Глава девятая. Царевна Лягушка Когда Паломник, глядя на прекрасную незнакомку, произнес, что встретил мечту всей своей жизни и готов любить это прекраснейшее создание до самого конца своей жизни, он был весьма недалек от истины. Поскольку жить ему, по первым прикидкам, оставалось всего ничего. Вот только разделенное сознание, обретенное в ходе взаимодействия с Системой Мозгового Управления Периферийными Устройствами, на этот раз сыграло с ним злую шутку, не дав в полной мере насладиться впервые обретенным чувством любви. Первый поток сознания, в чьем ведении находилось рациональное мышление и, как оказалось, грешившее нездоровой тягой к гонкам на выживание с использованием инвалидных колясок, вежливо поинтересовался у третьего, того самого, который совсем недавно рассуждал о тайнах Великого Леса и даже что-то невразумительное состряпал касательно монстров, предрасположенных к идиотизму сельской жизни, каким таким образом у паломника возникли чувства, напрямую связанные с задачами продолжения рода. При том что ниже пояса инвалид все еще обездвижен. И участвовать в соитии никоим образом не может. А что это за такая любовь без секса? При этом рациональное мышление ни на что такое не намекало, а просто отмечало некую несуразицу, ни в коем случае не возражая против любви с первого взгляда, правда утверждало, что «на всю жизнь…» это все же перебор. Третий поток сознания не смог сразу же найти адекватный ответ на эти резоны, зато второй счел необходимым поднять квадрокоптер повыше, повесив его прямо над головой чудного создания, и перевести его, то бишь летающий шокер, в состояние боевой готовности. Сохрани чудное создание в этой ситуации должное присутствие духа, любовь бы наверняка смогла бы смести все преграды, преодолев и неуместный в данном случае рационализм и ненужную воинственность. Вот только квадрокоптер своим жужжанием над головой, смутил чудное создание и тварь стремительно прыгнула вперед, вознамерившись раздавить Паломника своей массивной тушей. Она почти преуспела в этом. Спасло инвалида то, что он чисто рефлекторно жахнул по монстру электрическим разрядом, сбив тем самым ему прицеливание, да еще незаурядные характеристики изделий сумеречного гения. Имеется ввиду немецкого автопрома. Инвалидная коляска конечно же не спорткар BMW, но и она смогла выдать с места десять метров за первую секунду разгона, выбрасывая при этом из-под колес целые пласты дерна. К сожалению оказалось что расстояние в десять метров, а именно на такую дистанцию успел откатиться Паломник к моменту когда на место его предыдущей стоянки рухнула семисоткилограмовая жаба, да так, что казалось земля вздрогнула, было совершенно недостаточным чтобы уберечься от поползновений монстра. Чудовищное по размерам земноводное, мутант, у которого казалось и осталась от исходной формы разве что зеленая шкура да общий нелепый абрис лягушки переростка, раскрыло гигантскую пасть, в которую без особого затруднения, при желании, мог бы на своем транспортном средстве въехать Паломник, выплюнуло в сторону своей предполагаемой жертвы этакий розовый хлыст толщиной с пожарный гидрант, только выполненный из субстанции, напоминающей упругую жевательную резинку, обладающую прочностью покрышки для карьерного Белаза, армированной стальными нитями. При должной фантазии в хлысте можно было опознать переродившийся лягушечий язык, ранее предназначавшийся для ловли комаров и мух, а нынче использующийся для охоты на дичь покрупнее. Вот только у Паломника не было ни малейшего желания заниматься морфологическими изысками. Поскольку в этот самый момент его беспокоили совершенно другие проблемы. Длина гигантского языка позволила твари не только достать коляску, но и захлестнуть ее этаким лассо, после чего монстр принялся тащить добычу себе в рот. И хотя колеса транспортного средства Паломника отчаянно вращались, буквально «взрывая копытами землю» в попытке вырваться из захвата и сдать назад, гигантская пасть неумолимо приближалась. Трудно сказать, то ли твари и вправду приходилось прикладывать значительные усилия для того, чтобы проглотить Паломника, то ли гигантское земноводное таким странным образом растягивало удовольствие, но с точки зрения жертвы весь процесс протекал неестественно долго. А возможно шоковое состояние поспособствовало тому, что скорость мышления инвалида настолько возросла, что его субъективное восприятие времени замедлилось во много раз. В любом случае за это время он успел многое передумать. Нельзя сказать, что перед его глазами пробежала вся жизнь, но глупость от третьего потока сознания типа: «Вместо того чтобы током биться, надо было попробовать просто поцеловать…» там наличествовала. Разряды шокера, генерируемые квадрокоптером, зависшим над головой монстра, слились чуть ли не в непрерывную пулеметную очередь. Но, судя по всему не причиняли тому ни малейшего ущерба. Эффект новизны, способствовавший успеху первого выстрела, был утрачен, а естественная броня твари стикса надежно защищала ее от физических повреждений током. В своих рассказах Паломнику про стикс, крестный мельком упоминал о так называемых счастливчиках стикса, фигурах насквозь выдуманных и входящих в обязательный перечень персонажей из легенд Улья. Правда персонажей второго, а то и третьего плана. По слухам, этих мифических счастливчиков стикс награждал невероятной удачей, позволяющей им выжить там и тогда, где и когда все другие гибли в обязательном порядке. Вот только, в соответствии с этими же легендами, такая неестественная удача была круто замешана на нумерологии. И действовала, по словам одних очевидцев, ровно четыре раза. Другие же настаивали на цифре семь. В любом случае все сходились во мнении, что по окончанию ресурса удачливости, на жизни счастливчика стикса можно было ставить крест. Обычно его бренное существование после четвертого, по другой версии седьмого, чуда заканчивалось самым нелепым образом. И кирпич упавший на голову с третьего этажа в этом раскладе выглядел далеко не самым странным вариантом. Так вот, если предположить, что в этих фантазиях содержалась доля истины, то Паломник однозначно мог причислить себя к сонму счастливчиков стикса. Ничем иным пояснить то, что в последний момент, находясь на расстоянии вытянутой руки от пасти монстра и будучи не в силах покинуть коляску, он начал лихорадочно нажимать правой рукой, которая в одночасье обрела завидную подвижность, по многочисленным кнопкам, размещенным в подлокотнике инвалидной коляски. Больше всего подобные действия напоминали поведение самбиста, взятого на болевой, и отчаянно хлопающего ладонью по ковру, признавая свое поражение и требуя немедленного прекращение поединка. Назначение этих кнопок он в большинстве своем не знал. Поскольку они относились к устройствам механического управления отдельными функциями лечебно диагностического комплекса и предназначались для лечащих врачей, а не для пациента. И хотя Система МУПУ частично дублировала эти возможности, давая Паломнику возможность, например, самостоятельно сменить пищевой картридж, все это составляло едва ли десять процентов от того, что было заложено в кресло изначально. И надо сказать, в большинстве своем, так никогда и не было задействовано. Так вот, в функционал инвалидного кресла была заложена выдвижная штанга, предназначенная для крепления самой обычной капельницы. Впоследствии обнаружилось, что надобности в подобной допотопной системе нет никакой. Но как говорится: «Что написано пером…» Так что в наличии имелась титановая труба диаметром в два сантиметка, к тому же способная выдвигаться навроде телескопической антенны, а еще и позиционироваться как в вертикальном-рабочем положении, так и в горизонтальном. Возможно кто-то из умников конструкторов, знакомый с врачебным делом исключительно по зарубежным телесериалам, решил таким образом облегчить работу санитарам при замене емкостей с физраствором, крепящихся на штанге. Хотя и в этом случае, скорее всего, сработал принцип избыточности, предполагающий в рамках обоснования и освоения бюджета, выделенного на создание инвалидной коляски для Паломника, встраивать в нее все что в голову придет и на что фантазии хватит. Ничем другим пояснить то, что титановая штанга, встроенная в кресло и предназначенная для крепления бутылочек с лекарственными жидкостями, имела при полном развороте длину в три метра. Разве что конструктор, отвечающий за эту лабуду, допускал, исходя из национальности заказчика, что при ее эксплуатации будут задействованы специально обученные белые медведи. Для всех же остальных, росточком поменьше, и предназначалось горизонтальное позиционирование штанги с последующим переводом ее в вертикальное положение. Впоследствии, через много дней, обдумывая все случившееся, Паломник вынужден был признать, что, возможно, конструктор капельницы и не полный кретин. Поскольку ее значительная высота позволяла обеспечить достаточно высокое давление при подачи лекарств. Что при частичном слипании вен, присущих Синдрому БАС, имело некоторый смысл. А сейчас его вполне удовлетворил результат, когда трехметровое титановое копье вонзившись в нёбо монстра, пробило насквозь как голову, так и то, что у земноводного может считаться шеей. А самое главное, добралось до Спорового Мешка. И если снаружи эта ахиллесова пята всех зараженных была надежно защищена чуть ли не броневыми плитами, к тому же обладающими прекрасными изоляционными свойствами, о чем свидетельствовали безуспешные попытки квадракоптера нанести ущерб противнику, то доступ изнутри был полностью открыт. Эффект пятой колонны блестяще зарекомендовал себя и на этот раз. Монстр издал протяжный то ли стон, то ли рык, в котором с трудом прослеживалось «Ква» и мгновенно сдох. — Два ноль в мою пользу, — сиплым от пережитого голосом сообщил Улью Паломник, мучительно обдумывая то, насколько серьезно необходимо относиться к легендам о счастливчиках стикса. И ежели относится все же серьезно, то сколько у него осталось попыток — две или пять? Со времени той эпической битвы прошло пять дней. Судя по всему, жаба, пытавшаяся сожрать Паломника, была местным локальным боссом. Причем не слишком -то и высокого уровня. Во всяком случае далеко не элита. Где-то на уровне топтуна в привычной для инвалида классификации, с которой его вчерне познакомил Бурый. Поскольку в ее Споровом Мешке инвалид обнаружил всего-то восемь споранов и одну горошину. В целом, эта самая классификация зараженных была сориентирована на человека. Отражая метаморфозы которые с ним происходят по мере отъедания и роста уровня личной силы. Возможно, так сложилось в силу того, что на одного медведя в городе миллионнике припадает до ста тысяч жителей. Так что неудивительно, что всевозможные твари: пустыши, спидеры, бегуны, лотерейщики, топтуны и жрачи, ну и еще с десяток различных разновидностей зараженных всевозможных уровней и физических кондиций, как правило сохраняют определенные антропоморфные признаки. Хотя тому же кусачу вовсе не возбраняется иметь в предках крокодила, либо особо злобную собаку. Когда же дело доходит до Элитников, то тут остается только гадать, что изначально лежало в основе этого монстра. Скорее всего, опять же руководствуясь чисто статистическими соображениями, все тот же человек, вот только за годы, прошедшие с момента первичного заражения, далеко не у всякого Элитника сохранилось хоть что-либо, напоминающее человека. Не факт, что даже число конечностей совпадет. Но был одно непреложное правило, касательно условий становления тварей стикса. Для эффективного развития монстра и последующих метаморфоз, необходимо было чтобы вес первично инфицированного спорами объекта, превосходил определенный минимум. Ориентировочно на уровне семи — десяти килограмм. В носителе меньшего веса Споровый Мешок не мог нормально развиваться, обеспечивая в ходе своего развития трансформацию носителя от уровня пустыша до элиты. Вот почему маленькие дети всегда становились жертвами тварей, не имея, даже теоретически, возможности выжить, пусть и в качестве зараженного. Именно поэтому никто и никогда не видел зараженного кота, хотя Паломник твердо знал, что тот же самец мэй-куна вполне может весить восемь кило. Но речь не о котах. Паломника заинтересовал вопрос, каким образом обычная жаба могла заполучить полноценный Споровый Мешок и отожраться до размеров крупного быка. Предположим, отожраться она могла на всевозможных лесных зверушках, рыбе из озера и немногочисленных туристах, чьи кости Паломник впоследствии обнаружил на берегу. Но это не объясняло, каким образом был преодолен барьер минимального веса. Представить себе лягушку, весящую восемь килограмм Паломник так и не смог. Впрочем все эти досужие рассуждения протекали фоном на уровне третьего потока сознания. В то время как сам Паломник потихоньку обустраивал свой быт и пытался восстановить утраченные воспоминания. Этому способствовало то, что окрестности вокруг озера, где устроил свой лагерь Паломник, были совершенно безопасны. Возможно за это стоило поблагодарить Жабу, распугавшую зверье в округе. И еще то, что сам лес, Великий Лес, как его для себя окрестил инвалид, восхищенно поглядывая на дубы пяти метров в обхвате, наверняка относился к Медленным кластерам, а то и вовсе к стабам. Перезагрузка в нем произошла много лет назад и зараженные твари давно уже подались в места, где и пищи поболее и соседи поинтереснее. В силу чего на месте остались твари типа той же жабы, которая от своего озера, что называется «ни ногой». Будь его воля, Паломник бы навсегда остался жить в этом месте. Тем более, что у него почти полностью восстановилась подвижность рук. Так что впервые за много дней, сняв свои очки дополнительной реальности, в которые была встроена вся система, позволяющая ему управлять как квадракоптером, так и коляской, опираясь на эти конечности, дрожащие от напряжения, ему удалось сползти со своего помоста. И более того, заползти в озеро на мелководье, где не снимая одежду окатить себя водой, хотя бы отчасти смыв при этом запах вони, казалось бы навечно въевшийся в его тело. После чего окончательно измазюкавшись в песке и грязи, в мокрой одежде заползти назад в свое кресло и почувствовать себя совершенно счастливым. Вопросы пропитания временно были решены за счет пяти банок тушенки, вяленого мяса и буханки хлеба, найденных в рюкзаке Бурого. Который странным образом оказался на коленях у инвалида во время экстренной эвакуации. Опять же и с живчиком не возникло проблем. Поскольку бутылка 80-летнего Macallan The Reach, отложенная Резаком на подарок некому Седому, оказалась в том же рюкзаке. А спораны и горох, добыча трейсеров, тщательно собранная инвалидом с помощью дрона, провалилась между ногами Паломника и равномерно распределилась по сидушке инвалидного кресла. Прямо у него под задницей. Так что Паломник, на полном на то основании, мог называть себя принцессой на горошине. В рюкзаке же обнаружился и нож, с помощью которого Паломник впервые в своей жизни осуществил почти хирургическую операцию. Вскрыл Споровый Мешок гигантской Жабы и извлек оттуда спораны и горошину. А кроме того: та самая двухлитровая фляга и невесть откуда взявшаяся толстая пачка защитных медицинских масок, которые ему пришлось носить во время вспышки ковида. Именно вид этой пачки медицинских масок и послужил тем триггером, который позволил Паломнику вспомнить… Глава десятая. Обретение дара Перед глазами у Паломника начали возникать картинки из не слишком-то далекого прошлого. Причем, в силу непонятного выверта сознания, видения представлялись ему в виде разрозненных, не всегда последовательных и логически связных между собой и образов. Складывалось впечатление, что споровое голодание, вызванное отсутствием живчика, привело к помутнению сознания, наполненному всяческими фантазиями и кошмарами, изредка, урывками перемежающееся адекватным восприятием действительности. И именно эти картинки из реала и стали сейчас доступны Паломнику. Причем, как обычно, наблюдал за происходящим вокруг он с помощью многочисленных камер, позволяющих отследить любое событие, происходящее на его жилом этаже. Вот его тело снова приняло позицию, опробованную при ловле Черной жемчужины: рот приоткрыт, голова в горизонтальном положении. Только на этот раз рот прикрыт защитной медицинской повязкой, из числа тех, которые обнаружились в рюкзаке Бурого. Вот на ровной поверхности жидкости в серебряным ведерком с живчиком, в самом центре, торчит неестественное вздутие, как будто бы изнутри пытается вырваться небольшой газовый пузырь, застывший во времени и пространстве. Вот капля жидкости, размером с крупную виноградину, висит сама по себе в воздухе. Вот та же самая капля мокрым пятном размазалась по медицинской повязке, так что буквально миллиграммы исходной жидкости смогли преодолеть многослойный фильтр и попасть в рот Паломника. Вот еще одна капля. И еще. И еще. Вот этих висящих капель уже целая гирлянда. Они выстроившись друг за дружкой медленно плывут по воздуху в направлении Паломника. Именно плывут, а не висят в виде застывших картинки. Поскольку по прошествии определенного времени отдельные разобщенные статичные картинки приобрели динамику, сначала в виде серии стробоскопических изображений, а чуть позже превратились в полноценные клипы. Осмысление виденного не потребовало от Паломника излишнего напряжения умственных способностей. Сложив два и два, как то — информацию, полученную от Бурого касательно Даров Улья и капельки живчика, парящие в воздухе, он получил в результате что-то около двенадцати. Судя по всему, угроза жизни связанная со споровым голоданием вызванным отсутствием живчика, и Черная жемчужина, съеденная накануне, активировали у него Дар Улья сродни телекинезу. Именно этот дар позволил сначала наложить на лицо защитную медицинскую повязку, которая являла собой прекрасный тканевой фильтр, позволивший очистить живчик от опасных примесей, а затем по каплям перенести в рот этот самый живчик из ведерка. Причем в количествах, позволивших в конечном счете инвалиду преодолеть споровое голодание и вернуться в нормальное состояние. — Подход особой новизной не блещет, — хмыкнул Паломник, предаваясь воспоминаниям, сидя при этом в коляске на берегу озера в Великом Лесу. — Кажется, на Диканьке таким образом ели вареники. Хотя, объективно говоря, до Пацюка Паломнику было еще ой как далеко. Поскольку любой вареник, тем более с вишнями, а еще и в сметане, раз в пятьдесят превосходил по весу каплю живчика, которую в состоянии был перенести себе в рот инвалид. К тому же максимальное число капель, одновременно парящих в воздухе, никогда не превышало десяти. Да и после каждой десятикапельной порции приходилось делать перерыв, минут на пять, для того, чтобы восстановить силы. Так что весь процесс насыщения организма живительной влагой занял в тот раз часов десять по времени и сопровождался трехкратной сменой повязки на лице. Зато потом Паломник буквально вернулся к жизни. Память услужливо подбрасывала одни фрагменты воспоминаний за другими. Правда все они были связаны с подготовкой к эвакуации из Башни Инвалида. С тем чтобы успеть покинуть кластер до начала перезагрузки. А этот момент, судя по всему, стремительно приближался. Значительным подспорьем для Паломника в этом деле стало то, что кисти рук практически полностью восстановили свою функциональность. К тому же сами руки начали немного сгибаться в локтях и наметилось движение предплечий. Паломник прикинул что с такой динамикой излечения он уже через пару суток сможет пользоваться винтовкой Бурого. А к разделке Спорового Мешка Элитника приступит в ближайшее время. Фантазия рисовала блестящие перспективы, связанные с поглощения еще одной жемчужины. На этот раз красной. Отчего-то Паломник не сомневался в том, что таковая содержится в валяющемся на полу монстре. Немного тревожила мысль не повредил ли разряд шокера «его прелесть». Но инвалид с негодованием отметал эти пораженческие настроения. Он был уверен, что заслуживает большего нежели способность медленное перемещать по воздуху предметы размером с бусину. И хотя Бурый рассказывал, что Дары Улья развиваются, так что со временем у Инвалида был шанс научиться обстреливать зараженных небольшими булыжниками. Пустышам подобное воздействие могло нанести определенный ущерб. А вот твари рангом повыше просто бы ничего и не заметили. Так что с точки зрения боевого использования, дар приобретенный Паломником после поглощения Черной жемчужины, особого восхищения не вызывал. Что категорически не устраивало Паломника. К тому же развитие дара требовало непомерного употребления гороха, а его количество было строго ограничено охотничьими трофеями трейсеров, оставшимися Паломнику в наследство. При этом сам процесс развития мог занять месяцы, а то и годы. Отчего-то он надумал, что после поглощения Красной жемчужины, скрывающейся в Споровом Мешке убитого Элитника, непременно станет менталистом. — С другой стороны телекинез — тоже неплохо, — решил для себя Паломник. — Есть куда расти. Третий поток сознания тут же отреагировал на эти слова и подбросил странную фантазию. В которой Вася Пупкин проник в мир грез своего соседа по парте. И увидел что тот развлекается с вином и гуриями в райских кущах, не снимая при этом ученическую форму. Тоже неплохо, признался Вася и вернулся к собственным мечтам. В которых этот самый Вася Пупкин стоя у доски с указкой уверенно объясняет Марьи Ивановне теорему Пифагора. Вот после этого Паломник серьезно задумался на предмет своей адекватности. Шутка с тремя параллельными потоками сознания, позволяющими одинаково эффективно решать сразу несколько задач, как-то постепенно переродилась в свою противоположность. И заставила серьезно задуматься, что же за этим стоит на самом деле. С одной стороны напрашивался банальный вывод, что это обычная шизофрения и раздвоение, в данном случае растроение, личности. То что у него давно «поехала крыш» Паломник знал. И относился к этому факту с должным пониманием. Вот только классическая психиатрия утверждала, что при диссоциативном расстройстве идентичности, отдельные типажи, как правило, не взаимодействуют друг с другом, и проявляются в сознании по очереди. К числу единственного, отмеченного в литературе исключения, следует отнести разве что единого в трех лицах: Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святого. Впрочем, там все совершенно запутано. И Паломник на лавры этой масштабной мифологической фигуры ни в коем случае не претендует. Ему бы с собой разобраться, по крайней мере определится с тем, а какой же из трех потоков можно отождествлять с его личностью. Другими словами: «А кто в лавке хозяин?» К сожалению, решить этот принципиальный вопрос Паломнику так и не удалось. Сначала во рту у него появился неприятный привкус, свидетельствующий о появлении кисляка, а последующий быстрый обзор ситуации в городе, с помощью камер внешнего видео наблюдения, показал, что среди зараженных началась откровенная паника. И твари стикса стали срочно покидать город. Это меньше всего напоминало плановый отход, на который ссылался Бурый, утверждая, что продвинутые зараженные загодя чувствуют начало перезагрузки и неспешно эвакуируются из опасной зоны. По грубым оценкам Паломника в его распоряжении осталось, в лучшем случае, пара часов, для того, чтобы успеть покинуть город. Все грандиозные задумки, включая разделку Спорового Мешка дохлого Элитника и попытку реквизировать винтовку Бурого, не говоря уж о Малыше, стоящем у входа в Башню Инвалида, пришлось послать лесом. На самом деле, будь его руки в состоянии поднять и удержать нож, висящий на поясе Резака, а самое главное, не слезая с инвалидной коляски разрезать этим ножом спекшийся грязно — бурый шишак на затылке Элитника, Паломник готов был бы рискнуть часом драгоценного времени ради Красной жемчужины. Но чего нет, того нет и, к сожалению, никогда не будет. Не иначе как чудом можно назвать то, что ему удалось затащить десятикилограммовый рюкзак Бурого себе на колени. А потом еще и смахнуть туда же со столика бутылку виски. В первом случае сработал союз «Меча и Орала». Инвалид мозговой командой пристегнул ремнями, навроде ремней безопасности, свое туловище к спинке кресла. Потом наклонил ее вперед. Вдел руки в лямки рюкзака, Скомандовал Системе МУПУ откинуть спинку назад, почти в горизонтальное положение. И…вуаля! Рюкзак на коленях. Во втором случае, с бутылкой, просто повезло. К тому же впоследствии удалось засунуть ее в расстегнутый карман вещмешка. Больше всего Паломника беспокоило то, что выезд за пределы Башни Инвалида приедет к потере связи с Системой МУПУ. Что, в свою очередь, означает потерю доступа к к многочисленным оконечным устройствам, завязанных на эту систему. Начиная от видеокамер и заканчивая дронами. Впрочем и первыми и вторыми можно было пожертвовать. Лишь бы сохранилась возможность в должной мере управлять инвалидной коляской. К счастью, процессор, встроенный в очки дополнительной реальности, неплохо дублировал команды, которые генерировала Система МУПУ. И не мудрено. Ведь датчики, считывающие мозговую активность Паломника, те самые тетта ритмы, которые и лежали в основе мозгового управления, располагались как раз в этом устройстве. Другое дело, что при этом радиус надежного управляющего сигнала для переферийных устройств не превосходил тридцати метров. Так что надумай Паломник прихватить с собой шокер — квадрокоптер, он не должен был бы отпускать его на расстояние, превосходящее эту дистанцию. Что не составляло особого труда, поскольку процессор самого летающего шокера мог поддерживать режим полета с привязкой к маяку. Где в качестве маяка выступали все те же очки дополнительной реальности. Так что настроив квадрокоптер на то, чтобы тот постоянно висел у него над головой на высоте двух метров, Паломник решил что обзавелся неплохим оружием, способным нанести вполне ощутимый ущерб какому-нибудь бегуну. Саму стрельбу, естественно, предполагалось осуществлять в ручном режиме. И, как оказалось ошибся. Двери лифта в стенной панели распахнулись, в ожидании инвалидной коляски. С тем, чтобы спустить хозяина Башни Инвалида с двадцать пятого этажа, на первый. В холл здания. Вот только стало очевидным, что квадрокоптер в лифт никак не вписывается. Сажать его сверху на рюкзак, с тем, чтобы потом запускать прямо с коляски, Паломник не рискнул, опасаясь возможных травм от вращающихся винтов. Поэтому эвакуация немного затянулась. Сначала с помощью Системы МАПУ шокер-квадракоптер по лестнице был отправлен собственным ходом вниз, где и завис в холле, в ожидании Паломника. Сам же инвалид, убедившись в том, что его единственное оружие на месте, въехал на коляске в лифт. Правда перед тем как дать команду на спуск, уже будучи в кабинке лифта, он в последний раз осмотрел помещение и сказал обращаясь к мертвым партнерам: «Спасибо тебе Резак, за спораны, горох и Черную жемчужину, которые ты добыл вместе с Бурым. Спасибо тебе крестный, за имя, за помощь и за те знания, которыми ты со мной поделился. Я всегда буду рассказывать, что Бурый был правильным трейсером. И может быть, это поможет другому Бурому, которого занесет в Улей из твоего мира». На первом этаже Паломника уже ждали. Как только двери лифта распахнулись и коляска выехала в холл, из -за боковой колонны выскочил отожравшийся бегун и буквально прыгнув на инвалида. Попытка оттолкнуть зараженного ни к чему не привела. Слишком уж несопоставимыми были силы. И хотя тварь стикса все еще сохраняла узнаваемый облик, так что по дорогому кашемировому костюму синего цвета, Паломник опознал в своем палаче директора риэлторской конторы, разместившейся на пятом этаже Башни Инвалида и даже не слишком удивится тому что именно этот поц умудрился сожрать как минимум пару своих сотрудников, а потом устроил самую настоящую засаду, спрятавшись за колонной в холле, статус бывшего арендодателя вряд ли чем-нибудь мог ему помочь. Зловонная пасть доверху набитая желтыми зубами, между которыми местами застряли куски мяса предыдущей жертвы впилась в шею Паломника. Как ни странно, от мгновенной смерти его спас галстук и жесткий стоячий воротник пиджака, в которой инвалид собирался прыгать с верхнего этажа башни. Резкий маневр коляской самую малость отбросил голову бегуна в сторону. А потом свое веское слово сказал квадрокоптер, все это время висящий в холле в ожидании команды. В панике Паломник не рассчитал мощность разряда, не до того было. И шокер выдал все что мог, пожалуй даже поболее того разряда, который достался Элитнику. Похоже от смерти, сродни самоубийству, инвалида спас тот самый господин Барышников. Частично прикрыв его своим телом. Не удивительно, что все случившееся далее осталось в памяти Паломника в виде черной дыры. Естественная реакция организма при поражении электрическим током. Следующие воспоминания были связаны уже с тем, как он на инвалидной коляске рассекает по улице обреченного города, уворачиваясь от тварей. — А ведь я приобрел Дар Улья, — внезапно осознал Паломник после того как воспоминания о недалеком прошлом промчались у него в голове. — И какой идиот утверждает, что телекинез хуже ментального воздействия. Вон, та же жаба, классический менталист. В голову влезла и русалкой прикинулась. И куда ее это привело. Воняет себе потихоньку на берегу дохлой тушей. Опять же, кто сказал, что мой предел, как телекинетика, мелкие камни. Начну жрать горох, как не в себя, и со временем стану руберами жонглировать. После чего, на кураже, выхватил с центра озера каплю воды и отправил ее себе в рот. Никогда еще в своей жизни он не пробовал такой вкусной воды. Всю следующую неделю Паломник чувствовал себя как в раю. Он пил живчик, ел тушенку и тренировался в телекинезе. Руки у него окрепли до такой степени, что инвалид без труда сползали с коляски, забирался в воду и даже смог раздеться, с тем чтобы помыться и наконец-то постирать свою одежду. Он избавился от пиджака и галстука и прекрасно высыпался в коляске, расположившись под кроной дуба великана. Благо погода все это время была замечательной. И тем не менее было несколько причин, побуждающих его к более активным действиям. Во-первых, виски закончились, а без алкоголя приготовить новую порцию живчика было невозможно. И хотя сейчас ему хватало буквально пятидесяти грамм в день, запасы необходимо было пополнить. Больше всего на свете Паломник боялся еще раз допустить споровое голодание. Опять же, у него не было уксуса. Что не позволяло сделать раствор гороха, необходимый для усиления дара. И наконец, банально заканчивалась тушенка. Мысль о том, чтобы разнообразить свой рацион лягушечьими лапками после непродолжительного осмысления была Паломником отброшена. И не то что он был ярым противником французской кухни, но одно дело привычные, почти домашние лягушата и совсем другое — жаба переросток, которая в свою очередь не брезговала человечиной. Как-то это попахивало каннибализмом. С другой стороны, инвалид допускал, что голод не тетка и ежели совсем прижмет, то всякие соображения морально этического толка будут отброшены. Дилемма разрешилась сама собой. Уже на следующий день монстр начал пованивать, а еще через день запах тухлятины приобрел такую насыщенность, что Паломник вынужден был переехать на другой конец озера. По всему выходило, что возвращаться в город придется. Глава одиннадцатая. Рыжая Возвращение в город Паломник решил подгадать к очередной перезагрузке кластера. На то были серьезные резоны. Во-первых поначалу можно было не опасаться зараженных. Судя по собственным наблюдения пришлым стаям понадобился почти день, для того чтобы добраться до восточной окраины города. Да и после этого их численность в густозаселенных центральных районах была в начале не слишком значительной. Так что сохраняя определенные меры предосторожности, можно было рассчитывать на то, что попервах удастся разминуться с тварями стикса. А в дальнейшем найти себе надежный схрон, да тот же подвал, или квартиру с решетками на окнах и бронированной дверью, затариться всем необходимым, в первую очередь провизией и алкоголем для изготовления живчика. — И Уксус! Уксус для гороха не забыть — посчитал необходимым вмешаться третий поток сознания, чуть ли не впервые продемонстрировав при этом хозяйственную сметку. Вообще-то Паломник воспринимал всякую мысль, возникающую у него в голове, как сугубо личную, а классификация, привязка к определенному потоку сознания, служила скорее в качестве этакой метки, возникающей в результата критического самоосмысления новой идеи и характеризовала в первую очередь ее адекватность. В результате чего, все что подлежало рациональному обоснованию Паломник относил к первому потоку сознания. Соображения, требующие немедленной, часто рефлекторной, реакции в виде поступков — ко второму. Ну а третьему отводилось все то, что как говориться,: «И на голову не наденешь». Трудно сказать, был ли в таком подходе какой нибудь смысл, но Паломника сложившаяся ситуация вполне устраивала и в ближайшее время самокопанием он заниматься не собирался. К тому же он подспудно ощущал некую, отличную от других, ауру, присущую мыслям, имеющим отношение к каждому из потоков сознания. Описать словами подобное было невозможно. Ближайший аналог, это как если бы ты видел звук, или слышал свет. Ну, или добавлял сладкое в мягкое. Касательно же планов Паломника на предстоящее посещение города, то в их основе лежала идея «Затаиться». Затаится до того самого времени, когда в ожидании новой перезагрузки твари массово начнут покидать город. С тем чтобы сесть на хвост отступающим. И да, Паломник решил больше не возвращаться в Великий Лес, хотя воспринимал его как место, в котором он готов поселится на старости лет. В одиночестве, под сенью вековых дубов. — Опять мысль из третьего потока сознания, — на автомате отметил для себя Паломник. — Слишком пафосно. Нормальные люди так не говорят. Но тут же одернул себя: «Где я, а где нормальные люди». Так что пусть остается «На старости лет» и «Вековые дубы». Но поскольку до «Старости лет» необходимо было еще дожить, а в условиях Улья такая задача представлялась практически неразрешимой, не говоря уж о том, что средний срок жизни иммунных, даже после попадания в стаб, о новичках и вообще речи не шло, не превышал полугода и старожилами могли называть себя в лучшем случае каждый десятый, так еще иммунные в Улье и не старели вовсе. Матерели, обретали новые Дары Улья и соответствующие способности, и потихоньку превращались в нечто, лишь внешним видом напоминающее людей, но никак не старели. Взвесив все эти обстоятельства, Паломник решил, что ему надо в стаб, к людям, к радости человеческого общения. Благо Бурый неплохо описал ему географию предстоящего путешествия и те трудности, с которыми он непременно столкнется по ходу движения. На самом деле, в основе решения Паломника лежал совершено иной мотив, нежели стремление к общению с себе подобными. Глаза бы его их не видели. Ему, кровь из носу, необходима была консультация Знахаря. За последнее время его тело визуально полностью восстановилось. Мышцы, в том числе и на ногах, стали рельефными. Руки обрели силу. Да что там мышцы. Восстановилась деятельность кишечника, в том числе и прямой кишки. Так что впервые за много лет Паломник познал радость дефекации. В смысле: «Посрать». В его случае, при параличе нижней части тела, процесс являл собой мероприятие невероятно муторное. К тому же окружающая растительность не сподобилась предоставить в распоряжение Паломника не то что лопухов, но даже подорожников. Так что спасла очередная помывка в озере.