Я киваю Бакстеру, и тот достает блокнот. – Итак, вы могли бы рассказать мне вашу версию случившегося? Возможно, я делаю слишком большой упор на слове «версия», потому что она кисло смотрит на меня: – Мы были наверху. Я читала, а Ричард смотрел телевизор. Мы услышали шум внизу, и Ричард спустился вниз. – Вы знаете, где в этот момент было оружие? – Не имею представления. Вероятно, в сейфе. Мой муж всегда соблюдает меры предосторожности. – Понятно. Итак, он спускается вниз. Что дальше? – Я услышала, как он что-то крикнул, а потом – выстрел. Я уже рассказала обо всем той женщине. Я пытаюсь изобразить свою самую обаятельную улыбку, ту, которая всегда заставляет Алекс искоса посматривать на меня. – Я искренне ценю вашу помощь. Еще один вздох. – Да, я слышала выстрел. Молчание. Молчание, с которым мне совершенно комфортно. Насчет нее я не уверен. Миссис Суонн в упор смотрит на меня. – И что дальше? Что вы сделали потом? Она хмурится: – Что вы имеете в виду? Я пожимаю плечами: – Вы спустились вниз? Чтобы позвонить в полицию, да? Она бросает на меня испепеляющий взгляд: – Вы прекрасно знаете, что я не вызывала полицию. – Но вы все же спустились вниз. – Нет, я только вышла на лестничную площадку. Я беспокоилась за Ричарда. – Но вы сказали моему офицеру, что отправили пижаму вашего мужа в стирку… Значит, в какой-то момент вы спускались вниз. – Это было позже. – Значит, в этот момент вы пошли на кухню… и увидели того человека? – Нет, – твердо говорит она, – я его не видела. К вашему сведению, стиральная машина стоит в судомойне. Я силюсь сдержать улыбку. Весь мир называет это подсобным помещением. У Маргарет же Суонн – судомойня[14]. Совсем как в сериале «Аббатство Даунтон». – Значит, вы никогда не видели этого человека… вы понятия не имеете, кто это, возможно, был? – Как я уже сказала той женщине, у нас нет привычки якшаться с такими людьми. – А пока вы стирали, что делал ваш муж? Она снова хмурится: – Что вы имеете в виду? – Он был с вами, в гостиной, наверху? – А, понятно. Он переоделся наверху и вернулся вниз. – А потом? – Потом? – Он остался в доме? Она тянется к кувшину с водой рядом с кроватью и наливает себе стакан. Ее рука слегка дрожит. Я чувствую, как Бакстер шевелится позади меня, но ничего не говорит. – Миссис Суонн, я спрашиваю, выходил ли ваш муж на улицу до приезда полиции. Это прямой вопрос. Но я не получаю ответа. Более того, я вообще ничего не получаю. Она зовет медсестру, говорит, что ей «нездоровится», и нас выставляют из палаты. Пока мы идем по коридору, я поворачиваюсь к Бакстеру: – Что это было такое… с водой? Он криво улыбается: – Мне интересно, что на самом деле было в кувшине. Я смотрю на него: – В смысле? – В смысле, у старой гарпии дома такой кувшин стоит у кровати, только с чистым джином. Я медленно киваю и задаюсь вопросом: это что-то важное или просто отвлекающий маневр? Хотя это, по крайней мере, могло бы объяснить все эти госпитализации. Делаю мысленную пометку ознакомиться с медицинской картой Маргарет Суонн. Оставляю Бакстера в вестибюле, сказав ему, что собираюсь навестить Сомер, и, хотя предлагает пойти со мной, он явно рад, когда я говорю, что лучше сделаю это один. Мне требуется десять минут, чтобы найти нужную палату, хотя время поджимает и мне надо поторапливаться. Но мне было бы неловко, что я приходил сюда и не заглянул к ней. И дело не только в этом: когда я покидал участок, Гис отвел меня в сторонку и спросил: «Не могли бы вы заглянуть к Сомер, пока будете там, босс? Эв беспокоится о ней. Кажется, что с ней не все ладно». Думаю, и со мной было бы, будь я на ее месте. Сомер не сказала мне, что с ней не так – по крайней мере, официально, – но она в онкологическом отделении. Одного этого уже достаточно. Я называю свое имя на сестринском посту, и они указывают нужную мне палату, но, как только сворачиваю за угол, я вижу, что с ней кто-то есть. Я видел его всего один раз, но узнаю. Джайлс… как его там. Детектив-инспектор из Гемпшира. Я останавливаюсь и поворачиваю назад. Не хочу вторгаться, да и вряд ли мое присутствие добавит что-то полезное. Не сейчас. Последнее, что я вижу, сворачивая за угол, – это лицо Сомер. Она улыбается. Нет, это не широкая улыбка неподдельной радости, но все лучше, чем никакой. * * * Маргарет Суонн еле скрывает свое раздражение по поводу медсестры. От нее была польза, когда нужно было выставить за дверь этих назойливых полицейских, но теперь – вон отсюда, вон, вон! Нет, у нее больше ничего не болит, нет, ей не нужно воды, нет, она не хочет, чтобы медсестра «заглянула» к врачу. Тут вечно кто-то к кому-то «заглядывает». Это сводит ее с ума. Она отмахивается от медсестры. Та наконец понимает, что от нее требуется, и уходит. Маргарет переворачивается спиной к остальной части палаты. Эти тупые полицейские с их высокомерными улыбочками и многозначительными намеками, они явно думают, что она и в самом деле дура. Нет, с такой ерундой она легко может справиться. Ричард – другое дело. Ей все еще не дает покоя, что он может что-нибудь ляпнуть. Не нарочно, нет, он бы этого не сделал: он умеет хранить секреты. Они оба умеют. Собаку на этом съели. Но есть вещи, которых он не знает, вещи, на которые он может намекнуть, сам того не осознавая. Миссис Суонн поджимает губы. Все эти недели она мучилась сомнениями, говорить ему или нет, но потом сказала себе, что это ерунда: они были настолько осторожны, что ничего невозможно найти. Просто произошла ошибка – случайное совпадение. Жаль, что она не проверила, не удостоверилась, но в тот момент она действовала не задумываясь, машинально. Она давно усвоила горький урок: единственный способ выжить в подобных ситуациях – повернуться спиной и уйти прочь. И правильно – по крайней мере, ей так казалось, – потому что после ничего не было. Ни продолжения. Ни повторения. До прошлой ночи. До всего этого. А теперь полиция будет ворошить прошлое, просто чтобы посмотреть, что там… Вот почему абсолютно необходимо, чтобы Ричард держал язык за зубами и ни единым словом их не выдал. Они потратили слишком много времени и слишком много денег, заметая следы. Им не нужно, чтобы все это вновь всплыло наружу. Она натягивает на плечи тонкое одеяло. Ей не холодно. Но она дрожит. * * * – Вы видели письмо? У двери кабинета Алана Чэллоу стоит Нина Мукерджи. Он поднимает голову, затем поворачивается к ноутбуку и открывает папку «Входящие». Там сплошная круговерть профессионального жаргона, как и во всех отчетах из лаборатории, но Алан знает свое дело. Он делает вдох и говорит, скорее себе самому: – Ну-ну. Кто бы мог подумать…