В этот небольшой городок добрались без приключений. Пришлось идти в обход, а не по главным улицам. Обходить целый город, пусть и небольшой, – сомнительное удовольствие, но это было сделано ради безопасности. Мои белые волосы могли привлечь ненужное внимание. Отхожу от окна и опускаюсь на кровать. Ножки жалобно скрипят под моим весом. Вновь смотрю на Элиота: ресницы слегка вздрагивают, он шевелится под одеялом и открывает глаза. Либо спал слишком чутко, либо не спал вообще. Элиот шумно выдыхает, переворачиваясь на спину, и смахивает со лба растрёпанные светлые пряди. Несколько минут проходит в тишине. Я смотрю на него, а он же рассматривает дощатый, покрытый живыми тенями потолок. – Тебе надо поспать, – говорит он тихим, немного хриплым голосом. – Знаю, что тебе тяжело, но это последняя остановка, которую можно назвать нормальной. Мы пойдём в обход всех городов и деревушек. – Знаю. – Пожимаю плечами, чувствуя покалывание под левой лопаткой. – Не могу уснуть не только из-за случившегося. Лопатка и так всегда доставляла мне лёгкий дискомфорт, но сейчас… – Завожу правую руку через левое плечо и пытаюсь огладить саднящее место. – Сильно болит? – Элиот поворачивает голову, приподнимаясь на локтях. – Может, при падении образовался синяк? Как доберёмся до Юга, я попрошу, чтобы тебя осмотрели. Лекарь из меня никудышный, но у меня с собой есть лечебная мазь. Коротко киваю, взбираясь на постель. Пока Элиот с кряхтением поднимается и идёт к сумке, я быстро расправляюсь с пуговицами. Перекидывая косу вперёд, приспускаю рубашку. – Может немного жечь, – говорит он, чуть задирая короткую майку на спине. Не чувствую ни жжения, ни его пальцев. – У тебя, оказывается, есть… родимое пятно? – Парень осторожно прикасается к месту под лопаткой. – Солнце и Луна. Что это? – Не знаю. – Вздрагиваю от прохладной мази. – Я заметила её на следующее утро в больнице в том мире, когда переодевалась. Про себя называю меткой, но на деле без понятия, что это может быть. Она постоянно болит и пульсирует. Не думай, я не сумасшедшая, но… нередко она даёт о себе знать в определённые моменты. Элиот смеётся, втирая мазь в контуры метки, а затем опускает майку. Накидываю рубашку, смотря на него через плечо. – Как думаешь, что это? Он выдыхает. – Это магия. Обычно такое появляется после… создания связи между двумя людьми. Раньше подобное ставили при заключении брака. Может, ты вышла замуж и не помнишь этого? – Уголки губ Элиота подрагивают в едва заметной издевательской улыбке, на что он получает мой долгий взгляд. Опускаю ноги на прикроватный коврик, надеваю сапоги, не удосуживаясь их зашнуровать. Элиот закидывает мазь обратно в сумку и возвращается к своей кровати. Подкладывая одну руку под голову, парень вытягивает вторую перед собой. Тихий щелчок – и вокруг его пальцев начинает кружить пылающая сфера. – Как много колдунов с Грязной магией? – Не знаю. Может, их сотни. А может, всего лишь жалкие десятки. Я жил в небольшой деревне достаточно далеко от столицы, но даже у нас был один такой. Говорили, будто пески шептали ему будущее на ухо. Не знаю, сколько в этих словах правды, а сколько лжи, но мне всегда было не по себе рядом с ним. – Я думала, что ты жил в столице. Да и твоё имя не совсем… – Не слишком южное? Моя мать родилась и работала в столице горничной у одного влиятельного человека в Рэддхеме. Она уволилась и решила перебраться на Юг, где и встретила моего отца – солдата при Пылающем Дворце. У матери не было магии, так что они с отцом не удивились, когда моя сестра родилась обычной. Но вот выглядит она как настоящая носительница огня в своём сердце, – хмыкает Элиот. – Затем родители перебрались в отдалённую деревню, и уже через два года родился я – ничем не похожий на представителя огненного народа. Зато внутри меня пылает огонь. Мама считала это чем-то невероятным. Даже после объединения не каждый решался «портить» кровь, особенно с людьми. Мы, как правило, слабее чистокровных. – Но твой отец же «подпортил» кровь. – Из-за этого ему и пришлось переехать в деревню. За особые заслуги перед народом Правители оставили ему пенсию, но о прежней работе ему пришлось забыть. Не знаю, жалел ли он. – И всё из-за того, что он женился на обычном человеке? – Увы. Такова наша жизнь, Селена. Радует хотя бы то, что маги научились жить в мире. О! Ты знала, что в прошлом огненный народ чуть ли не воевал с водным? Как видишь, сейчас я даже не рычу и не дышу на тебя огнём. Это можно считать успехом? – Стой. – Мои брови удивлённо взлетают вверх. – Так ты умеешь дышать огнём? Это же насколько сильно нужно разозлить тебя, чтобы из твоего рта вырвалось пламя? – Нужно очень сильно постараться, – улыбается Элиот, щуря глаза. – У одной особы это всегда прекрасно выходило. Он словно намеренно не произносит это имя. Агата. – Как ты ощущаешь… – указываю подбородком на порхающий между его пальцев огонёк, – свою магию? Около реки… я не совсем поняла, что это было. Всё так сложно. – Задираю голову, сталкиваясь взглядом с вороном, опускающимся на прикроватную тумбочку. – То, что я потеряла… оно совсем близко. Кажется, что нужно лишь протянуть руку, схватить и потянуть на себя. И вот ко мне вернутся и магия, и воспоминания. Так ли важно всё вспомнить? Как это поможет мне вернуться обратно? – Не знаю, Селена. Даже не представляю, как тебе помочь. В таких вещах я не силён. Если уж Агата не знала ответа на этот вопрос, то… тебе способен помочь только один человек. Хотя можно ли назвать его человеком – не знаю. – Парень поджимает губы. – Суверенный. Наверняка ему хватит опыта, чтобы дать ответ. Сейчас он на стороне Рураль, но… если тебе вдруг удастся до него достучаться, то он сможет тебе помочь. – О, ты такой оптимист, раз думаешь, что он вот так сразу ответит на все мои вопросы, – нервно смеюсь я. – Я не разбираюсь в этом мире, но уж точно поняла, что «верхушка» меня недолюбливает. Ваш бывший Король скорее скормит меня тем лошадям, чем даст ответы. Оглаживаю чёрный хохолок на затылке Алистера. Птица клацает клювом, и я не могу не улыбнуться. – Признаться, я никогда его не видел. Или не помню, что видел. До меня доходили слухи, – чуть тише добавляет Элиот. – Говорят, что по соседству с его кабинетом есть комната, где он пытает своих врагов. А ещё я слышал, что под Дворцом целая сеть туннелей. Одна из легенд гласит, что он загоняет туда людей, где они в итоге теряются и умирают от голода. Вторая – якобы эти туннели выстроены специально для его элитных стражей, которые следят за гостями и докладывают ему, – на выдохе произносит он. – Наш бывший Король хранит множество секретов. Кто знает, может, он умеет прочищать мозги так же, как это делает Рураль? – Прочищать мозги? Звучит отвратительно. – О, все мы догадываемся о том, каким образом Рураль привлекла на свою сторону всех своих союзников. Особенно… если брать в расчёт её способности. Рураль проникает в головы и переворачивает всё так, чтобы сознание стало… затуманенным. Она заставляет мыслить так, как хочется ей. Даже может заставить думать, что тебе больно, и ты будешь кричать от боли, хотя физического вреда она тебе не причинит. Только представь. Не удивлюсь, если именно она влезла в твою голову и заставила всё забыть. – Её магию возможно обойти? – Скидываю с ног сапоги, поворачиваясь к Элиоту спиной. – Возможно ли обмануть её? – Может быть, Селена. Может быть. А сейчас – поспи. Нам с тобой необходимо поспать. * * * Колокольчик над дверью издаёт высокую трель, этот резкий звук отдается болью в висках. Кофемашина жужжит, наполняя помещение запахом свежесваренного кофе. От этого аромата всё внутри сжимается – чувство настолько знакомое, что я всем своим существом тянусь к этому запаху; желаю, чтобы он окутал меня с головы до ног. Обычно такое ощущение возникает, когда после долгого путешествия наконец возвращаешься домой. Дом. Вот так и пахнет для меня дом. Тепло разливается глубоко в груди, накатывает радость. Знакомые интерьеры заставляют сердце сжиматься от сладкого трепета. Я дома. Присаживаюсь на корточки, открывая дверцу витрины, чувствуя, как кожу обдаёт приятным холодом, а затем подталкиваю десерты и закуски ближе к стеклу. Всё так реально, будто… взаправду. Это самый обычный рабочий день, а те ужасы – просто глупый сон. Не более. По залу разлетаются перешёптывания и смех. Выпрямляюсь, и взгляд тут же падает на стол. На краю, ближе к покупателям, высится баночка с надписью «фонд пострадавших от слова “экспрессо”». Улыбаюсь уголками губ: это была идея Миши. Он аргументировал это маркетинговым ходом, но я уверена, что Нефлянов просто хотел посмеяться – до сих пор помню его довольное лицо, когда он выводил буквы. Осторожно касаюсь горлышка банки, оглаживая рифлёные края. Она уже наполовину заполнена, и лежит там не только затерявшаяся в глубинах сумки мелочь, но и купюры покрупнее. Резко оборачиваюсь через плечо. Мишины волосы растрёпаны, а пара прядей падает ему на лицо, и ему явно некогда их убрать – сегодня занят практически каждый столик. Отталкиваясь от барной стойки, в несколько шагов настигаю друга, взмахом руки убирая его непослушные локоны назад. Он благодарно улыбается; я же опираюсь плечом о стену и ловлю себя на мысли, что практически забыла, как он выглядит. Поэтому начинаю рассматривать его с особой внимательностью. – И что бы я делал без такой помощницы? – мученически улыбается парень; его взгляд всего на секунду встречается с моим, и я ахаю – вокруг чёрного зрачка расползается тёмно-жёлтый цвет. – Что-то не так? – Миша моргает, и к его глазам возвращается привычный оттенок. – Нет, – шёпотом отвечаю я, принимая из его рук чашку с кофе. Сердце как-то странно бьётся: то слишком быстро, то слишком медленно; то так тихо, что я его не слышу, то так громко, что его стук оглушает. Ставлю чашку на поднос, смотря на чек. «Эспрессо». Затылок обжигает лёгкой болью, прижимаю ладонь к голове. Наверное, заработалась, вот и началась мигрень. – Сел, – слышу нечёткий голос за спиной, словно Миша находится где-то далеко. – С тобой всё… – Да! – выпаливаю я, обхватывая поднос обеими руками, невзирая на нарастающую боль. – Всё в порядке! – Чашка покачивается, грозя вот-вот растечься лужей, но обходится без происшествий. Ощущаю спиной растерянный взгляд друга, но не оборачиваюсь, продолжая неотрывно рассматривать чашку. Лишь когда выхожу из-за стойки, обращаю взгляд к заполненному залу. Лица кажутся знакомыми, словно я уже где-то их видела. Барная стойка около окна – там сидит женщина с каштановыми волосами, а рядом с ней девочка. Тея. В её пальцах зажат увядший цветок. Продолжаю наблюдать и вижу компанию из двух девушек и двух парней. Они тренировались в Подземном Городе – я хорошо их запомнила. Особенно ту, что каждый раз желала мне удачи. – Девушка! – Вздрагиваю, оборачиваясь. – Мой кофе, пожалуйста. Медленно ступаю в сторону – голова кружится, заставляя помещение двоиться, а тошнота щекочет горло. Люди вокруг… я их знаю. Опускаю поднос на столик, обхватывая блюдце, на котором стоит чашка, и поднимаю взгляд. Меня разглядывают горящие зелёным глаза. Эту девушку я тоже знаю. Из белоснежных волосы стали серыми, кожа – будто мёртвая. Она, откинувшись на спинку стула, смотрит на меня так, будто её голову украшает венец. Рураль. – Ваш кофе. – Мой голос дрожит, и это только веселит колдунью. Когда я поднимаю чашку, блюдце дребезжит, а кофейная гладь покрывается рябью. Ставлю чашку на стол и хочу вернуться к Мише, как цепкие пальцы хватают меня за локоть, заставляя инстинктивно согнуться. Всё внутри сжимается под её пронзительным взглядом. Если бы Рураль сейчас заговорила… но она молчит. Кивает куда-то, и я поворачиваю голову. За одним из столиков сидят Агата и Элиот. – Время – самый дорогой ресурс, Ваше Высочество. – Шёпот Рураль обжигает ухо, а последние слова пропитаны ядом. – Даже для тех, кто не считает прожитые годы. Зажмуриваюсь и ощущаю новый приступ головной боли. Поднос выскальзывает из рук, с грохотом падая на пол; на звук никто не оборачивается. Машинально касаюсь лба. Всё смазывается, теряет чёткие формы. Когда земля начинает уходить из-под ног, вцепляюсь в край стола. – Не заставляй меня ждать, иначе твои друзья заплатят высокую цену за промедление. Желая закрепить свои слова, Рураль вновь указывает на Агату и Элиота. Улыбки пропадают с их лиц, а кожа приобретает болезненный оттенок. Они прижимают ладони ко рту. Их руки в крови, что особенно чётко выделяется на фоне светлой кофейни. Кашляя, Агата скатывается со стула, ударяясь о чёрно-белую плитку. Элиот с грохотом падает вслед за ней и уже не пытается встать. Перевожу расфокусированный взгляд на Рураль, губы которой украшает одна из самых безумных улыбок, что я только видела. Её пальцы размыкаются на локте, но она и не думает меня отпускать. Поднимаясь со своего места, она вжимается ладонями в мою грудь и без промедления толкает. Понимаю, что падаю, но не на плитку. В воду. В холодные воды озера. Это угроза. 21 глава Элиот