Чего я, в самом деле? Он делом занят, а я… — Знаешь, — усмехнулся я, — А давай. Я и от ста пятидесяти капель сейчас не откажусь. Что за коньяк? Эриксон усмехнулся. — Тебе понравится! Минуты через три в кабинет вошёл ничем не примечательный парень из младших сотрудников. Самой запоминающейся деталью в его облике была наплечная кобура скрытого ношения, надетая поверх футболки. Коньяк действительно оказался хорошим, но резким, в общем-то таким, какой я и люблю. Все прочие арманьяки и бренди с мягкими вкусами предпочитаю совсем не употреблять. Посидели с Эриксоном молча, а потом он внезапно предложил: — Ещё хочешь? Поразмыслив, я согласился. Ментат налил мне ещё, но сам воздержался от дальнейшего употребления, ограничившись кофе. — Хочешь, расскажу одну небольшую историю из своей практики? Меня никто не планировал отпускать, пока я не расскажу всё, что должен. Эриксон же демонстрировал по отношению ко мне дружелюбие. Зачем обострять? — Конечно, — ответил я спокойно, — Такое всегда интересно узнать из первых рук. Даже когда в сети пишут новости, они обрастают всяким ненужным… — Знаешь про стаб Пятьдесят Четвёртый километр? Пятьдесят Четвёртый был довольно тихим и небольшим стабом. Зимний держал там неполную гарнизонную роту. Единственной ценностью Пятьдесят Четвёртого было его удобное расположение на острове. На серых кластерах почти нет воды, что делает их освоение, да и простое пребывание на них проблематичным. А вот стаб Пятьдесят Четвёртого находился на острове, расположенном посреди реки, чьё русло прихотливо вилось по территории серых кластеров. Мало того, что этот укреплённый форт контролировал одну единственную на сотни километров переправу через реку, так ещё и саму водную артерию, также пригодную для малого судоходства. Постоянное население на Пятьдесят Четвёртом если и было, то совсем немногочисленное. Не подходит серость для перманентного проживания людей. И хоть стаб расположен на приличном по размеру «зелёном» острове, прогрузившемся когда-то с одной из версий Земли, всё равно многие не вывозили жить там дольше, чем несколько месяцев. Однако народу там тёрлось прилично. Всё из-за нодия — ресурса, встречающегося только на серых кластерах. — Кое-что читал в сети… — сдержанно ответил я, отпив из чашки ароматный кофе. — Если в районе Пятьдесят Четвёртого углубиться в серость ещё километров на шестьдесят-семьдесят, там будет несколько «зелёных» кластеров. Они не сгруппированы, а грузятся на приличном друг от друга расстоянии. Стало быть, отрезаны один от другого серостью, — начал свой рассказ Эриксон, попыхивая сигарой, — Один из них стабильно прилетает из реальности, где Японская Империя во время Великой Отечественной войны вторглась через Дальний Восток в Сибирь. Короче, с одним из кластеров прилетает часть японского Благовещенска… Я от таких заходов аж про коньяк забыл, а мой собеседник, развалившись в офисном кресле, продолжал рассказ. — Шесть лет назад, когда я ещё не был квазом, работал на Пятьдесят Четвёртом. — Ментатом? — уточнил зачем-то я. — Ментатом, — подтвердил Эриксон, кивнув шишковатой башкой, — В службе безопасности стаба. В одну из тихих ночей наш радист поймал паническое сообщение, отправленной от женщины из Благовещенска, давай назовём её… Хм… Мария. Я кивнул. Нежелание распространять реальные данные фигурантов истории мне было понятно. — Так вот, Мария передала по радиосвязи призыв о помощи. Её хотели убить сразу девятеро мужчин… Я присвистнул. — Сам понимаешь, — хмыкнул Эриксон, выпуская облачко ароматного сизого дыма, — Напрягся тогда я нешуточно. — Ещё бы не напрягся, — дёрнул плечом я, — Неправдоподобно как-то. — Вот и мы тогда решили, что слишком на ловушку всё похоже. Однако во главе СБ на Пятьдесят Четвёртом был хороший боевик, но весьма посредственный аналитик. Он сформировал пятёрку, куда вошёл и я. А на следующее утро отправил нас разбираться в теме. Путь до Благовещенска заслуживает отдельного рассказа, но добрались мы в полном составе. Я отпил кофе и сделал глоток коньяка, а кваз продолжил вспоминать. — Большой отряд частной военной компании перенёсся вместе с куском города. Парни даже не очень-то обеспокоились, когда на них поперли зомби со стороны противника. Они, не слишком напрягаясь, перебили всех… Эриксон затянулся, а я предположил. — Напряглись они, когда в зомби стали превращаться свои. Так? — Так… Из состава механизированной бригады выжило всего двадцать шесть физически крепких парней. Командование принял… Назовём его Михаил. Прошло четыре дня, парни едва на ногах держались от спорового голодания, и тут появились загадочная женщина по имени Мария и её супруг Иван. Она вернула свежаков к жизни, отпоив всех живуном. Оклемавшись, выжившие заняли японский бункер, оснащённый всем необходимым на случай ядерного конфликта. Я хмыкнул, история всё больше меня увлекала. — Двадцать шесть молодых мужиков, накачанных тестостероном по самые брови, в бункере с одной половозрелой самкой. И нет, красавицей Маша не была. Скорей… Хм-м-м… Наоборот, но спустя несколько недель с ней закрутил роман Михаил, решив начать с убийства Ивана. — Обалдеть, — прокомментировал я услышанное. Плавающий в облаках сизого дыма Эриксон продолжил рассказ: — Ивана нашли в уборной с простреленным виском и пистолетом в руках. Когда Ивана не стало, Мария заняла его формальный пост коменданта японского бункера. Михаил объявил себя мужем Марии, но ящик Пандоры уже был открыт. Счастье молодожёнов не длилось долго, прошло две недели, и Михаил не вернулся из рейда. Зато четверо из группы, отправившейся с ним вернулись и поставили Машу в известность, что теперь она сожительствует с ними. — Сразу со всеми? — с нездоровым любопытством уточнил я. — Ага, — усмехнулся Эриксон, — Обобществили, но не до конца. — Так, а Мария что? Не была против? — Ты удивишься, но нет. Не была. Она на правах коменданта бункера взяла себе ещё троих мужей. Естественно, что всех семерых последовательно одного за другим боевые товарищи привалили. Они стреляли, резали, травили и душили друг—дружку, пока их не осталось девятеро. — Лихо! — восхитился я. — Ещё бы не лихо, — пыхнул сигарой ментат, — Пережившие кровавую резню за одну единственную женщину решили, что такое им не нужно больше. Посовещались и задумали Чёрную Вдову убить, как её прозвали незадолго до этого. Когда Мария узнала, что её жизнь в опасности, она убежала из бункера и подала радиосигнал с призывов о помощи. Кваз затушил окурок сигары и допил остывший кофе. — Когда мы прибыли, мои парни хотели пострелять всех злодеев. Маша-то нам совсем другую историю рассказала. — Но ты уже тогда был ментатом… — Да, — кивнул он шишковатой башкой, — Мария, естественно, виновной себя не считала в произошедшем. Как и версии случившегося у всех были разные, иногда противоположные. Я тогда испугался, что мы имеем дело с нимфой, и приказал Марию сковать и отвезти нв Пятьдесят Четвёртый с кляпом и мешком на голове. Опасения Эриксона по поводу наличия редкого женского Дара нимфы были оправданными. Женщина с такой способностью уже на начальных стадиях развития Дара может заплести извилины мужикам так, что те будут делать всё, что она прикажет. В голове не укладывалась вся эта история, я только и смог выдохнуть: — Вот это да… Как, однако, приятно, что в Благовещенске люди знают толк в веселье! — С тех пор, Орк, я всю информацию подвергаю тщательной проверке. Поэтому покажи мне ещё раз на карте. Где вы ушли от орды, и где встретились с атомитами. Как они свой клан называли? Я вздохнул и склонился над планшетом с картой… 47. Усталый рейдер Бывает очень приятно вернуться туда, где тебя долго не было. Возвращаешься, а там вроде как и не поменялось совсем ничего. Наш боевой гибридный внедорожник тихо шелестел по дороге стаба, и я понял, что главная перемена тут — наше возвращение. Всё остальное осталось прежним. Дом Мамбы во Внешнем Кольце стаба также не претерпел никаких изменений. Только на участке перед ним теперь высилась какая-то невнятная пирамида со строительными материалами, но под тентом из тёмного плотного полиэтилена ничего толком было не разглядеть. В Зимнем стояла морозная погода. Снег весело поскрипывал под ботинками, лёгкий морозец пощипывал щёки и нос, изо рта вырывался пар. Моя спутница разрумянилась и выглядела олицетворённой юностью и свежестью. — Это твой дом? — спросила она. — Нет… — А чей? — Моей хм-м-м… крёстной… Зря я вообще пустился в объяснения, потому что Линда напряглась, сделала стойку, и на меня словно из рога изобилия посыпался град вопросов. Кто, зачем, когда… А через десять минут она уже знала о характере наших отношений с Мамбой, надо признаться, весьма далёких от отношений крёстного и крестника. — Я никуда не пойду! — решительно заявила моя спутница. — Ну и не ходи, — пожал я плечами, повернулся и решил войти в калитку на участок. Но не тут-то было! Калитка оказалась закрытой. Вдавил кнопку звонка. Никакой реакции. — А вы к кому? — спросила нас румяная женщина спустя пару минут ожидания. — Мы к Арманд, Ане или Мамбе, — спокойно ответил я, — А вы кто? — Я-то? — с неким превосходством спросила она, — Я-то соседка ихняя. Цветочки поливаю, пока в разгоне всё. Если вы тот, кому оставили ключи, я вам их отдам… — Я Орк,- представился я,- Крестник Мамбы. А хозяева где? — Я так и подумала, так мне тебя и описали, — соседка порылась в карманах и выудила оттуда связку ключей, — Вот… Арманд по делам на кластеры выехала, Аня при ней, вроде бы помогает. Мамба появлялась недели две назад на несколько дней в городе, но уехала почти сразу по своим делам. Говорят, что она сейчас с мусорщиками. Жива крёстная. Вокруг лежал снег, но на душе от этой новости потеплело. Едва сдержал себя от облегчённой улыбки — незачем пугать эту славную женщину. — По делам? — вслух же спросил, — А какие у Арманд дела на кластерах? — У Арманд сейчас свой бизнес,- ответила на мой риторический вопрос женщина, — Вот, собственно, по этим делам. Однако! Вот это новости. Заметив, что женщина всё ещё держит ключи, отрицательно покачал головой. — Не надо, — отказался я, — Неудобно как-то без хозяев. В гостинице номер сниму.