Сельма привычно усадила птицу на плечо и отправилась вниз. Юке, желая быть уверенным, что подруга никуда не потеряется по дороге, снова прислал машину. * * * Юке жил на последнем этаже отеля, и из его окон открывался сногсшибательный вид на ночную Москву. Варька покрутилась рядом с людьми, послушала его восторги при виде живой вороны, но потом разговор ей наскучил, и она уселась на подоконнике и уставилась на город. Утолив свою и Юкину тягу к воспоминаниям и бесплодным рассуждениям — где бы мог сейчас быть Айк, и каковы причины его странных поступков, а также дипломатично избежав расспросов о Варьке, ограничившись фразой «У нее сейчас некоторые проблемы, но, надеюсь, все наладится», Сельма воспользовалась тем, что Варька их не слушает, и решила действовать: — Юке, можешь помочь мне в одном деле? — Конечно. Сельма мысленно перекрестилась, кинула взгляд на окно — закрыто ли — и тихо продолжила: — Юке, мне нужно будет отлучиться из города на некоторое время. Сможешь присмотреть за моей вороной? Юке сначала опешил, но потом у него загорелись глаза. — Правда? Ты оставишь мне свою птицу? Думаю, что смогу. А когда ты вернешься? — Через несколько дней, — Сельма отнюдь не была в этом уверена, но главное, убедить Юке сейчас, а потом он и сам разберется, что к чему. Юке тем временем засыпал ее вопросами — что едят вороны, как за ними ухаживать, и не против ли она, если он сфотографируется с птицей для инстаграма. — Да хоть для афиши, — щедро разрешила Сельма. — Только не открывай окон до утра, иначе она улетит. А теперь мне пора. — Как пора? Ты уезжаешь прямо сейчас? — теперь Юке опешил еще больше. — Да, прости, мне надо успеть добраться туда до рассвета. Это важно, — Сельма уже была возле двери. Ворона, благополучно пропустившая столь важную часть разговора, завидела, что Сельма собирается, бросила любоваться городом и подлетела к ней на плечо. Сельма подхватила сумку, сгребла птицу и протянула музыканту. — Прости, — сказала она вороне, — но ты же знаешь, я не успокоюсь, пока не попробую все исправить, — и прежде чем обалдевшая Варька сумела разразиться возмущенным карканьем, вымелась за дверь и аккуратно захлопнула ее с другой стороны. Юке с вороной остались один на один. — Хорошая птица… — ласково начал Юке. «Хорошая птица» свирепо заорала, забила крыльями и взлетела на люстру. Виолончелист растерянно уставился на нее снизу вверх. При Сельме ворона вела себя как вполне ручная. А как ее ловить теперь? Он размышлял на эту тему, пока его не посетила свежая мысль — а, собственно, зачем? Сидит она себе там и сидит. Да, в инет фотку не запилишь, ну и что. Может быть, птице сейчас не нужна компания? Захотелось побыть одной. Захочет есть, спустится. Поэтому Юке выключил свет — а то еще обожжется там ненароком дура — а потом сходил вниз и купил побольше орехов: несколько упаковок, от арахиса до грецких чищеных. Сгрузив все это добро на диван, он достал из бара пиво, распечатал арахис и уселся смотреть телевизор. Ворона с любопытством глядела сверху вниз, перепрыгивая временами с плафона на плафон. После арахиса музыкант решил заценить фундук. А потом фисташки. На фисташках он почувствовал движение воздуха у щеки — птица бесшумно спикировала сверху, приземлившись на подлокотнике дивана. Юке доброжелательно посмотрел на нее и похлопал по коленке: — Иди сюда, угощу. Ворона сердито посмотрела на коленку, потом на фисташку. В Варькиной душе происходила нешуточная борьба, которой к тому же здоровски мешали птичьи инстинкты. С одной стороны, она зверски злилась на Сельму, одновременно впадая в отчаяние от беспокойства за нее. С другой — ну этого следовало ожидать, что Сельма все-таки не откажется от своей дурацкой идеи. Но могла бы пристроить ее к кому-нибудь другому!!!! Хотя к кому?… Чужой город, знакомых мало, друзей и родственников нет, а на родине… Варька перебрала в памяти всех оставшихся на родине и пришла к тем же выводам, что и Сельма. Их запишут в сумасшедшие. И вообще, они уезжали оттуда, чтобы не светиться и не вызывать вопросов своими странностями. А теперь получается, что вернулись бы с ровно противоположными целями. Глупо. Получается… Получается, что Юке был единственным приемлемым вариантом. Его не пугает чертовщина, он верит в сверхъестественное, он видел много чего странного своими глазами, он достаточно эксцентричен, чтобы наличие у него вороны не вызывало вопросов, Сельма ему доверяет, а сама Варька… А самой Варьке он просто нравится. Причем, до чертиков. После Эйво Варька плохо относилась к людям. Ей везде чудились манипуляции сознанием и обман, но сейчас, рядом с Юке, паранойя потихоньку отступала. Ну и доверие Сельмы много чего стоило. Ах, ну и еще фисттташкккки! Решившись, ворона взмахнула крыльями и перескочила на предложенное колено. Юке охнул — он не ожидал, что у птички такие когти, и что эти когти умеют так впиваться — теперь ему стала понятна кислая рожа Сельмы каждый раз, когда ворона пикировала ей на плечо. Впрочем, дальше оханья его эмоции не пошли — не следовало разрушать с трудом достигнутое расположение, поэтому он просто джентльменски протянул птице фисташки. Спустя час скульптурная композиция на диване иллюстрировала идею, что большая дружба и большая помойка порой вырастают из малых вещей. Наевшаяся до отвала ворона привалилась к Юкиному животу как сонная курица, а умиленный таким доверием музыкант машинально чесал ей голову. Диван плотным слоем устилала ореховая скорлупа. Пол тоже. Телевизор негромко бубнил, создавая фон, за окнами светилась огнями ночная Москва, обоим было хорошо и лениво, и ничего удивительного, что человек и птица сами не заметили, как уснули. История восьмая. В кровати удобнее Проснулся Юке от того, что ему на живот внезапно плюхнули мешок картошки. По крайней мере, ощущения во сне были именно такие. Невольно застонав, он разлепил глаза и встретился с таким же сонным взглядом Варьки. Спустя секунду Варька, осознав, где лежит, кошачьим прыжком скатилась с Юке на диван, заставив того охнуть еще раз. — Зачем же так резко?! — Sorry! — Варька лихорадочно вспоминала свой английский, давно уже ушедший куда-то на задворки памяти, и в который раз со вчерашнего вечера прокляла Сельму за то, что та поставила ее в это неловкое положение. — Варя? — Юке, кажется, начал в полной мере осознавать реальность. — Откуда ты взялась? — Э… — И где ворона?… — Ну, собственно… — Варька забилась в дальний угол дивана, собираясь с духом. — Вот она я, ворона. Очень жаль, что Сельма тебя не предупредила. — Ты? — на лице у Юке отразилось пробуксовывание мысли. Варька сочувственно ждала. — Я щас, минуточку, — Юке вдруг неожиданно энергично подхватился с ложа. — Никуда не уходи, — и ускакал в туалет. «Ну еще бы, — кисло подумала Варька, — после всего того пива, что он вчера выхлебал… Что же делать? Глупо надеяться, что он мне поверит. Сельма просчиталась — в нормального человека такая новость не зайдет никаким боком. Решил небось, что я тайно прокралась в его номер, а ворону попутно выпустила. Сбежать, пока он не вернулся? А ночью потом как?…» Решиться она не успела. Юке вернулся из туалета заметно посвежевший и гораздо более собранный. — Так, значит, это ты, — голосом человека, которого настиг приятный сюрприз, сообщил Юке. — Вот это да! А ты еще будешь превращаться? — С заходом солнца, — только и сумела выдавить Варька, пораженная столь внезапным несоответствием реальности тому, что она только что придумала. — И так каждый день? — Ну да… Меня, как бы это сказать, заколдовали… — А, тогда понятно, что имела в виду Сельма, когда говорила, что у тебя неприятности, — сочувственно сказал Юке. Варька осознала, что вчера пропустила изрядную часть разговора. Интересно, что они еще про нее говорили?! Музыкант с любопытством смотрел на Варьку, та — настороженно — на него. Потом он неловко начал: — Сельма просила о тебе позаботиться… то есть о вороне, но по факту — о тебе… — Да нет, — перебила его Варька. — О себе я сама смогу, но ворона… тут трудности. Ты не против оставлять на ночь окно открытым? Я вернусь домой, но просто на всякий случай? — Я бы предпочел… — Я знаю, уже холодно, и это доставит неудобства… — На самом деле… — Если только в другой комнате. Я практически уверена, что тебя не побеспокою, но… — Было бы лучше, если… Они перебивали друг друга, не давая сказать, а потом внезапно выпалили одновременно. — Ты прав, лучше не надо, если что, ты знаешь мой адрес! — Я бы хотел, чтобы ты жила у меня! Варька изумленно уставилась на финна. Юке смутился и неловко добавил: — Ну, или я могу у тебя. Пойми меня правильно, но Сельма не стала бы просить, если б это не было важно. И… я думаю, быть вороной и без того затруднительно, а если нет никого, кто мог бы помочь, то вообще… Варька все молчала, и Юке со смешком добавил: — Со мной весело. Я же все-таки рок-звезда. Варька не выдержала и рассмеялась. Юке тоже улыбнулся. Он понимал, что существовать вместе им будет непросто, но с вороной же получилось… а в человеческой ипостаси он был заинтересован еще больше. * * * Айк стоял перед закрытой дверью. Он давно уже перестал звонить и стучать, и теперь просто стоял и вслушивался в доносящиеся из-за двери звуки. Любой человек сказал бы, что за дверью царит мертвая тишина, но Айк различал в этой тишине многое. Как паук неспешно заплетает паутиной кухонный шкаф. Как постепенно рассыпается засохший в вазе букет цветов. Как оседает пыль в недвижном, застывшем воздухе. Квартира была пуста уже несколько месяцев, и он совершенно на это не рассчитывал. — Эй, мужик, ты к Сельме? — из лифта появился молодой парень и принялся отпирать соседнюю дверь. Айк его не понял, но ухватился за знакомое имя.