— Какого еще Выступа, — Якут с недоумением воззрился на напарника. — Мы находимся на Выступе. По бокам от него — толстая линия черных мертвых кластеров, их не пройти. Назад дороги тоже нет — там Пекло. Мертвяков в некоторых его областях в разы больше, чем в Аминске сейчас. Туда и танковыми колоннами не ездят. — И куда мы направляемся тогда? Ты говорил, что единственный самый ближний обитаемый стаб те ребята уничтожат. — Вряд ли уничтожат. Скорее, зачистят на время, чтобы Опорник не выступил в войне против них в тылу. — Так назывался тот стаб? — Да. После зачистки на звуки пальбы могут и мутанты собраться на падаль. Либо там засадную команду оставили. Если вкратце: один из лидеров внутри Выступа по кличке Шах затеял захватить крайние стабы. Их называют Союз Пяти, и они дальше на востоке прямо на линии окончания Выступа. Если выйдет у Шаха, то он сможет контролировать всю территорию между цепочками мертвых кластеров. Ну, или не он один. Насколько я понимаю, действует он не в одиночку. Сейчас нам нельзя в ближние стабы, так как они подконтрольны Шаху и его дружкам. Если у них в отряде был ментат, то он, скорее всего, меня срисовал, да и тебя. Мне один знакомый бармен в Опорнике втихую указал на одного — он как раз был среди тех, кто тебя принял тогда, когда ты хотел у Алмаза «бэху» угнать. Так что теперь на всякий случай ориентировки наши имеются в каждом стабе. — Ментаты? Это вообще кто? — не понял Якут. — В общем, у них дар Улья особенный — они что-то вроде ходячей картотеки всех иммунных, на которых у них есть метки — карты своеобразные. Ты и я там ничего не поймем. Но это неважно. Важно то, что нам надо прилично попотеть, чтобы добраться до безопасных мест. И предупредить Союз о нападении. — Зачем? — Ну, во — первых, если этого не сделать, то придется уходить еще дальше на восток к Внешке, а там или муры хлопнут, или внешники. Во-вторых, я собираюсь возвратиться еще сюда. Монах сказал последнюю фразу настолько спокойно, что Якут сперва опешил и несколько секунд просто смотрел на напарника, ведущего бронетранспортер. Затем он заговорил: — Возвратиться? Повторю, пожалуй, еще раз свой предыдущий вопрос: зачем? — Неважно. Об этом потом. Тебя должно интересовать только то, что спокойную жизнь ты обретешь только у Союза. Ты предлагал мне сделку? Я её принимаю. Парень ты не промах. Может, действительно удастся вдвоем добраться до одного из стабов Пятерки. Якут подумал и осторожно спросил: — И как же нам пробиться на восток до этого самого Союза? — Попробуем пройти по Мертвому коридору. — Что еще за коридор? Говори понятнее! Я вашей географии не знаю — меньше одного дня тут. — Ну, короче, на юге до половины Выступа есть еще небольшая цепочка «черноты». На нем вообще много таких вот протянутых с запада на восток черных полос. Конкретно эта отделяет от основных территорий полоску кластеров. С одной стороны, вблизи черноты мало тварей. С другой — там есть кое-что похуже тварей. — Что за «чернота»? — Это словами не объяснить — надо увидеть. Но пройти там нельзя, — Монах покачал головой, отвечая на вопрос напарника. Якут откинулся на сидении и положил автомат на колени: — Хорошо. А что за неведомые чудища, которые любят эту самую «черноту»? — О них не говорят вслух. Примета плохая. Молись, чтобы никогда их не встретил. — Исчерпывающие у тебя ответы. Это увидишь, то узнаешь. А это лучше не стоит видеть. Если честно, от этого не легче. Монах пожал плечами: — Это Улей. Описывать тебе сейчас что-либо смысла нет. Здесь может быть все. Якут нахмурился и не сказал ничего на реплику напарника. За узкими прорезями люков проносились однообразные загородные пейзажи. Редкие домики и поля. Затем лысый поинтересовался: — Хорошо, допустим, мы пройдем коридор. Что дальше? Ты сказал, что он доходит всего лишь до середины Выступа. — Дальше уже как получится. Но загадывать наперед не стоит. Коридор вещь непростая… — Почему? — Там никто не ходит. Рискованно. Новичок возмутился: — Потрясающе! Это мы едем в пасть к монстрам что ли? — Я же уже сказал: там их мало. А вот сектантов всяких — прилично. — Что еще за сектанты? — Шут их разберет. Бывают и мирные. Но в большинстве случаев могут из тебя ягненка сделать. — В смысле в жертву принести? — Именно. Случаев таких полно. — Зачем они это делают? — Ты пойди и спроси, — Монах усмехнулся. — Они, знаешь ли, не делятся своими секретами. Но тебе, может, и ответят. — Чего это? — Того, что ты снова включил почемучку. Вопросов столько, что тошно. Лучше следи за тем, что снаружи. — Да и так слежу, — Якут насупился и замолчал. — Скоро придется остановиться и где-нибудь заночевать. Ночью двигаться по коридору нельзя — вляпаешься по самые уши в границу черного кластера и привет. Поминай, как звали. Бронетранспортер взял курс на юго-восток и шел на сближение с условной границей Мертвого коридора. По левой стороне потянулась редкая посадка, защищающая поля от ветра. Якут уже был занят автоматом. С помощью найденной в ремонтном шкафчике изоленты новичок мотал магазины Калашникова вместе, чтобы иметь возможность быстро менять их. Собрав все вещи, он снова задал вопрос: — Сколько еще будем в пути? — Полчаса. Затем пойдем пешком или на велосипедах. — Смеешься? — Даже не думал. Мы сейчас едем по стабу, вскоре начнутся в основном стандартные кластеры. Мы еще не настолько отдалились от Пекла, чтобы спокойно с такими моторами раскатывать. И на стабы, бывает, забредают твари приличные. Я знаю, что как раз через один кластер будет маленький стаб. Село небольшое, старое, необжитое. Попробуем проскочить кластер и там в нем уже остановимся и переночуем. А с рассветом двинемся на своих двоих или на велосипедах. Это самый тихий способ передвижения. Якут успокоился. Дальнейшие расспросы были бессмысленны. В этом мире он пока что только гость, а Монах уже имеет приличный опыт. Полтора года в Улье в этих краях что-то да значит. Избитая потрескавшаяся дорога сменилась более ровной — начался обещанный проводником кластер. Якут прильнул к смотровой щели, сощурившись и пытаясь рассмотреть получше проносящиеся мимо редкие домики и огороды какого-то полузабытого поселения. Кластер был небогатый в плане количества населения, поэтому и тварей сюда сбежалось, видимо, мало. За все время проезда через деревню, помимо пустышей встретились только несколько джамперов и матерых бегунов, которые, однако, не рискнули бросаться за БТРом. На одной из улиц глазам предстала картина из плохой комедии. Перед старым колодцем стояла женщина и медленно крутила его ручку туда-сюда, глупо смотря в одну точку. Дородная барышня, видимо, решила, что тяготы перерождения для нее — обычный недуг, который не стоит внимания, и до последнего занималась хозяйством. Есть же женщины в русских селениях. Жаль только, что теперь данная дама была явно пустышом. Неподалеку от нее, метрах в двадцати, на песке были разбросаны окровавленные перья. Рядом бродило несколько мужиков, у одного, худощавого и длинного, на губах прилипло несколько перьев, а живот был непомерно раздут, что свидетельствовало о том, что пустыши уже умяли целый гусиный косяк. Монах лишь прокомментировал: — Свежий кластер. Только вот крупняк если прибежит — тут уже будет пусто. Этих, может, и схарчат, если больше ничего не будет. Церемониться не станут. — Чего мы без света прем, они и на него тоже бегут? — Конечно. Зараженным он ни к чему. А, значит, если где-то источник света есть, даже самые тупые понимают что он, скорее всего, от иммунных. А приборов — ночников тут у меня нет: поснимали и их. Ну, ничего, осталось совсем немного. Как раз к темноте доедем. Солнце совсем расплылось на черные низкие, будто нарисованные, облака. От этого у Якута даже мурашки поползли по спине. Когда уже стемнело, бронетранспортер заехал на раздолбанную улицу маленького села. То, что это стабильный кластер, было видно сразу. Некоторые дома заросли почти до крыши. Огороды были полны бурьяна, а дорога, избитая постоянными размывами, представляла собой рваное полотно, полуразрушенное и поросшее пробивающейся сквозь трещины зеленью. Монах повел бронетранспортер медленнее, тщательно высматривая в темноте дорогу. Он свернул дважды и остановился около одноэтажного, но широкого дома с какой-то большой доской над крыльцом. Заглушил двигатель и произнес: — Вылезаем. Только осторожно. Смотри в оба. Бывает, и на таких заброшенных стабах бегают твари. Особенно, если рядом часто перезагружаются другие. Якут открыл десантный люк и, осмотревшись, вышел наружу, крепко сжимая рукоять и цевье автомата. Следом вылез и напарник. Оба постояли, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте, и слушая вечерние звуки. Монах подошел к висящему на штыре бездыханному лотерейщику и толкнул его прикладом: — Скопытился. Неплохо его так рубер приложил. Да и крови он до этого много потерял. Давай-ка помоги. Мехвод начал забираться на броню, поманив за собою новичка. Лотерейщик зацепился рукой, пронзенной штырем опоры дополнительной фары. Так и болтался всю дорогу, опустив другую конечность вниз. Со стороны казалось, будто он застыл в прыжке, желая достать что-то с крыши бронетранспортера. С огромной натугой оба рейдера смогли снять его руку, подтянув тело повыше. Туша плюхнулась рядом с колесом «бэтэра». Монах достал нож и перевернул матерого мутанта на живот. На затылке была хорошо видна выемка спорового мешка. Поддев её по краю лезвием, проводник начал аккуратно вскрывать верхний слой, пока Якут стоял на шухере. Тем не менее, новичок иногда из любопытства посматривал на действия напарника. Тот же начал раскрывать аккуратно нарезанные дольками края спорового мешка. Лысый рейдер не удержался от колкости: — Я как-то передачу смотрел, там учили гранат так чистить. Ты часом не кулинар?