– Сломаешь ему ногу, – кивок на Шумерского, – и я подумаю об ужине. – Согласен, – легко отзывается Самсонов. Пока он оценивающе осматривает Владана, человеколюбия в его взгляде не наблюдается, и Шумерский это видит. – Тебе правую или левую? – А обе сможешь? – Также оценивающе осматриваю я уже Самсонова. – Две ноги – два ужина, – подняв бровь, предлагает он. – Лесь, я был неправ! – Шумерский ещё не трусит, но уже опасается. – И готов за это ответить. Хочешь, я отдам тебе эту серебряную фиговину? – Стой! – Поднятой ладонью я останавливаю, шагнувшего было вперёд, Самсонова. – Шумерский, а на хрена ты ко мне, вообще, припёрся? Не просто так, это точно. И нервно дёрнувшийся уголок губ это только подтверждает. – Совесть замучила. Высокий и худой, сутками сидящий за компьютером, сорокалетний Шумерский на фоне, плюс-минус ровесника, Самсонова выглядит прыщавым подростком. – Впервые за три года? – Лесь, я хочу, чтобы ты на меня работала. – Сразу сдаёт он все карты. А впечатлённый свист, оказывается, исходит от меня. Работала, значит? – Вот что ты опять влез? Владан Шумерский относился к тому типу мужчин, которые бросаются на все, проходящие мимо, неприятности. А те неприятности только его и ждут. Надо впихнуть незаконный коттедж в природоохранную зону? Ищут Шумерского. Приспичило перестроить несущие стены в какой-нибудь хрущёвке? Тоже к нему. Гибкий, способный прогнуться под самого требовательного заказчика, Шумерский не отказывал никому, не различая «плохо» и «хорошо». И зарабатывать приличные деньги начал ещё с института. Вместе с очень специфической репутацией. В институте мы, собственно, и познакомились. И первое время мне, наивной дуре, шефство целого преподавательского ассистента льстило. Вот только дурой можно быть и имея мозги. Поэтому от первого его предложения сделать маленький, но перспективный проектик я отказалась. От второго и от третьего тоже. А за информацию о новом, но перспективном архитектурном бюро честно поблагодарила. Не зная, чем именно Шумерский предложит мне там заниматься. Удивительно, но, казалось, все мои отказы его не трогали. Так и работали, вполне себе взаимовыгодно, пока ему не пришло в голову податься на A' Design Award. Вместе со мной. Тяжёлый и громкий вздох беспринципного Шумерского эхом отражается от подъездных стен. Хорошо, что соседи у меня нелюбопытные, а перегородки в доме толстые. – Помоги мне, Лесь… иначе меня прибьют. – Нет. – Самсонов решает, что наступил его звёздный час. И что он может что-то решать. – Я не буду с тобой разговаривать, – передёрнув плечами от холода, – неудивительно, стоя на самом сквозняке – обращаюсь я к Шумерскому, – и помогать не буду… пока ты мне всё подробно не расскажешь. Русские женщины – самые жалостливые женщины в мире. Особенно если чем-то, но всё же обязаны. – Лесь, ты… – Иди вон, Шумерский. – Раздражаюсь я. – Завтра я буду в офисе до одиннадцати и после четырёх, не найдёшь времени – проваливай ко всем чертям. – Я приду, – с угрюмой решимостью кивает он и уходит. По лестнице пешком. – Ты не станешь участвовать в проекте этого полудурка. – Ровным голосом озвучивает своё ценное мнение Самсонов и заходит в квартиру как к себе домой. – Одним больше, одним меньше… – хмыкаю в ответ, скрещиваю руки на груди и смотрю, как он раздевается. – Самсонов, ты меня сегодня так порадовал. Может, снова исчезнешь? Навсегда. – Романовская, даже в договорах при наступлении форс-мажора стороны не несут ответственности за свои неисполненные обязательства. – Подготовился, да? – иронично киваю я. – Молодец, добавлю лишний кустик тебе перед крыльцом. А теперь, сделай доброе дело, уезжай. – Зевок вырывается помимо воли. – Я устала и не хочу вести с тобой словесные баталии. На лице Самсонова появляется лёгкая понимающая улыбка. Он и так умеет? – Уеду, но у меня к тебе есть ещё одно дело. – Осточертевший звонок разражается очередным дз-зынь. – Откроешь? Глава 11. Олеся – И что это? Резонный вопрос, учитывая, что от Самсонова можно ждать всего, чего угодно. – Тебе звонят, – кивает он на дверь, вешая пальто в шкаф. – Самсонов, знай я, что тебя станет так много в моей жизни, ни за что бы тогда не позвонила. – Не удивила. – Догадавшись, что открывать я не собираюсь, со вздохом он сам распоряжается моей дверью. – Спасибо. – Курьеру. – Кухня там? – Как бы мне, но ответа Самсонов не ждёт, самовольно изучая недра квартиры. – А ты в курсе, что вопросы задают, чтобы получить ответ? Сомневаюсь, что Самсоновская уверенность растеряется в метрах кухни, и это толкает меня за ним. – От тебя ответ звучит только один и он мне не нравится. – Из бумажного пакета с каким-то незнакомым логотипом появляются контейнеры. – Ты, вообще, ешь? – Мне тоже много чего не нравится, и тебя это также мало волнует. – Пробившийся в ноздри аромат тушёного мяса с чёрным перцем заставляет желудок жалобно забурчать. – Ем. Чаще всего. – Тогда пей. Самсонов достаёт из второго пакета пол-литровую бутыль и ставит передо мной. Внутри плещется что-то, похожее на воду, с ошмётками жёлто-зелёного цвета. И мятой. – Что это? – Яд, – хмыкает он и быстро находит в ящиках кухни вилки. – Романовская, по-твоему, я приехал сюда тебя травить? Самсонов достаёт из шкафа тарелки, перекладывает в них приличных размеров куски мяса и ставит одну передо мной. – Ты ни черта не ешь, от этого тебе становится ещё хреновее. Продолжишь так и дальше – дойдёшь до больницы, а это меня не устраивает даже больше, чем твои ответы. – Думаешь, компот спасёт меня от токсикоза? – В моём голосе всё недоверие этого мира. – Попробуй, терять тебе всё равно нечего. – Отложив столовые приборы, Самсонов встаёт, чтобы включить чайник. И в общем-то, он прав. Невероятные ароматы еды вызывают аппетит, да, но это вообще не гарантия того, что она в меня влезет. Пользуясь тем, что Самсонов стоит ко мне спиной, я откручиваю крышку, и в ноздри бьёт одуряющий запах цитруса, остаётся на языке привкусом имбиря и мяты. Хочу это попробовать! Первый осторожный глоток оказывается удачным, а вкус с лёгкой кислинкой не раздражает ни желудок, ни корень языка. Пить из горла неприлично? Я подумаю об этом, когда меня перестанет тошнить. Может быть, подумаю, а пока я практически залпом выпиваю половину. Под довольным Самсоновским взглядом. – Подожди пару минут, и никакой токсикоз не помешает тебе нормально поужинать. – Откуда ты знаешь? То, что он в разводе, я в курсе, но остальная жизнь Кира Самсонова для меня один большой знак вопроса. Да и не сказать чтобы до этого она меня интересовала. – У меня есть сын, – без тени неловкости отвечает он и садится напротив. – Кира… моя бывшая жена почти все девять месяцев провела в больнице, пришлось многое изучить. И многое попробовать. – Сколько ему лет? Спокойный взгляд, лёгкая улыбка, никакого «круче меня только яйца». Разговор о семье меняет Самсонова настолько, что сейчас он кажется вполне нормальным. – Пятнадцать. Ешь. – Что с ним сегодня было? – спрашиваю, уделив всё внимание вилке и осторожному отламыванию маленького кусочка от мяса. Самое интересное, что отвечать он не обязан. Это не моё дело, так же как я – не его. Но Самсонов может рискнуть и, возможно, ещё чуть-чуть сдвинуть мнение о себе в лучшую сторону. Потому что каким бы эгоистичным бабником он ни был, но за один этот компот я готова простить многое. Только пауза затягивается, и я отдаюсь божественному ужину. Кажется, лучшему за последние несколько лет. – Сашку задержали в центре города и отвезли в отделение. – Я вскидываюсь, натыкаясь на кривую Самсоновскую ухмылку. – Съязвишь что-нибудь в духе «яблоко от яблони»?