— Ты уверена? — переспросил Айк. — Не хочешь быть тюленем? Резвиться в море, плыть куда пожелаешь… — он осекся, наткнувшись на колючий Варькин взгляд. — Ага, — ядовито сказала она. — Я уже наполовину ворона, осталось на вторую половину стать тюленем. А что, ночью летай, днем плавай. Чем не жизнь? Зато Юке наконец-то от меня отделается, — уже тише добавила она. — Отделается он… — скептически произнес Айк, но развить тему ему не дали. Юке в лучших традициях «помянешь черта — он и появится» возник на берегу, лохматый, сонный и стряхивающий с себя песок. — Эй, мы есть вообще сегодня будем?! — раздраженно позвал он заболтавшихся друзей. Тема еды была больной. Айк категорически запрещал им употреблять в пищу то, что растет тут. Впрочем, пока что ничего особо съедобного им и не встретилось. Поэтому ели они то, что взяли с собой. И Юке, и Варьку посещали неуспокаивающие мысли, что как только их запасы провизии закончатся, Айк выкинет их обратно в людской мир и продолжит искать Сельму сам. Что их категорически не устраивало. Вопросом — что ест сама Сельма — они боялись задаваться. Может, она опять нахлебалась из какого-нибудь родника или объела неизвестные науке ягоды с кустов и забыла их всех, да и саму себя тоже… — Ну что, сегодня мы идем за Сельмой? — спросила Варька, когда они уже сидели вокруг маленького костерка и запекали на нем колбасу. Айк задумчиво сгрыз свой кусок и ошарашил всех ответом: — Нет. — Что?! — Мы за ней не идем, мы за ней едем. Соваться в лес втроем бессмысленно, мы будем двигаться медленнее, чем один человек, и никуда не успеем, но раз мы знаем, куда она идет, можно отправиться туда же другой дорогой. И «ситроен» там, может быть, даже проедет. — Ну и отлично! — обрадовалась Варька, которая за рулем чувствовала себя уютнее. Юке тоже идея нравилась — при всей любви к виолончели, таскать ее на своем горбу было тяжеловато. У самого Айка собственное предложение восторга не вызывало. «Ситроен» почти буквально жал ему в плечах. Да и желание поскорее увидеть Сельму никуда не девалось. Но в этой истории уже участвовало слишком много народу, и он за них отвечал. «Ничего, — думал Айк, глядя в огонь, — я скоро ее увижу. Немного подождать». * * * «Немного подождать, — скомандовала сама себе Сельма, лежа в колючих зарослях ежевики. — Главное, без паники. Сейчас оно уйдет, и путь свободен». Лошадь фыркала совсем рядом, шуршала ветками, переступала по земле неподковаными копытами. Сельма видела только ее ноги сквозь чуть менее пышные у земли колючие ветки. Она ничего не имела против лошадей, но на ногах у этой не было кожи. Красно-кровавые мышцы, сухожилия и белизна костей, заканчивающихся вполне обычными копытами. Рассматривать лошадь во все красе у Сельмы не хватило духа, и сейчас она просто пережидала, пока кошмарная тварь нажуется вдоволь ежевики или чем там она занята, и свалит куда подальше. Ее ожидания оправдались — ноги стали удаляться, сначала шагом, потом перейдя на неспешную трусцу. Сельма рискнула и выглянула из кустов. Вдали в утреннем тумане под деревьями маячил силуэт лошади, подробности которой уже было не разглядеть, но что поразило ее гораздо больше — на лошади сидел всадник — сгорбленная фигура в черном балахоне. Сельма нервно общипала ближайшую ветку ежевики, глядя как странные встречные исчезают в тумане, потом вылезла из зарослей, стряхнула росу и достала воронье перо. И обрадовалась — ей надо было в другую сторону. После совета маленького народца она стала вести себя осторожнее. Колдовство колдовством, но полагаться только на защиту Айка глупо. Инструкции к пользованию ей не вручили. Теперь при странных звуках, ощущениях, что кто-то приближается, или предчувствиях, Сельма предпочитала переждать где-нибудь не на виду. Как она ни пыталась добиться от пикси еще какой-нибудь информации про Эйво, те только испуганно просили ее за ним не ходить, потому что теперь на его музыку слетаются злые духи. Сельма плюнула и прекратила расспросы, зато неплохо выспалась с теплыми и пушистыми соседями под боком. «Ничего не подбирай», — вспоминала она, обходя драгоценное ожерелье, наполовину втоптанное в землю. Пройдя дальше, обернулась — рядом со сверкающими камнями скребла когтями, выкапываясь из-под земли, рука с серыми костлявыми пальцами. Пошарила вокруг и спряталась обратно. Сельма непроизвольно ускорила шаг. Одна радость — пикси говорили, к обеду она доберется до ущелья, а за ним уже и загадочный край оборотней и болот, который так мил сейчас Вороненку. И, может быть, весь этот поход будет не напрасным. Честно говоря, она не ожидала, что за Эйво придется идти за тридевять земель, но цель медленно, но верно приближалась, и Сельма не задумывалась о том, что, может быть, стоит повернуть назад. Назад же всегда успеется, правда? Припекало. Она размотала с шеи платок и сунула его в карман куртки, снова мимолетно удивляясь своим волосам — будто только что вымыла. Что за черт, неужели дикая жизнь им на пользу? Или тут экология лучше? «Ага, и долгожительство Айка тоже можно объяснить экологией, — саркастично подумала Сельма. — А если покурить то, что он курит, то и вечное хорошее настроение не заставит себя ждать». При воспоминании об Айке и эпизоде с его сигаретой Сельма даже остановилась. Ей в голову пришла странная идея, и она полезла в сумку. Там на дне с невесть каких времен, когда вокруг еще были курящие друзья, валялась неполная пачка «винстона». Сельма достала помятую сигарету, критически осмотрела ее, выудила из кармана зажигалку и подкурила. Сделала пару затяжек и страдальчески сморщилась. Нет, увы, не то, даже и рядом не лежало. Обычная вонючая сигарета. С чего она вообще взяла, что табак поменяет свой вкус, просто попав в волшебный мир? Увы, наверно, это по силам только великому колдуну, чтоб его… Сельма с отвращением выкинула недокуренную сигарету и пошагала дальше, роясь в сумке в поисках чего-нибудь, чем можно было перебить мерзкое послевкусие. Она усмехнулась, вспомнив, как временами покупала в табачной лавке табак или сигары, аромат которых казался ей хоть чем-то похожим на тот, и как неизменно разочаровывалась, пока не поняла, что тот вкус просто не сравним ни с чем. Как и Айк. Пикси не обманули. Когда солнце стояло уже высоко в зените, Сельма обнаружила, что лес редеет и сужается, будто втекая в разрезанный напополам холм. «Ага, половина квеста выполнена!» — обрадовалась Сельма. Воронье перо по-прежнему указывало вперед, после сумрачного леса пейзаж радовал обилием солнца и света, до вечера было еще далеко, и она зашагала дальше, невнятно напевая себе под нос. * * * Мелкий лесной тролль метнулся по поляне и зарылся в лопухи, ввинчиваясь как можно дальше в мокрую густую траву. Никому не хотелось встречаться с народом слуа, когда те выходили на охоту. Неупокоенные мертвецы, самый отвратительный вид фэйри, вечно жаждущие крови, заставляли убраться со своей дороги любых хищных и нехищных тварей. Лес словно затаился, боясь колыхнуться хоть одним листом, надеясь, что опасные существа пройдут, не задерживаясь. Не тут-то было. Появившийся из зарослей слуа вдруг остановился, вытянул шею, будто принюхиваясь безносым черепом. Идущие за ним еще двое замерли в предвкушении. Первый нагнулся, скрипя костяными доспехами, и подобрал с земли отсыревшую сигарету, чуть обугленную с одного края. В пустых глазницах торжествующе вспыхнули красные огоньки. История десятая. Разговоры у костра Голоса они услышали еще до того, как увидели «ситроен». Представшее глазам зрелище было одновременно и жутким и смешным. Красные шапки сражались с тисовым кустом. — АААааааааааяяяяяя! — с грозным криком гоблин замахнулся топором и напрыгнул на куст. Ближайшая ветка виртуозно уклонилась и коварно выстрелила ему в грудь боксерским ударом. Гоблин, ловя воздух, отлетел метров на пять. С остальных сторон происходило то же самое — тис взяли в круговую осаду, но тот и не думал сдаваться. Варька, забыв о страхе перед красными шапками, бросилась было на помощь любимой машинке, но Юке ловко поймал ее за воротник. Айк молча смотрел на это безобразие, потом деликатно кашлянул. Красные шапки повернулись на звук и замерли, осознавая, что попали. Связываться с Рогатым никому не хотелось. — Кыш отсюда, — коротко приказал Айк. Гоблинов как ветром сдуло. На земле остался сиротливо лежать забытый топор. — Ух ты, из чего это он? — Варька подобрала трофей и разглядывала украшенную резьбой деревянную рукоятку и неизвестно как вплавленное в эту деревяшку топорище. — Каменный, — пояснил Айк. — Они магией сращивают дерево и руду. — Оставим себе. Пригодится, — хозяйственно решила Варька и уставилась на тисовый куст. У нее возникло ощущение, что куст тоже смотрит на нее и отнюдь не одобрительно. — Айк, эээ… — нерешительно начала она. — Когда ты говорил про «поработать топором», ты же шутил, да? — Лучше не стоит, — добавил Юке. — Куст этот как-то агрессивно пялится. — Лентяи, — усмехнулся Айк, но призывать к действиям не стал. Просто подошел к распушившему перья тису и погладил потянувшуюся к нему ветку. Варька готова была поклясться, что куст заурчал как животное, которое приласкали. Он перестал размахивать ветками, сложил листья, сразу уменьшившись в размерах, а потом, к изумлению Варьки и Юке, сам втянулся в песок, исчезая с глаз, будто его тут никогда и не было. Варька недоверчиво пощупала песок ногой, но никаких признаков растительности здесь больше не росло. «Ситроен» стоял целый и невредимый и, главное, легко доступный. — Это что же, — поинтересовалась она. — Ты в любом месте в любой момент можешь вырастить такую вот рощу? — Ну не скажи… В человеческом мире мои возможности все-таки не бесконечны, — успокоил ее Айк и тут же добавил. — Но какой-нибудь мох или лопухи, или шиповник — всегда запросто. — И в помещении? — с любопытством спросил Юке. — Почему бы нет. Варька представила заросшие лопухами углы в кухне. Мох в ванной. Кусты колючего шиповника в спальне. И все это агресивное и следящее за тобой… Бррр… Команда привычно утрамбовалась в машину. Виолончель заняла свое место на заднем сиденье. Айк повозился на переднем, стараясь устроиться поудобнее, в очередной раз понял, что у него это не получится, и со стоном захлопнул дверь. — Тронулись? — хихикнула сбоку Варька. — Давно уже, — вздохнул Айк. Варька насупилась и хихикать прекратила. * * * Сельма шла вперед, почти не делая остановок для отдыха, но когда солнце начало клониться к закату, ущелье все еще и не думало заканчиваться. Она стала приглядывать место для ночлега, но по всему выходило, что ночевать придется прямо тут посреди дороги. Две отвесные стены и поросшее травой и чахлыми сорняками русло давно высохшего ручья между ними — этот пейзаж не менялся последние три часа пути. Некуда приткнуться, негде спрятаться. Сельма чувствовала себя неуютно, списывая все на легкий приступ клаустрофобии, пока легкий ветер не принес откуда-то сзади смрадный запах тухлого мяса. Сельма стала чаще оглядываться. Она точно помнила, что за все время, пока она тут шла, ей нигде не встречались ни павшие животные, ни живые, которые могли в срочно порядке пасть и быстренько разложиться. И откуда тогда взялся запах? Оставив все мысли о ночлеге, она непроизвольно ускорила шаг, неизвестно на что расcчитывая. Сзади послышалось сухое постукивание, все громче и громче. Сельма оглянулась и побежала. Больше ей оглядываться не хотелось. Вид скелетов, обтянутых серой пергаментной кожей, в странных желтоватых доспехах, в которых угадывались фрагменты человеческих ребер, грудины, лопаток, с ржавыми мечами, с которыми этих тварей наверняка в свое время похоронили — и что им не лежалось спокойно? — вид этот никак не способствовал душевному равновесию. Сельма бежала, а сзади нарастал перестук костей. Когда за плечом раздался опасный свист рассекаемого воздуха и хохот, она швырнула им под ноги свою сумку и припустила из последних сил, уже понимая, что проиграла. Так оно и вышло. Один споткнулся и упал, но двое других не остановились, настигая мерным топотом. Еще свист, теперь справа. Сельма пригнулась, нырнула в сторону, пропуская преследователя вперед, и оказалась между двух огней. Точнее, между трех, упавший тоже успел их нагнать. Еще пару секунд ей даже удавалось уворачиваться, а потом меч вошел в левое плечо, пронзая мышцы насквозь и впиваясь в ребра. Сельма дернулась, срываясь с крючка, от внезапной боли потемнело в глазах. Над ней снова раздался хохот. — Больше крови, — прорычал чей-то голос, и боль полыхнула яркой вспышкой в боку, заставив согнуться. «Это конец, — Сельма упала на колени, прижимая к себе пострадавшую руку, — сама виновата, была слишком самонадеянна. А ведь знала, что никто не бессмертен, даже Айк…» Следующий взмах ржавым мечом пришелся по другому плечу, заставив закричать. Магия Айка просто не успевала латать дыры, ей нужно было время, а времени больше не было. * * *