— Мало тебе будет с этого толку. Свою часть я вернул, но там еще доля Двуликой. Ее тоже попросишь? — По порядку, — устало сказала Сельма, — все по порядку. Эйво улыбнулся краем рта, напомнив похолодевшей Сельме ведьму с болота. — Не успеешь, — сообщил он. — Беги, они идут за тобой. — Кто идет? — Сельма огляделась, но никого неучтенного не увидела, а Эйво уже уходил, окруженный своими соплеменниками. — Эйво, кто?! — заорала Сельма ему в спину. Ее крик будто спугнул их. Только что перед глазами была толпа людей, а в следующую секунду в небо взмыла стая воронья, и, покружив над головой, потянулась на север. Сприггана тоже ветром сдуло, надо думать, в прямом смысле этих слов. — Кто идет? — тихо неизвестно кого спросила Сельма, устав разгадывать загадки. И хотя она не ожидала, ей ответили. — Духи, Хозяйка, — проскрипел из-за плеча чей-то голос. Сельма подпрыгнула и обернулась, и встретилась взглядом с оборотнем. Как и в тот раз он был в человеческом обличье, хоть и весьма косматом. — Ты дала ему сыграть, — оборотень кивнул на валяющуюся посреди двора флейту. — И он их вызвал. Они близко. Сельма кинулась поднять инструмент, но окрик оборотня ее остановил. — Нет! Эту вещь трогать нельзя! Ничего не подбирай, ничего не роняй, разве тебя не научили… — Ничему меня не научили, — огрызнулась Сельма. — И уже, видимо, не научат. Оборотень вздохнул, встал на четвереньки. Сельма с изумлением и ужасом смотрела, как его тело изогнулось в судороге, сквозь кожу пробилась шерсть, а лицо вытянулось в длинную зубастую пасть. — Садись, — изменившимся голосом едва разборчиво прорычал огромный медведь. — Лес недалеко, может, там они тебя не тронут. — Почему ты мне помогаешь? — Сельма не хотела приближаться к монстру, но теперь и сама чувствовала, что вокруг как-то неладно. — Эйво заигрался, — ей почудилось, или в голосе оборотня прозвучало сожаление? — Если Хозяйку убьют в моем доме, Рогатый этого так не оставит. Да и негоже, чтобы кого-то убивали так. Это «так» Сельме совсем не понравилось. Она больше не раздумывала и полезла на холку огромному зверю. Еще удержаться бы… Сельма зажмурилась, а медведь рванул с места. Они неслись через луг, а воздух позади набирал плотность, где-то далеко на грани слышимости звучала последняя мелодия Эйво. Сельма один раз оглянулась, увидела за спиной серую дымку, в которой двигались неясные фигуры, и больше не оглядывалась. Оборотень бежал, будто спасал собственную жизнь, а может так оно и было. Влетев в лес, он остановился, и Сельма, кувыркнувшись через его голову, оказалась на земле. — Беги! — прорычала нависшая над ней зубастая пасть. — Может, Рогатый тебя спасет. Мне нельзя дальше, — и исчезла. Сельма кое-как поднялась на ноги, сделала пару нетвердых шагов и — а что было делать — побежала. Она летела со всей дури, ветки кустарника хлестали по лицу, выбирать дорогу было некогда — свалить бы. Но чем дальше, тем меньше Сельма верила, что ей удастся уйти. Сзади накатывал холод, будто кто-то открыл дверь в ледяной погреб. А уж кто из этого погреба вылезет… К навязчивой мелодии в ушах добавился невнятный вкрадчивый шепот, и голоса приближались. У нее давно уже кололо в обоих боках, но страх все еще гнал вперед. Сельма продралась сквозь очередные заросли, за которым оказался крутой спуск, разогнавшись, пролетела по нему и ухнула прямо на капот маленького белого «ситроена», который в ужасе затормозил, хотя и до этого тащился с черепашьей скоростью. Сквозь ветровое стекло Сельма увидела круглые глаза любимой подруги, а рядом с ней — и в это совершенно невозможно было поверить — обалделое лицо Айка. Первая встреча повторилась один в один, поменяв разве что местами героев. — Holy shit! — несмотря на то, что это все было совершеннейшей и очевиднейшей галлюцинацией, Сельма успела испытать чувство жгучей радости и отключилась, распластавшись на капоте на манер морской звезды. Три двери распахнулись практически одновременно. Айк подскочил, подхватил девушку, перевернул на спину, всмотрелся в лицо: — Сельма! — Айечка… — на губах Сельмы блуждала блаженная улыбка, она явно была не в себе. Айк осторожно отвел ей волосы с лица. Царапины заживали на глазах. — Айк, — Варька обеспокоенно оглядывалась. — От кого она так убегала? Парень поднял голову, потянул носом воздух, нахмурился и приказал: — Лезьте в машину. Варька пыталась было спорить, но Юке без лишних слов мягко и деловито затолкал ее обратно в «ситроен». Айк ждал, повернувшись к лесу. За его спиной Сельма медленно приходила в себя. Сначала обрело прежнюю яркость небо. Нагретое солнцем железо припекало спину, и Сельма наконец ощутила это и даже смогла отлипнуть от капота. Перед машиной действительно стоял Айк, и это было настолько невероятно, что Сельму даже временно перестало беспокоить, что за ней идут темные духи. Сельма смотрела на его спину, светлую гриву волос и уверяла себя, что она не обозналась, просто не могла обознаться, и вообще она сейчас развернет его лицом и проверит… Ой, или не сейчас? Между деревьев просачивались серые пряди тумана, ощупывающие дорогу. В тумане то тут то там прорисовывались размытые силуэты людей, неестественно вытянутые, с запрокинутыми вверх лицами без глаз, с огромными провалами рта. Они приближались, обретая четкость, жуткие подробности, в виде содранных лоскутов кожи, торчащих ребер, когтистых рук… Бежать было некуда. Вокруг стало холодно, как зимой. Сельма подобралась к Айку, прижалась к его спине, выглядывая из-за плеча на серых призраков. — Закрой глаза, — прошептал Айк. Сельма помотала головой — с закрытыми глазами было еще страшней. Айк почувствовал ее движение и понимающе усмехнулся. — Мы не умрем. Больше не умрем. Верь мне. У него в руках медленно прорисовывалась из воздуха виолончель. Была она соткана из старых корней деревьев и гибких молодых веток, заплетена серебряной паутиной и диким шиповником, а струн у нее не было. Айк поднял руку — Сельма не успела заметить, как в ней появился смычок — и плавно провел по невидимым струнам. Легкий нежный едва слышный звук лег поверх зудящего потустороннего звона, усилился, мелодия набрала высоту, обрушиваясь волной. Сельме показалось, что ее закрутило в водовороте, и она вцепилась Айку в куртку, зажмурилась, чувствуя, как музыка бьется в груди вместо сердца, и думая о том, что если Айк сейчас сделает шаг вперед, оторвется от нее, то она спятит от страха. Но Айк только играл. И постепенно холод ушел, шепот в ушах исчез, а в воздухе сильно запахло свежей мокрой травой и пылью, как после грозы. * * * — Боже, как он это делает?! Откуда виолончель? И виолончель ли это вообще? — озадаченно сказала Варька, напряженно пытающаяся рассмотреть из машины — что происходит. — Он снова рогатый, значит, колдует, — Юке как всегда оценил ситуацию, понял, что бежать некуда, и теперь наблюдал за происходящим с философским спокойствием бывалого зрителя, пришедшего на средней руки фильм ужасов. — Ты тоже слышишь этот странный шепот? — Ага, ахинея какая-то. Может, это по-русски? — По-фински, — огрызнулась Варька. — Смотри, у них всех какие-то раны. — Не своей смертью умерли, — догадался Юке. — Логично, иначе бы не встали… — Юке, нам конец? — прошептала Варька, рассмотревшая слишком много ненужных подробностей. — Боишься? Варька не ответила. Юке взял ее за руку, и она благодарно сжала его ладонь. Юке почувствовал, что должен что-то сказать. Очень должен, потому что потом может быть слишком поздно. — Варь, я… Варька вдруг вырвала руку и навалилась на руль, прилипнув носом к стеклу. — Смотри, Юке, они исчезают! * * * — Все, — сказал Айк. Сельма открыла глаза. Виолончели в его руках больше не было. Лес стоял как ни в чем не бывало. Робко зачирикала в кустах какая-то пичуга. Никаких серых теней и проклятых мелодий. Она обнаружила, что все еще прижимается к Айку, и отпрянула, с размаху плюхнувшись пятой точкой на капот «ситроена». Айк обернулся и теперь смотрел на нее. И Сельма поняла, что пропала. Можно было сколько угодно злиться на Айка, бояться Айка, обижаться на Айка и клясться, что прибьет его при встрече, но не сейчас, когда он так смотрел. Все мысленно репетированные речи на случай встречи с ним вылетели из головы, и Сельма не знала что сказать. Спасла ее Варька. — Сель! — завопила она, едва поняв, что страшное закончилось. Айк и Сельма вздрогнули, будто выныривая из своей общей реальности. Хлопнула дверца машины, и подруга налетела на Сельму встрепанным вихрем. — Я уже не думала, что увижу тебя живой! — орала она, тиская Сельму в объятиях. — Дура набитая, зачем же ты сюда вообще полезла! Как же я рада тебя видеть! От таких разнополярных заявлений у Сельмы голова пошла кругом, но она все-таки умудрилась собраться и задать один-единственный интересовавший ее вопрос: — Варя, что ты-то здесь делаешь?! Тут она увидела Юке и запнулась. И этот тоже тут. Да что же это такое, опять случайно заехали, что ли?! Она оглянулась на Айка — хотя нет, не случайно. Скооперировались, мерзавцы. Объединились. Айк взял себя в руки и теперь стоял, улыбаясь как ни в чем не бывало. — Мы за тобой приехали, — оправдал ее подозрения Юке, радостно хлопая ее по плечу. — Видишь, очень вовремя успели. — Да, — с чувством согласилась Сельма. — Очень вовремя. — Что это было? — спросила Варька. — Такая серая пелена, и в ней кто-то шарился… — Злые духи, которых вызвал твой разлюбимый Эйво.