смешно — неужели ей на минутку показалось, что на такое можно залипнуть. Кстати об Айке и остальных. Сельма вспомнила о приличиях и подтащила смутившуюся Варьку к парням. — Знакомьтесь, это Варька, я вам рассказывала, ваша большая… — Сельма на секунду запнулась, не зная, каким словом выразить Варькин фанатизм, но потом выкрутилась: — поклонница. Варь, эээ, я вижу, тебе их представлять не надо… Варька наконец-то обратила внимание на сопровождающих Сельму и теперь смотрела на группу так, будто перед ней поставили огромный самый вкусный и желанный на свете торт. Макс дрогнул и попятился. В глазах маленькой темноволосой девушки неприкрыто читалось, что их готовы сожрать вместе с обувью. Алекс приветливо улыбался. Айк внимательно разглядывал новую знакомую, а Юке… — Это та самая, которая связала шарф? — уточнил он у Сельмы. Та кивнула. Юке шагнул вперед, бухнулся перед Варькой на одно колено и предложил: — Выходи за меня замуж. Людоедские огоньки в глазах Варьки сразу потухли, сменившись ужасом и растерянностью. — Как это… замуж? Стоп. Сельма, он шутит? Сельма покачала головой, с трудом сдерживая смех. — Боюсь, что нет, Варь. С твоим шарфом связана леденящая душу история… — Но я… — Варька посмотрела на коленопреклоненную рок-звезду, героя ее девичьих грез, чувствуя, как впадает в панику. В голове всплыло единственное клише, подходящее случаю: — Эээ… мне надо подумать! Я не могу так сразу! Юке кивнул, принимая ответ, но не сводил с девушки восторженных глаз. Варька нервничала. В ее представлении расклад был совсем другим — она восторгается ими, они максимум не протестуют. А не наоборот. Юке встал, отвесил Варьке самый настоящий поклон и продолжил молча взирать на нее. Варька подавила желание спрятаться Сельме за спину, сглотнула и наконец смогла поднять глаза на остальную группу. И содрогнулась. Остальные теперь смотрели на нее с такой неприкрытой радостью, что это напрочь разрушило ей гештальт. — И печеньки ты пекла? — ласково поинтересовался Алекс. У Варьки мелькнула мысль не признаваться, вдруг кто-то до сих пор не может выковырять из зубов изюм, но Сельма подтвердила, что да, мол, именно она, эта маленькая девочка, спекла те самые вкуснющие печеньки, которые так хорошо шли под виски. — Круто! — оживилась группа. — А пойдем мы тебя хотя бы пивом угостим. Печеньки клевые. Юке торжественно предложил ей руку, и Варька, пунцовея щеками, нерешительно ее приняла, после чего они торжественно удалились в ближайший кабак. Алекс и Макс потянулись следом, наглядно доказывая, что путь к сердцу мужчин лежит через желудок и должен быть выложен печеньками. — Чего стоишь? Пойдем, — Айк дружески подтолкнул Сельму вслед за ними. Сельма вздрогнула и, надеясь, что он не заметил этого, поспешно зашагала вперед. С памятного вечера в гримерке она реагировала на его прикосновения слишком неадекватно и злилась на себя, потому что Айк держался восхитительно невозмутимо, общаясь с ней как ни в чем не бывало. Возможно, ей стало бы легче, если б она знала, как в ту ночь Айк стоял под дверью ее номера, несколько раз порываясь постучать, а потом неуверенно ушел. Он тоже не знал, как поступить правильно. Но обоим пришлось пережевывать это незнание по отдельности. * * * Наблюдающий за эпохальной сценой «рок-звезда предлагает руку и сердце фанатке» Эйво проводил взглядом группу, пока те не скрылись за дверью бара. Сейчас он меньше всего напоминал беззаботного Вороненка, которого привыкли видеть все. Его прекрасно выстроенная тактика ломалась на ровном месте. Цель, которая была уже совсем близко, снова ускользнула. И все из-за малахольного финна. Какого беса ему вообще понадобилась Варька? Первым порывом Эйво было вклиниться в радостное общество и отправиться с ними, но как раз этого он сделать и не мог. Вообще не мог появиться им на глаза. По крайнем мере, пока ему дорога жизнь и беззаботное существование. Вообще-то, самым лучшим было бы сбежать, пока кое-кто из этой чудной группы, куда он отправил Сельму (знал бы — черта с два он бы тогда согласился это сделать!), его не заметил и не узнал. Эйво зло стукнул кулаком по колонке, за которой стоял, и отправился куда глаза глядят, мрачно представляя картины веселого времяпрепровождения Варьки в баре. И все из-за Сельмы. Как не вовремя она появилась! О том, что он сам принял решение ехать на фестиваль, Эйво благополучно забыл. Вкрадчивый шепоток в голове обидно посмеивался над незадачливым волынщиком, и когда Эйво понял, что это не его мысли, было уже поздно. В голове фейерверком взорвалась тьма. Эйво бросило на нагретую солнцем стену, и он вынужден был прижаться к ней спиной, чтобы не упасть. Перед глазами плавали цветные круги и темнота, а потом появился призрачный силуэт женщины. Сейчас Эйво не спал, и она не могла воплотиться в полную силу, но у Вороненка все равно закололо в легких от невозможности сделать полноценный вдох. — Ты не сумел воспользоваться нашей сделкой, — притворно сочувственно сообщило ему видение. — Ты все сделал правильно, устроил так, чтобы девушка попала на концерт, но тебе не хватило времени для своих планов. А теперь этот путь удлинился во много раз. Хочешь, я помогу сократить его? — Как? — прохрипел Эйво. — Я могу превратить твою девицу в ворону. А ты отдашь мне ее подругу. Эйво застыл. Действительно, она могла сделать это. Там, где ему потребуется не один месяц, Двуликой хватит пары секунд. Но цена… Сельма ему не нравилась, но разве она такое заслужила? — Ты убьешь ее, — прошептал он, сопротивляясь заманчивому желанию решить все проблемы разом. Призрачная женщина негромко рассмеялась: — Зачем? Мне нужен только он. Я даже обещаю не задерживать ее у себя слишком долго. Эйво все еще колебался, и Двуликая насмешливо проронила: — Ты все еще пытаешься решать по-человечески, Вороненок. Но ты не человек. И твоя истинная сущность знает, что тебе надо. Но пока Сельма рядом, ты это не получишь, потому что и он рядом тоже. Лучше сразу откажись от своей цели, глупый жалкий птенец… — Согласен, — выдохнул Эйво. * * * Позже Сельма выкроила время сходить в стан Варьки и поприветствовать Эйво. Волынщику она даже обрадовалась — во всех непонятных неурядицах, которые с ней приключились, мог разобраться только он. Над лагерем царил шумный вечер, в воздухе плыл сладковатый кальянный дым — в соседней палатке кто-то курил, а Сельма, Варька и Эйво сидели у входа и пускали по кругу фляжку с вином. Сельма уже выслушала занимательную историю про двух древних божеств и теперь пыталась переварить ее. — Ну а мы-то тут причем? — спросила наконец она. — Чего она ко мне привязалась?