— Под ноги смотри! — А что там под ногами? — подруга уставилась вниз, совершенно не понимая, какие могут быть претензии к простой траве. — Ты правда ничего не видишь? — теперь Сельма смотрела на нее изумленно. — Вижу траву. Много. Кусты. Мох. Достаточно? — Варька решительно зашагала дальше. Жаба, к счастью, успела убраться с ее пути. Сельма зашагала следом, глубоко задумавшись, не замечая, как смотрит на нее Эйво. К удивлению всех троих они действительно вышли к месту аварии, да еще и сравнительно быстро. — Я поведу, — сказала Сельма, глядя на уткнувшуюся в бревно машину. — Чего это? Я лучше вожу, давай хоть выеду из этих буераков, — уперлась Варька. Сельма оглядела тормозной путь «ситроена» и усмехнулась. — В пяти метрах позади чье-то гнездо, левее — заросли мандрагоры, и она шипит уже сейчас, справа растянута радужная паутина, и я бы не хотела попасться существу, которое сидит за ней… Сумеешь объехать? Варька растерянно озиралась. — Где ты все это видишь? У тебя глюки! Сельма покачала головой, а Эйво вдруг спросил: — Ты видишь истинное? Давно? — С того момента как заблудилась в лесу. — А я почему не вижу?! — возмутилась Варька. — Раньше ведь боковым зрением удавалось. — Ты была под моим колдовством, — пояснил Эйво. — А сейчас нет. — он снова уставился на Сельму: — Что с тобой случилось там в лесу? — Ничего, — пожала плечами Сельма, сама еще плохо понимая, что происходит. — Там был родник, и я попила воды. Эйво смотрел на нее со священным ужасом. — И оказалось, что вокруг так много всего… — Сельма даже вздохнула — в лесу было столько существ, которых ей хотелось рассмотреть, а надо было возвращаться. — С ума сошла девка, — пробормотал Эйво. — Почему? Ничего плохого же не случилось. — Конечно. Ты всего лишь, судя по рассказу Варьки, стала невменяемой и забрела в мертвое болото. Кстати, не понимаю, как тебе удалось вернуть рассудок. — Не знаю, просто будто включилась в реальность и все, — Сельма на секунду прикрыла глаза, вспоминая. — А там было так спокойно… Варьку от этих слов даже мороз по коже пробрал. — Поехали! — скомандовала она, не на шутку опасаясь, что подруга сейчас, движимая ностальгией по вечному покою, снова унесется в лес, нахлебается из сомнительного источника и будет бегать босая по чащобе, раскланиваясь с ежами и лешими. * * * На этот раз шоссе никуда не исчезало, и окружающий пейзаж никаких шуточек не откалывал. А спустя какое-то время Варька радостно заорала: — Указатель!!!!! Действительно, синяя табличка уведомляла их, что до Твери тридцать четыре километра. — Выбрались! — обрадовался Эйво и тут же перешел к прозе жизни: — Девчонки, а до Твери подкинете? — Ну ты и наглец, — покачала головой Варька. Но останавливаться и высаживать волынщика среди полей и лесов никто не стал. На самом деле, Варьке не особенно хотелось с ним расставаться. В Твери их пути расходились. Девушки ехали в село на озера к Сельминым родственникам, а Эйво ждали знакомые музыканты — выступить здесь и двигать в Москву. — А тебе обязательно с ними? — нерешительно спросила Варька, понимая, что даже если Эйво сейчас скажет, что вообще необязательно, Сельмины родственники вряд ли обрадуются внезапно свалившемуся им на голову незнакомцу. Парень смотрел на нее, улыбаясь: — Не расстраивайся. Мы еще встретимся. — Откуда ты знаешь? — Такие дороги, на которой мы побывали, сводят вместе, уж поверь. И даже довольно скоро. — И вообще, есть телефон, — вставила Сельма, внутренне хихикая над лирическим прощанием. Оба одарили ее взглядом Медузы Горгоны и продолжили стоять и молчать, глядя друг на друга. Сельма вздохнула и отвернулась, любуясь волжскими просторами. Такими темпами хорошо бы попасть к родственникам хотя бы к вечеру… * * * Утром следующего дня Сельма потянулась, вылезла из кровати и, решив не будить спящую сном младенца Варьку, пошлепала во двор умываться. Утренняя тишина и туман сельской местности привели ее в умиротворенное состояние духа. Она выспалась, их ждал хороший денек на озерах, кругом природа, никакого тебе колдовства, тишь да гладь… Сельма нагнулась над ведром воды и вздрогнула — отражение ухмылялось ей белозубой улыбкой беса из волшебного мира. Сельма склонила голову, разглядывая его, и отражение повторило ее движение. — Я не знаю, кто ты, — прошептала девушка. Поверхность воды была глаже зеркала, во всех подробностях давая рассмотреть острые рога, брови вразлет, копну золотистых волос, смеющиеся глаза, даже редкие веснушки на скулах. Оттуда ее тоже пристально рассматривали. — Не знаю, кто ты… — повторила Сельма, наклонившись к воде близко-близко. Отражение тоже подалось вперед, еще чуть-чуть и столкнутся лбами. — Но я выясню! — пообещала девушка, хлопая по воде рукой. Водица оказалась ледяной, плеснула на ноги, Сельма отпрыгнула от ведра, а когда вернулась — там уже не отражалось ничего, кроме неба. — Так-то лучше. А то будут тут подглядывать всякие, как я умываюсь, — проворчала Сельма, усмехаясь неведомо чему. История вторая. Развилки История вторая. Развилки. Эйво спал очень беспокойно. Сны сменялись бешеным калейдоскопом, и ни один не был уютным и безопасным. То воронье взлетает с кучи мертвецов — морок, который они увидели из окна машины перед аварией, то ночная пустынная дорога и белая тень за спиной с отчетливым ощущением опасности, и, наконец, болото, тишина и туман. Мелькание картинок прекратилось, сон прочно застрял в этой фазе, вопреки желаниям самого Эйво, мечтающего оказаться где угодно, только не здесь. Он попробовал сдвинуться с места и не преуспел — ноги завязли в тине. — Да что же это такое?! — возмутился Вороненок. — Чей это сон, в конце концов?! — Мой. Слово прозвучало как скрип могильной плиты, заставив его оцепенеть. В тумане замаячил размытый силуэт, постепенно прорисовываясь в высокую женщину. В силуэте было что-то напрочь неправильное, но только когда она приблизилась, стало видно, что вместо половины лица у нее оскаленный череп, а вместо половины тела из-под одежды проглядывает скелет в ошметках застарелой плоти. Теперь Эйво не смог бы двинуться, даже если бы топь его не держала. Он даже не мог дышать. Женщина остановилась напротив, едва заметно усмехнулась левой половиной лица. Левая половина была безупречно красива. «Лучше бы или одно, или другое», — в который раз подумал Эйво, глядя в льдисто-синий зрачок. В глазнице черепа вместо него горела синяя искра. Серые волосы женщины — пышно-гладкие с одной стороны и свалянные в паутину с другой — плыли за ней по воздуху, хотя ветра не было и в помине. «Мне конец? — думал Эйво. — Но это же сон? Разве она может убить во сне?» — Смерть — это тоже сон, Вороненок, — произнесла женщина, будто угадав его мысли. — Но я пришла к тебе не за этим. Ты мне должен, и я хочу дать тебе шанс расплатиться… Эйво проснулся в холодном поту, рывком сел в постели, судорожно втягивая такой вкусный сладкий воздух. Постепенно пульс успокоился, дыхание восстановилось. Вопреки ожиданиям, ничего ужасного вокруг не происходило, соседи по палатке мирно спали, за стенами потрескивал догорающий костер и негромко ворковала ночная птица. Больше Эйво уснуть не смог. Он лежал, глядел на полог шатра, сквозь который просвечивало пятнышко неровного убывающего месяца, и думал о данном обещании. * * * Варька смотрела в окно на сияющий летний день. Вопреки погоде радостно ей не было. Она с неприятным удивлением обнаружила, что тоскует. А все потому, что это самое «дитя ворона» или как его там так и не объявлялось. После всех своих пафосных обещаниях о дороге, которая сводит, и предсказаниях встретиться совсем скоро. А на деле: жаркий летний город, все разъехались, а вот с ней никто никуда поехать не хочет. А мог бы, гад… Последнее тоже относилось в адрес Эйво. После того, как пару месяцев назад они расстались в Твери, Варька вздыхала, смотрела на телефон, проверяла электронную почту, но там царила тишина. Жуликоватый волынщик не звонил, но путь его легко можно было проследить в интернете на сайтах реконструкторских фестивалей. Играл он везде. Варька тихо злилась и немного завидовала — судя по фоткам, жизнь на фестивалях била ключом, и ей хотелось окунуться в эту пучину. Но ехать туда и будто нечаянно попадаться на глаза Эйво было не в ее духе. Еще чего не хватало, за ним бегать. Да кто он такой вообще? Непонятный хлыщ, раскаявшийся предатель, нахал и обманщик. Может он и забыл ее уже, змей подколодный… Как раз на этой мысли «змей» позвонил. Варька угадала его с первой же фразы «Привет! Узнала?», мигом скорчила гордую и независимую мину, хотя Эйво никак не мог видеть ее в телефон, и, изо всех сил стараясь не подскакивать от радости, гаркнула в трубку: