Он делает знак одному из дежурных по этажу. Совегрэн следует за ним в лифт, потом по коридору второго этажа. Через две секунды он впервые окажется перед ним. Его принимает с широкой улыбкой какой-то человек лет шестидесяти. — Присаживайтесь, я секретарь Слая, он будет через минуту. Совегрэн узнает его голос, они несколько раз общались по телефону. Тот звонил ему в Париж из Лос-Анджелеса, чтобы договориться о предстоящей встрече. Он хвалит его безупречный французский. — Я говорю на нем не так хорошо, как хотелось бы. Всегда обожал Париж и все бы отдал, лишь бы почаще здесь бывать. Слай ни слова не знает по-французски, вы в курсе? — Никаких проблем. Мистер Сталлоне надолго во Франции? — Ему тут надо обсудить кое-какой проект со Стивеном Спилбергом, у того сейчас съемки в Версале, но пока еще ничего не готово. Слай решил воспользоваться этим, чтобы анонсировать «Детфайтера-2» французской прессе, потому и просил вас о встрече. Спасибо, что уделили нам эти два часа. — Пустяки. Широко улыбаясь, появляется Сталлоне в маленьких круглых очках, в бежевых брюках, застегивая на ходу рубашку. Пожимает руку Совегрэну, предлагает выпить чего-нибудь, в общем, ведет себя как радушный хозяин. Кивком дает понять секретарю, что предпочитает остаться с посетителем наедине. Нарочно старается говорить помедленнее, и Совегрэн понимает каждое слово звезды. — Я уже давно хотел встретиться с создателем «Детфайтера», но сами знаете, как это бывает — машина запущена и уже ни о чем другом, кроме фильма, не думаешь. Слушайте, вас ведь наверняка приглашали на премьеру, в Нью-Йорк? — Да. — И что, мой секретарь не сумел вас там найти? — Вы тогда были очень заняты продвижением фильма на рынок. — Так, так, так… Все приходится делать самому. Примите мои извинения, мистер Совегрэн. Они обменялись кратким, но более крепким рукопожатием. — Мои сценаристы только что закончили сценарий «Детфайтера-2», надеюсь, вам понравится. К съемкам должны приступить в следующем месяце. Калькутта, Лос-Анджелес, может быть, сцена с Леди Либерти. — В Нью-Йорке? — Обдумываем сейчас кое-какие трюки наверху… Как вы ее называете во Франции? — Статуя Свободы. — Будет довольно забавно, да? По договору у вас все в порядке? Вам заплатили? — Мой агент как раз этим занят. — Вы хорошо сделали, продав нам исключительные права на идею, так ваше положение гораздо определеннее. Вы получите четыре процента при любом дальнейшем использовании главного персонажа. Не думаю, что мы будем снимать «Детфайтера-3», но, поди знай, надо все предусмотреть. Я бы хотел, чтобы вы проследили за увязкой деталей, лучше даже назначить вас консультантом. В конце концов, это ведь ваш персонаж, верно? — Разумеется. За короткую секунду в памяти Совегрэна успевает промелькнуть много всего. — Вот увидите, второй фильм будет еще круче первого. Стучится секретарь и просовывает голову в дверь, но не входит. — Стивен… — Уже? Сталлоне выглядит смущенным, колеблется. — Ты ему сказал, чтобы он подождал минутку? Совегрэн успевает узнать силуэт гостя через приоткрытую дверь. — Стивен Спилберг? — Он мне предложил снять историю моей собственной жизни! Безвестного итальянского актера на третьих ролях, который однажды пишет сценарий о боксере! Пока я отказываюсь в это верить! — Почему, если это правда? — Я уж и не помню, каким был тогда, двадцать лет назад… В его взгляде вспыхивает крохотная искорка, Совегрэн думает, что это ностальгия. — Не будем заставлять мистера Спилберга ждать, — говорит Совегрэн, вставая. — Сидите, мне надо с вами уладить одну маленькую деталь. Пустяк, но это начинает меня раздражать. Лучше разобраться сразу. Его тон незаметно изменился. Совегрэн покорно садится. — Имя Жером Дюрьец говорит вам что-нибудь? Выброс адреналина, разлетевшись по всему телу Совегрэна, припекает ему кишки. — Жером… Дюрьец? Нет, я… — Этот тип — французский сценарист, который утверждает, что замысел «Детфайтера» принадлежит ему. Осаждает мой офис и моих финансовых партнеров. Мне совсем не нравятся такие истории. Совегрэн багровеет и вытирает лоб. — Тем более что он успел приобрести у нас кое-какую известность благодаря дурацкой комедии, права на которую купили в Эн-би-си. Совегрэн прочищает горло и ерзает в своем кресле. — Послушайте, мистер Совегрэн, в производство «Детфайтера-2» вложено девяносто миллионов долларов, и такая реклама фильму никому не нужна. Мне плевать, чья это была идея — ваша, его или первого встречного кретина, понимаете? — Да, я… — У нас есть выбор между двумя возможностями. Если он врет, я ему просто ребра переломаю. Если нет, решим проблему другим способом. Но для этого мне нужна правда, потому что она всегда вылезет наружу, я это по опыту знаю. Слишком большие деньги на кону, это понятно? — Но… — Просто ответьте, чей был замысел — ваш или его? — Я… Сталлоне придает своему голосу невероятную жесткость. Ловит взгляд Совегрэна, но тот не осмеливается прямо посмотреть ему в глаза. — Вы меня вынуждаете повторять, а я этого не выношу: чей замысел — ваш или его? — А нельзя ли как-нибудь… договориться? — Договориться? Я правильно расслышал? — … — Так это его замысел, мистер Совегрэн? — Скажем так, я придал форму одной идейке, которая… — Замысел его? — Да. — Хорошо, что сказали мне правду. — … — Надеюсь, деньги заставят его заткнуться. Из вашей доли, разумеется. Если только… — Если только? — Знаю я таких типов, они хотят, чтобы о них говорили, хотят упоминания в титрах, хотят возмещения ущерба и немыслимых процентов. Нам все это нужно? — И что вы собираетесь сделать? — Мистер Совегрэн, вернитесь на землю. Вы взломали двери Голливуда и пролезли вовнутрь, как я сам пролез двадцать лет назад. Вы теперь среди больших ребят, чего и хотели, верно? Главное — это шоу, которое весь мир видит на экране. А что творится за ним, ему знать необязательно, вы меня понимаете? — Да. — Этот Дюрьец живет в Париже? — Да.