Поросенок К утру ничто не напоминало о разыгравшейся накануне трагедии. О ней никто не говорил – не шептались слуги, не упоминали в высшем свете. Будто ничего не случилось. И тем не менее погибла девушка. От этого становилось не по себе. Мне было очень ее жаль. Я хотела бы помочь Феодору с поисками, но кто меня спрашивал, чего я хочу? То-то же, никто. Зато король вдруг вспомнил, что я желала изучить его столицу инкогнито, и пригласил сразу после завтрака прогуляться по городу. Я, конечно, согласилась – кто же откажется? Я и дома так гуляла, пока папенька с маменькой были заняты выяснениями отношений. Ни разу никто не заметил. Хорошо, что Феодор предложил сам, пока предполагаемая «теща» не сбежала из-под его носа. Но вот в чем пойти? От парика, понятное дело, придется отказаться. Ограничиться очками? Взять накидку с капюшоном? Да, пожалуй. На очках-то все равно магия. Так и поступила. Надела самое скромное из прихваченных платьев, накидку, волосы спрятала под капюшон и поспешила на встречу с королем. Тот ждал у лестницы – тоже достаточно скромно одетый. – Доброе утро, ваше величество, – поклонился мне. – Доброе утро, – ответила я. – Готовы к прогулке? – Еще бы! Но… – Я внимательно посмотрела на Феодора. – А вы не боитесь, что вас узнают? Король улыбнулся уголками губ, и его лицо тут же видоизменилось. Волосы стали светлее, глаза поменяли цвет, утяжелился подбородок, над губами появились тонкие усики. Я бы точно не узнала! И как только поклонницы вывели его на чистую воду? – Идем? – спросил этот интриган. Я опустила руку на локоть его величества, и мы чинно двинулись в сад. Видимо, там есть какая-нибудь тайная калиточка. Я не ошиблась – калиточка действительно нашлась. В самой глубине сада, скрытая от посторонних глаз беседкой и диким виноградом. Феодор коснулся замка, калитка открылась сама собой, и мы вышли на узенькую малолюдную улочку. – Куда же пойдем? – спросила короля. – В центр города, – ответил он. – Там сегодня ярмарка. Вы любите ярмарки? – Да, – призналась я. Только приличным королевам ходить на ярмарки не полагается. Как и приличным королям. Об этом я, конечно, говорить не стала, доверив Феодору выбирать род наших развлечений. С узкой улочки мы свернули на широкую аллею, обсаженную яркими цветами. Она вывела нас к большому фонтану. – И как называется этот фонтан? – спросила я, ожидая очередную интересную историю. – Большой столичный, – ответил Феодор. И все? Но король оправдал мои ожидания, добавив: – А в народе его называют «Слезы отвергнутых мужчин». – Почему? – удивилась, разглядывая переливы струй разной высоты. – Говорят, что фонтан был создан моим прапрадедом после того, как его невеста сбежала с другим, – усмехнулся Фей. И все-таки забавная сокращенная форма имени… – Куда же она сбежала? – спросила я. – В Ардонию. Вышла замуж за вашего предка Флавиуса. – А, так это та самая! – вспомнилось мне полотно в дворцовой галерее. – Видела ее портрет вместе с пра… Вместе с дедом моего супруга. – Да, и король Леонсы остался безутешным, – усмехнулся Феодор. – Женился, конечно, – куда ему деваться? Но много лет спустя. А в память о неверной устроил фонтан на том месте, где видел ее в последний раз. – Мне его даже жаль, – призналась я. – Любовь не всегда бывает взаимной. – Феодор едва заметно пожал плечами. – А вам случалось влюбляться, ваше… – Лучше зовите Фей, как друга. Вдруг кто услышит? – Хорошо, Фей, – миролюбиво согласилась я. – Нет, ваше… – Мина, – перебила я. – Можете звать меня Мина. Как подругу. Король улыбнулся. – Нет, Мина, всерьез не случалось, – ответил он. – Конечно, бывало, что я испытывал влюбленность, но она быстро проходила. – И то верно, – кивнула я. Меня однажды угораздило влюбиться в брата Генриетты. Мне было пятнадцать, и он казался мне таким… таким… А потом поняла, что сама же и придумала каким, а этот тип не стоит и толики моего внимания. – Да и при нашем титуле говорить о любви не приходится. – Феодор разговаривал со мной, как с подругой, и это почему-то льстило. – Не соглашусь, – покачала головой. – Я вышла замуж исключительно по любви. Увы, у нас с супругом возникло много несогласий по разным вопросам, но верю, что рано или поздно мы помиримся. Если отец найдется и если мать наконец-то сменит гнев на милость. – Вам повезло, – улыбнулся король. – Да, – согласилась я. – Надеюсь, что моей дочери тоже повезет. А впереди уже замелькали яркие ярмарочные шатры. Я тут же ускорила шаг, и Феодору пришлось почти бежать за мной. Чего тут только не было! Трещетки, свистульки, посуда, ткани, животные. Орали петухи, ссорились торговки, пытались сбить цену покупатели. Красота! – Мина! Кажется, я намного опередила Феодора. Ничего, догонит. Это я тут старшее поколение! – Красавица, купи леденец! – Какой-то бородач попытался вручить мне угощение. – Лучше у меня купи, – подмигнул второй. – Дешевле в два раза. – Пряник? – Большой круглый гостинец возник у меня перед глазами. – Заморский, из Ардонии. – В Ардонии пряники не такие, – рассмеялась я, а мокрый от бега король наконец-то перехватил мою руку. – Да вы что! – возмутился торговец. – Зуб даю, из Ардонии. Я вздохнула, высыпала мелочь из припасенного кошеля и купила пряник. Вручила его Феодору – за то, что догнал. Король задумчиво повертел подарок в руках. – Не пробовали? – догадалась я. – Пряник, конечно, не ардонский, но на вид красивый. Идем? И потащила Феодора дальше, к жонглерам и факирам, чувствуя себя счастливой и беззаботной. Мне начинала нравиться Леонса! Она отличалась от строгой Ардонии. Конечно, я любила родину, но и эта страна была мне симпатична. Насмотревшись на факиров, мы повернули направо. Там собрались музыканты. Мужчина играл на какой-то дудке – в Ардонии таких не видела. Вероятно, местный инструмент. Девушка методично била в бубен. Звучало очень весело. Еще несколько девушек кружились перед ними. Я не выдержала, тоже вступила в круг, завертелась так, что взвились полы плаща. Хлопала в такт, пристукивала ножкой и ощущала ни с чем не сравнимую свободу. А когда музыка стихла, обернулась к Феодору. Он смотрел на меня… странно. Будто впервые видел. Глаза стали большими-большими, бездонными. Этого даже легкая иллюзия на его лице не могла скрыть. Я смутилась и пошла обратно к королю. – Вы замечательно танцуете, Мина, – тихо сказал он. – Люблю танцевать, – поправила складки плаща. – А вы, говорят, поете. – Иногда. – Я бы послушала. Король обещать не стал. Вместо этого предложил мне руку и снова повел вдоль ярмарочных палаток. Мы уже собирались уходить, когда вдруг раздался истошный визг. Фей попытался увлечь меня в другую сторону, но я рванулась на звук. Из-за палатки на меня вылетел хорошенький розовый поросенок. Такой крохотный и миленький! Видимо, карликовых пород. За ним бежал огромный мужик. – Держи шельму! – кричал он так, что у меня закладывало уши. Шельма останавливаться не желала – поросенок летел прямо на меня. Я подхватила его на руки, и малыш прижался ко мне всем дрожащим тельцем. – Спасибо, что поймали его, госпожа, – пыхтя, остановился рядом хозяин свинки. – Удрал, шельмец! Поросенок тихонько хрюкнул. Я погладила его между ушек, и он довольно прикрыл глаза. – Ваш? – спросил Феодор. – Мой, – ответил горе-владелец. – Заказали зажарить на вертеле, а он вона, бегать! – Как – зажарить? – Я посмотрела на милого поросенка. – Не позволю! – Что значит – не позволю? – побагровел хозяин. – Вот так! Вы что, взять и съесть малыша? Он же совсем кроха. – Он таким и будет, особая порода, – заявил мужчина. – Верните-ка мне порося, госпожа. – Не верну! – заупрямилась я, а малыш посмотрел на меня несчастными глазками. – Фей! Я хочу забрать поросенка с собой.