Примерно в августе 2006 года Павлюченков предложил Голубовичу и Оглы «поработать по журналистке». Сказал, что ее зовут Аня, живет на Лесной улице. «Что значит "поработать"?» — уточнил Голубович. «Проследить. За деньги». Через две недели Павлюченков повторил Голубовичу свою просьбу, сказал, что помочь надо людям — его сотрудники уже взялись за дело, но Павлюченкову требовался «новый трезвый взгляд». Голубович отказался, «так как не хотел участвовать в этих делах». А Оглы не отказался — несколько раз он говорил своему соседу по квартире, что ездил вместе с Шошиным (сотрудник отдела Павлюченкова) на служебной машине на Лесную улицу. «Они не называли ее по фамилии, называли журналистка или Анна». В августе 2006 года Павлюченков попросил Голубовича и Оглы отвезти его в район станции метро «Беговая». Там к машине подошел мужчина кавказской наружности в спортивном костюме и красной бейсболке, сел на заднее сиденье и достал из-под переднего сиденья какой-то сверток. Задел конструкцию под сиденьем — раздался металлический звук, как будто ударился металл об металл. Потом вышел. Когда отъехали, Голубович спросил, кто это. «Наиль, — ответил Оглы. — Это киллер, ему оружие передали». Голубович повздорил тогда с Павлюченковым, потребовал, чтобы его не втягивали в дела с оружием. Палюченков же ответил: «Прекращай, тут ничего такого нет». С Наилем Голубович встречался еще дважды — по просьбе Павлюченкова они с Оглы передавали ему конверты с деньгами, по три тысячи долларов. Павлюченков как-то сказал, что Наиль — племянник криминального авторитета Лом-Али Гайтукаева. С ним Голубович тоже знаком — их представил друг другу Павлюченков, Лом-Али (Павлюченков называл его Лема) привозил на автосервис в Малаховку свою белую «Волгу». О племянниках Гайтукаева рассказывал и брат Голубовича Михаил. Говорил, что приезжали братья-чеченцы, просили «подлечить "четверку"». Это было в сентябре 2006 года. Об убийстве Анны Политковской Голубович узнал из СМИ. Сопоставил факты и понял, что к этому причастны его знакомые. Через несколько дней они с Павлюченковым и Оглы сидели в ресторане «Подосинки» в Люберцах. Павлюченков хорошо выпил и вдруг сказал: «Наиль молодец, по журналистке отработал чисто. Удалите его номер из телефонов». По словам Голубовича, после убийства Павлюченков сильно нервничал, перестал ездить на работу на своей машине — просил его подвозить. В машине Павлюченков говорил, что Хаджикурбанов поручил братьям Махмудовым дело, а сам занимался технической стороной слежки, наружкой. Он говорил Голубовичу, что боится Хаджикурбанова и опасается, что заказчик захочет убрать организаторов. Я просил не рассказывать мне это все. А он отвечал: а кому мне еще говорить? Макс (Червоня-Оглы) слишком много мелет языком. По словам Голубовича, в те дни Павлюченков много пил. А один раз, уже после убийства Политковской, Павлюченков вдруг сказал: «Жаль, что нет Гайтукаева, посоветоваться не с кем». Мне было неприятно, что я со всеми ими знаком. Хотел порвать отношения, но мне не удавалось, говорил Голубович следователю. В декабре 2006 года Павлюченкова сильно избили. Он объяснял, что это месть со стороны заказчиков убийства Политковской, хотя были сведения, что причина была в личных отношениях. В день, когда человеку, избившему Павлюченкова, вынесли приговор — это было зимой 2007 года, — у здания суда Голубович встретился с Хаджикурбановым. Позже Оглы сказал ему, что Хаджик (как его звали между собой знакомые) собирался его, Голубовича, и Оглы «убрать», за то, что они много знали «о той ситуации с журналисткой». Якобы Оглы удалось убедить Хаджика не делать этого. На последний вопрос следователя «Почему Голубович не пришел со своими показаниями раньше?» свидетель ответил: «Опасался за свою жизнь». Павлюченков хоть и бывший, но сотрудник МВД, да и братья Махмудовы были на свободе. Всего этого было достаточно, чтобы арестовать Дмитрия Павлюченкова. На тот момент у Петроса Гарибяна уже сложились доверительные отношения как с самим Павлюченковым, так и с его близкими. — Работа следователя заключается не в том, чтобы напугать и сломить подследственного, — говорил по этому поводу Петрос Вараздатович. — Девяносто процентов успеха в нашем деле — найти правильный подход к человеку, а не просто «власть показать». Ведь каждый, с кем приходится общаться, — прежде всего человек, а уже потом обвиняемый. У него свой характер, свои психологические особенности, свой эмоциональный склад. Всем этим можно и нужно пользоваться. Поэтому я рекомендовал своего знакомого адвоката, очень высокопрофессионального. Павлюченков и его родственники понимали, что я ему желаю добра, а не зла. Я всего лишь добросовестно выполняю свою работу. И до сих пор у меня прекрасные отношения с матерью Павлюченкова и его дядей-академиком. Они умные, образованные люди и ситуацию восприняли очень объективно. Девяносто процентов успеха в нашем деле — найти правильный подход к человеку, а не просто «власть показать». Каждый, с кем приходится общаться, — прежде всего человек, а уже потом обвиняемый. К тому времени я уже знал, что Павлюченков замешан не в одном, а как минимум в двух делах о заказных убийствах (второе — дело Пола Хлебникова). И в том, и в другом случае он действовал вместе с Гайтукаевым. Я предложил ему написать заявление о добровольном досудебном сотрудничестве — он согласился. С показаний Павлюченкова, собственно, и началось раскрытие преступления еще в 2007 году. Дмитрий, как мне показалось, переживал из-за того, что стал соучастником убийства журналистки, поэтому шел с нами на контакт. С ним мы говорили, пожалуй, больше, чем со всеми остальными фигурантами дела, но наши переговоры сначала напоминали игру в кошки-мышки. Я обещал использовать все предусмотренные законом возможности для смягчения ему наказания, он сомневался, брал время на обдумывание, но все равно понемногу «отдавал» мне это убийство. Досудебное соглашение с Павлюченковым стало вполне закономерным итогом работы следователя с ним и его близкими. А само заключение досудебного соглашения и признательные показания Павлюченкова стали важными доказательствами (которые, разумеется, подвергались тщательной проверке). Продумали все до мелочей, но просчитались И вот у следствия появился полный расклад по убийству Анны Политковской. Об этом следователь Гарибян рассказывал в своем интервью журналисту газеты «Коммерсант» Сергею Дюпину (материал был опубликован в номере газеты от 9 ноября 2012 года под названием «Целью заказчика была не только месть Политковской»). Павлюченков рассказал, что примерно в начале июля 2006 года его знакомый Лом-Али Гайтукаев предложил ему, как он выразился, «выследить одну журналюгу». Фамилия тогда не называлась. От оперативника требовалось установить место проживания и маршруты передвижения объекта, за это Гайтукаев пообещал простить ему старый долг в 60 тысяч долларов и дать еще 20 тысяч долларов сверху. Павлюченков согласился и получил на руки бумажку, на которой были указаны адрес редакции «Новой газеты» в Потаповском переулке, адрес квартиры Анны Политковской на Долгоруковской улице и марка ее автомобиля. Павлюченков выставил в Потаповском переулке свою группу наблюдения. Трехдневная отработка объекта тогда результатов не дала: журналистка не появлялась ни дома, ни в редакции. Павлюченков, будучи старшим офицером секретного подразделения ГУВД, не мог не понимать, что его подрядили под явный криминал. Но, по его собственным словам, боялся «авторитетного» Гайтукаева. Во время их очередной встречи, состоявшейся в начале августа, недовольный результатами наружного наблюдения Гайтукаев прямо сказал милиционеру: «Попытаешься соскочить с этого дела — отправишься к своему Богу раньше журналистки». Показания обвиняемого проверялись следственным путем. Так, например, он указал, что в первый день неудачной слежки прилегающие к Потаповскому переулку улицы были перекрыты милиционерами, которые объяснили коллегам из ОПУ, что охраняют приехавшего президента Белоруссии Александра Лукашенко. Следствие установило, что Лукашенко действительно был в Москве 21–22 июля 2006 года и в эти дни посещал свое посольство на соседней с Потаповским переулком улице Маросейка. Отсутствие «объекта» тоже подтвердилось: как было указано в загранпаспорте Анны Политковской, в конце июля 2006 года она выезжала из России в Англию и Австрию. Когда Павлюченкову предложили просмотреть записи видеокамер, установленных возле дома № 10 на Лесной улице, где произошло убийство, он опознал «четверку», на которой ездил Рустам Махмудов, среди других автомобилей, попавших в зону видимости камер. Павлюченков подробно описал и оружие убийства — газовый пистолет «Иж-71», переделанный под стрельбу боевыми патронами, а затем опознал его из четырех похожих пистолетов. Павлюченков заявил, что запомнил характерный сварной шов на стыке рукоятки и ствола, появившийся в результате кустарной доработки оружия. Кроме того, отметил разницу в цвете самого пистолета, выполненного из вороненой стали, и навинченного на него серебристого глушителя. Показания подтвердил биллинг. По словам Павлюченкова, это оружие случайно нашел в вещах своего умершего тестя его приятель Владимир Набатов. Милиционер знал об этой находке, поэтому, когда Лом-Али Гайтукаев потребовал от него обеспечить Рустама Махмудова оружием, он сразу же поехал к Набатову. Тот без вопросов отдал пистолет Павлюченкову, а обвиняемый в этот же день передал его Махмудову. Опять же правдивость слов экс-милиционера следователи проверили по биллингу его телефонных контактов с Набатовым. Приятели, как выяснилось, созванивались лишь эпизодически, а 18 августа, в день приобретения и передачи оружия, телефоны всех троих участников «сделки» постоянно соединялись между собой. Кстати, если вы помните, в начале главы я обращал ваше внимание, что, когда мужчина в бейсболке (теперь мы знаем, что это Махмудов) заходил в подъезд, на его левую руку была намотана куртка. Как оказалось, таким образом он прятал пистолет. Он не был левшой и производил выстрел правой рукой, но дело в том, что дверь в подъезд Политковской открывалась слева-направо наружу и правой рукой ее было открывать удобнее и не создало бы замешательства и промедления. Казалось бы, они продумали каждую мелочь, каждую деталь… Но всего невозможно учесть, тем более когда следствием была восстановлена полная картина с ее подробностями и деталями. Казалось бы, они продумали каждую мелочь, каждую деталь… Удалось установить, и что пистолет официально продали в Дагестане и там же переделали. Однако Ижевский завод поставил в эту республику 17 тысяч подобных моделей. Учитывая, что номер на стволе был спилен, найти его первых владельцев, как и домашних умельцев, переделавших оружие в боевое, оказалось невозможно. Но в данном случае это не имело особого значения для следствия. Заказ на убийство был размещен через Гайтукаева. Он же организовал подготовку преступления на первом этапе. Однако 25 августа, как уже говорилось, его задержали за другое преступление — организацию покушения на украинского бизнесмена Геннадия Корбана. Из изолятора Гайтукаев позвонил знакомому и через него передал Павлюченкову, чтобы тот продолжил начатое. По стечению обстоятельств примерно через месяц после задержания Гайтукаева освободился из заключения их третий приятель Хаджикурбанов, отбывавший наказание за превышение должностных полномочий, и уже он стал командовать. По мнению следствия, Хаджикурбанов был в этой компании своего рода мозговым центром. А вообще эти трое знали друг друга много лет и были связаны, по полученным данным, не только приятельскими, но также деловыми и финансовыми отношениями. Конечно, важным вопросом был и такой: в какую сумму обошлось организаторам убийство Анны Политковской? По признанию Павлюченкова, Гайтукаев дал ему 150 тысяч долларов. Эту информацию проверили, допросив приятеля милиционера — того самого Оглы, который подвозил его в день передачи денег на встречу с Гайтукаевым. Водитель сообщил на допросе, что Павлюченков вернулся с объемной сумкой и прямо в салоне автомобиля начал пересчитывать упаковки с валютой. Увидев наличность, Оглы, по его словам, тут же сказал пассажиру: «Дима, ты же должен мне 15 тысяч баксов. Может, прямо сейчас и рассчитаемся?» Однако Павлюченков ответил, что, мол, не может, поскольку эти деньги были даны «на Политковскую». 12 тысяч долларов из этой суммы экс-милиционер по требованию Гайтукаева отдал Рустаму Махмудову. Около тысячи заплатил своим подчиненным за слежку, выдавая каждому по 100–150 долларов за «дежурство». Оставшиеся 137 тысяч у Павлюченкова забрал Хаджикурбанов, как только вышел на свободу. То есть для самого экс-подполковника Павлюченкова выгода была только в одном — ему простили долг в 60 тысяч долларов, который, кстати, образовался из-за пристрастия к азартным играм, ведь сотрудник милиции был частым гостем тогда еще легальных казино. На первый взгляд, логика организаторов не совсем понятна. Ведь журналистка Политковская ни от кого не скрывалась, не пользовалась охраной, не имела оружия и оперативных навыков, поэтому выследить и убить ее мог бы даже один Гайтукаев. Зачем ему понадобилось подключать к делу столько людей, тем более милиционеров, подвергая себя неоправданному риску? Действительно, первоначально Гайтукаев собирался все сделать в одиночку. Однако начатая организатором убийства слежка не дала результатов. Дело в том, что в июне у Анны Политковской тяжело заболела мать и весь месяц она практически не появлялась ни дома, ни на работе, курсируя между квартирой матери на Фрунзенской набережной и больницей МПС в парке «Лосиный остров». Поскольку сроки поджимали, а результатов не было, Гайтукаев вынужден был обращаться к профессионалам. Вот так и образовалась своеобразная «спайка» сотрудников элитного подразделения органов внутренних дел и преступников. Петрос Гарибян подчеркнул, что за этим стояла чисто материальная заинтересованность, желание получить деньги — кроме Павлюченкова, никто из сотрудников милиции не знал, с какой целью ведется наблюдение за людьми. Таких случаев в то время было немало — «опушников» нанимали не только преступники, но и, например, ревнивые мужья или жены, чтобы проследить за своими супругами. Сначала Павлюченков дал команду своим сотрудникам, чтобы они проследили за Политковской, установили ее график, распорядок дня, постоянные маршруты, где она бывает, во сколько прогуливает собаку. Следили они таким образом три дня, а потом всю эту информацию передали Гайтукаеву, Хаджикурбанову и Махмудову — киллеру. Стиль работы Гайтукаева был один и тот же — «опушники» три дня следили, потом передавали информацию киллерам. Те также еще три дня ходили за жертвой и следили, чтобы привыкнуть ко всем ее повадкам и не ошибиться, ни с кем не перепутать. Так было и с Хлебниковым, и с Политковской. Теперь, когда дело повторно начали рассматривать в суде, следствие также знало о преступниках все: когда, где и с кем они общались, сколько денег и за что получали. В конце мая 2014 года присяжные признали виновными в этом преступлении пятерых обвиняемых: братьев Рустама, Джабраила и Ибрагима Махмудовых, их дядю Лом-Али Гайтукаева и бывшего сотрудника МВД Сергея Хаджикурбанова. А 9 июня 2014 года, в понедельник, Московский городской суд огласил приговор по делу об убийстве в октябре 2006 года обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской. Двое из пятерых обвиняемых — Лом-Али Гайтукаев и Рустам Махмудов — были приговорены к пожизненному лишению свободы. Сергей Хаджикурбанов приговорен к 20 годам лишения свободы, Джабраил Махмудов — к 14 годам, а его брат Ибрагим — к 12 годам колонии строгого режима. Уголовное дело в отношении Дмитрия Павлюченкова, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, рассматривалось в особом порядке, при котором наказание подсудимому не может превышать 2/3 максимального срока. Суд приговорил его к 11 годам лишения свободы. Кстати, с самого начала расследования сотрудники «Новой газеты», где работала Анна Политковская, очень внимательно, я бы даже сказал, ревностно наблюдали за расследованием. Иногда это даже принимало не совсем корректные формы. Но Петрос Гарибян с пониманием относился к этому. Они, наверное, были самой заинтересованной стороной, не считая следствия, в объективности расследования. Но что характерно, сам по себе приговор был встречен журналистами одобрительно. И они даже не скупились на комплименты следственной группе и лично Петросу Гарибяну. Это, наверное, один из немногих случаев, когда журналисты резко оппозиционной газеты, критикующие все и вся в стране, в том числе и работу Следственного комитета, в этот раз были просто вынуждены признать высокий уровень профессионализма наших следователей. Кто же заказал «сакральную жертву»? В 2005 году вышла в свет книга журналиста Владимира Соловьева «Русская рулетка». Она посвящена событиям 2003–2004 годов, но после убийства журналистки Анны Политковской изложенные в ней факты обрели особый смысл и заставили задуматься. Соловьев приводит там свой разговор с Березовским, в котором опальный олигарх предлагает ему баллотироваться в президенты и говорит: — Популярность Путина может упасть, но надо принести сакральную жертву в интересах демократии, чтобы все содрогнулись и отвернулись от Путина… В качестве «сакральной жертвы» назывались как политики — такие как Борис Немцов, Ирина Хакамада, Иван Рыбкин, — так и популярные журналисты. Последние даже предпочтительнее, так как их убийства значительно больше будоражат народ, их можно объявлять «мучениками правды». В материалах уголовного дела по убийству Анны Политковской среди показаний Дмитрия Павлюченкова есть и такие: когда Гайтукаев предупреждал его, что он в случае отказа от участия в подготовке преступления «отправится к своему Богу раньше журналистки», то при этом было сказано: «Это нужно большим людям — Закаеву и Березовскому». Нелишне вспомнить, что именно эти «большие люди» были первыми, кто сделал публичные заявления по поводу убийства обозревателя «Новой газеты». Я предлагаю вам, уважаемые читатели, еще раз вернуться к началу главы, где я привел заявления обоих, которые они сделали практически сразу после убийства журналистки. Не сложилось ли у вас впечатление, что текст этот был написал задолго до убийства Анны Политковской? Буквально на следующее утро выверенные и политически «грамотные» заявления видных политических оппозиционеров были на первых страницах западной прессы и наших либеральных СМИ. Петрос Гарибян говорил, что еще при составлении собственного плана работы по раскрытию преступления — а он делал это в то время, когда уже появилась достаточная информационная база, необходимый банк данных, — одним из пунктов была отработка версии о том, что заказчиком является Борис Березовский. Следователь беседовал со многими людьми из окружения олигарха, и большинство из них отмечали, что Борис Абрамович был крайне недоволен действиями Политковской. Он считал, что темой Чечни она стала заниматься с его благословения. Каждый раз, когда Анна прилетала в Лондон к своей сестре, она обязательно посещала офис Березовского. В мае 2006 года у них произошел конфликт, Политковская резко высказалась по этому поводу, сказав, что Березовский стал параноиком в отношении Путина и власти. То есть Березовский стал считать Политковскую своим врагом, и она больше других подходила на роль «сакральной жертвы». Так же как убитый в 2004 году Пол Хлебников, как убитый годом раньше, в 2003, депутат Госдумы Сергей Юшенков, один из лидеров движения «Либеральная Россия»… Поэтому следователь Петрос Гарибян имеет основания считать, что заказ шел из Лондона… Более того, мы с Петросом уже обсуждали, как в ближайшее время сделать соответствующее заявление в СМИ. А 23 марта 2013 года пришло сообщение, что Березовский найден мертвым в своем доме при странных обстоятельствах…