— Одну ночь, — строго сказала она. — Ужин и ванну, — пискнула я. — Можно в комнате. — Ванна — это само собой, — снисходительно бросила дама. — Не хватало мне тут грязных деревенских девок на моих простынях. — Дядь, она у тебя что, княгиня? — шепотом спросила я, когда мы плелись следом за хозяйкой дома. — Я думала, ты из простых. — Яська замуж удачно вышла, — подумал и вздохнул: — Охмурила чиновника, что в нашем дворе раненый после нападения разбойников лежал. Ничего не скажешь, чисто сработано. — Дети есть? — Так сын. Учится на Севере. — А чего ты к ней Малику не отправил? То-то у обеих счастье будет. Похожие они. Дядько громко фыркнул. Женщина обернулась, смерила его высокомерным взглядом, но ничего не спросила. Ну и ладно. Мое дело — совет мудрый дать. А воспользуется им Тамир или нет, уже его выбор. — Вот что, детка, я тебя знать не знаю, поэтому сиди в своей комнате и не высовывайся, — сказала мне тетка Яся (как ее полное имя, интересно?). — Узнаю, что ты что-то украла или поломала — не прощу. — Ой, да больно надо, — проворчала я, с удовольствием оглядывая свою спальню. — Главное, еду принесите и покажите, где помыться можно. Я и сама до утра с места не сдвинусь. — Мыльня там за дверью. А полотенца и чистое белье тебе служанка принесёт сейчас. Отдыхай. Как-то странно она это сказала… надеюсь, что не отравит. А ещё замок щёлкнул, и я поняла, что выбора у меня особо и нет. Хотя замок взломать, я, пожалуй, могла бы, но оно мне надо — на подобную ерунду расходовать драгоценный магический резерв? Я быстро разделась и заглянула в мыльню. Увиденное мне настолько понравилось, что я даже задумалась, а так ли плох брак по расчёту? Может, и стоило с Асуром уехать? Он ведь какой-то там родственник северных князей и целитель. Сам говорил, что целителям платят. Ванная комната была небольшая, но очень роскошная. И столик белый, с золотыми ножками, на котором всякие флакончики стояли, и зеркало драгоценное на стенке. Хотя почему драгоценное? Тут проблем с доставкой стекла точно нет. И даже стул был с дыркой в нем, унитаз, стало быть, местный. А еще маленькая фарфоровая купель. Крупному мужчине не слишком удобно, а мне в самый раз. И никакой там печки, из медного крана текла настоящая горячая вода! Мне хотелось визжать от восторга. Святые небеса, я счастлива! Спасибо, тётя Яся. Вы — противная и злая, но все же замечательная. Женский голос из спальни сообщил, что принёс полотенце и оставил на стульчике возле двери. Я ответила, что очень рада этому факту. Невидимая служанка удалилась, меня не потревожив. В красивых флакончиках я обнаружила и мыло, и всякие ароматные масла. Тётя Яся, я вас обожаю, вы — лучшая! А потом я, завернувшись в огромное полотенце, валялась на чистой кровати и уплетала вкуснейший пирог с творогом, запивая его настоящим чаем. Прощаю, за все прощаю! В конце концов, это ее право — пускать подозрительных девиц в дом или не пускать. — Есения Карловна просила узнать, надобно ли молодой гостье свежую ночную сорочку, или у неё своя имеется? — сунула голову в дверь служанка. На голове у неё был белоснежный чепец, а прочее я не видела, но почему-то догадалась, что ее платье выглядит лучше, чем любое из моих. Меня это расстроило, но не слишком. — Не откажусь от сорочки, — сказала я, здраво рассудив, что раз предлагают, надо брать. Отказываться как-то даже некультурно. Впрочем, на самом деле было любопытно, что мне принесут. Может, тряпку какую-нибудь? Но и тут Есения Карловна меня приятно удивила. Сорочка оказалась не просто новенькой и из тонкого дорогого батиста, а ещё и мне по размеру. Роскошь, доселе в этом мире мне не знакомая. Служанка забрала грязную посуду, бросая на меня неодобрительные взгляды, но мне было плевать. Я зарылась в белоснежное постельное белье (здесь, кстати, даже пододеяльник имелся) и заснула, кажется, раньше, чем щёлкнул замок на двери. Поутру я обнаружила, что одно из двух моих платьев, которое было, кстати, в саквояже, выглажено и повешено на спинку кресла. На кресле лежали колготки. Мои, кривые-косые, я сама их вязала на удивление Ганне и девчонкам, здесь предпочитали носить отдельно чулки и панталоны. Оно в целом понятно, это вопрос гигиены и удобства, но все же мне привычнее были именно колготки. И теплее к тому же. А ещё была сорочка — снова новая и по размеру. И тапочки войлочные с мехом. Тётя Яся, вы можете называть меня как угодно. Слова против не скажу. Особенно, если вы мне подарите эти тапочки навсегда. Или хотя бы сорочку. А дверь, кстати, была приоткрыта, как бы намекая, что мой арест окончен. Очень-очень жаль. Я бы не против была провести ещё денёк в постели. А ещё завтрака не было, а я бы не отказалась. Пришлось, короче, подниматься, умываться (в блаженно тёплой воде) и заплетать косу, глядясь в зеркало и размышляя, что у меня отражающая поверхность получалась ничуть не хуже. Просто тут стекло гораздо качественнее. На выходе из комнаты меня подстерегал конвой в виде вчерашней служанки в чепце. Мне предоставился случай убедиться, что ее платье и в самом деле сшито лучше моего. И ткань плотнее. И воротничок красивее. Обидно как-то. Но немного и вдохновляет. Значит, в Аранске можно найти работу! И горничным не так уж и плохо платят! — Я провожу вас в столовую, молодая госпожа, — сообщила мне служанка. Ее лёгкое презрение я предпочла игнорировать. В столовой обнаружился стол, как впрочем, я и ожидала. А за столом моя горячо любимая тётушка, дядько Тамир и незнакомый мужчина средних лет и приятной упитанности. А ещё — завтрак. Тетка молча кивнула на свободный стул, но я не спешила его занять. — Прежде всего, Есения Карловна, я хочу принести свои извинения, — сложила руки на животе я, изо всех сил изображая скромную беззащитную сиротку. — Я вела себя вчера крайне грубо. Дядько вытаращил глаза и закашлялся в салфетку. Никудышный из него актёр. Все отлично поняли, что он едва сдерживает смех. — Простите меня. Я вчера очень устала с дороги и плохо соображала. Не представленный мне муж тети Яси благосклонно кивнул, а тетка нахмурилась и поджала губы. — Я сама виновата, деточка. Ратмир мне любезно напомнил, что по закону дети никак не могут отвечать за поступки родителей. К тому же дело то было старое и мутное. Так что это я должна извиняться за грубость. Прошу, садись и позавтракай. Прежде, чем мы перейдем к разговорам о делах. Я снова не пошевелилась, только спокойно заметила: — Мне не в чем вас упрекнуть. Вы меня накормили, уложили спать и даже предложили свежую одежду. Для меня честь знать, что вы такой же замечательной доброты человек, как и ваш брат, который взял меня в свой дом, — и, не утерпев, добавила: — В глубине души так точно. Где-то очень глубоко. Господин Ратмир поперхнулся кофе, который он попивал с самым меланхоличным видом. Скатерть, кстати, забрызгал, закашлявшись. Тетка Яся покраснела, а потом вдруг усмехнулась. — Какое милое дитя. Ты мне даже нравишься. Садись уже, выпей молока. Говорят, полезно от избытка яда. Туше. Мировая тетка, хоть и истеричка иногда. Но кто из нас идеален? Разве что один студент-целитель, которого я никак не могу забыть. Глава 9. Большой город Завтрак был ничем не хуже ужина. Много, вкусно и компания неплохая. А еще богомерзкий кофе, который терпеть не могли ни тетушка Яся, ни дядько Тамир, а господин теткин муж очень уважал, да и я с удовольствием употребила. Со сливками, сахаром и теплой булочкой с маслом. Хорошо быть молодой и тощей, не нужно думать о калориях! Потом господин муж извинился и ушел на свою работу. Как невинно похвасталась Есения Карловна — он был начальником водного департамента. — Это которые улицы от лошадиного навоза моют? — уточнил глумливо дядько, явно не простивший сестру за холодный прием. — Нет, это которые обеспечивают горячую воду в домах. И даже отопление, — не повелась на провокацию тетя Яся. — Но не будем о техническом прогрессе, для тебя это, наверное, настоящая магия, хотя поверь, не так уж это все и сложно. Рассказывай, зачем приехал и ее, — кивнула на меня, — привез. — Ну, главное ты уже знаешь. Миланка у нас теперь в разуме. Ее заезжий целитель сумел излечить. Девка она молодая, к тому же маг. В деревне ей скучно. — В городе ей еще скучнее будет. Она ж ничего не умеет. — А много ли уметь нужно? Читает быстро, пишет сносно, деньги считать умеет и свои, и чужие. Помнится, при таких же умениях ты замуж выскочила когда-то. — Так одной грамотности мало, — поджала губки тетушка. — Нужны манеры еще, речь правильная. Хотя… она хотя бы ложку держать умеет. И мизинец не оттопыривает, уже хорошо. Да и за словом в карман не лезет. — Вот-вот. — Но где ж она работу найдет? И жить где будет — молодая, одинокая, без знакомств? — А ты мне на что? — В моем доме всяким там… сомнительным девицам не место. У меня высшее общество собирается, что я подругам скажу? Знакомьтесь, это вот моего деревенского брата воспитанница, помните, дочь того ювелира, что свою жену зарубил? Это, конечно, произведет впечатление… но вряд ли меня потом пригласят в гости к княгине Озеровой, когда она в Буйск приедет. — Да не буду я с вами жить, — возмутилась я. — Я не для того приехала, чтобы кому-то на шею садиться. Найду работу в той же ювелирной лавке, сниму комнатку у какой-нибудь вдовы. Справлюсь. — А что ты делать умеешь? — уже куда более благосклонно посмотрела на меня Есения Карловна. — С металлами работать в небольших количествах. Стальную конструкцию не смогу соорудить или ограду чугунную починить, а вот цепочки, кольца, всякие небольшие дефекты в металлах — справляюсь, — подумала и добавила: — А еще состав металла могу сказать. Поддельное золото от настоящего запросто отличу. — В родителей пошла, значит, — кивнула тетка. — Ну и ладно. Вот что я думаю. О тебе тут мало кто помнит, я узнала лишь потому, что своими глазами видела, как Тамир тебя забрал. Остальные-то вряд ли знают, как тебя и звали. Поэтому мы скажем, что ты Милана… да хоть Верьева. Из деревни Медведевки. А приехала потому, что дар нужно с умом использовать. Я кивнула. Пока в ее словах мне все нравилось. Я, конечно, все равно попробую узнать, что с моей семьей случилось, но это не срочно. Сейчас мне больше работа нужна, чем сведения. — Что касается ювелирных мастерских… тут я тебя не порадую. Никто с улицы девку к себе не возьмет, даже мага. Нужно сначала место попроще искать. Да хоть к кузнецу любому, они обычно не привередничают. Мелкие огрехи закрывать тоже нужно. Я снова согласилась. Верно, золото и серебро — не те металлы, которые чужачке доверить можно. У меня, конечно, документы есть, подписанные самим князем Озеровым. И разрешение на работу даже. Но кто на него смотреть будет? — А к стекольщикам если? — нетерпеливо заерзал на стуле Тамир. — Зеркала делать будет… — Так ее и взяли. Северяне только своих берут. А с нашими мастерами работать я бы не советовала. Вообще в большие цеха женщине лучше не соваться. Или на фабрику куда-то, где такие же, как Мила, будут, или в подмастерья. — Значит, я в кузнечные лавки для начала схожу, — кивнула я. — Дядько, ты мне банк обещал. И комнату нужно снять. — Сначала к стекольщикам!