— К черту! — Рикки решительно направился к выходу, но Эш схватил его за руку и удержал на месте. — Отпусти, придурок! — Сядь на место. Я собираюсь помочь тебе. Я — это все, что у тебя есть, Рикки. Я и дух Бегущего Ветра — это все, что стоит между тобой и прямой дорогой в ад. Рикки сглотнул. — Садись. Он медленно подчинился. — Тори! — Эш повернулся к девочке. — Расскажи мне. Тори смахнула слезы и начала: — Мы находились в сарае, когда услышали, как кто-то на улице направляется к хижине Ноя. Сначала мы испугались и решили, что Ной идет в сарай, поэтому спрятались за верстаком. Мы немного подождали. И когда я решила, что снаружи все спокойно и можно выходить, мы услышали выстрел. Потом кто-то побежал по мокрому снегу прочь от дома. Эш напрягся. — Этот человек пробежал через осиновую рощу за сараем. Мы слышали, как хрустят ветки в кустах. Потом он забрался на снегоход и быстро уехал. — Ты его видела? — Рикки его видел. — Рикки? Паренек угрюмо смотрел на языки пламени, пляшущие в камине. Прошло полминуты. Ветер свистел в карнизах крыши и вокруг каминной трубы. Наконец Рикки повернулся к Эшу: — Он был в утепленном и водонепроницаемом зимнем костюме черного цвета, — тихо сказал Рикки, усмиренный, как буйный молодой жеребец в загоне. — И на голове ярко-оранжевый шлем с изображением большого черного паука. — Он сглотнул. — Козырек был опущен, поэтому я не разглядел его лицо. — Рост? Телосложение? Паренек покачал головой: — Здоровенный, но это из-за зимнего снаряжения. Хотя довольно высокий. Он двигался быстро, как спортсмен. А рисунок на его снегоходе был таким же, как на шлеме. Большой черный паук с разинутыми жвалами и строчка адреса в интернете. Это была новая модель, ярко-оранжевая, с бескомпрессорным двигателем. Очень ровный ход. — Он выглядел так, словно его могло вырвать в любой момент. Настроение в комнате ощутимо изменилось. — Что случилось потом? — спросил Эш. — Тори хотела убежать, но мы слышали выстрел, и я беспокоился за старика. Я хотел проверить, как он там. Эш смотрел на парня, и в его груди затеплилась искра надежды. Рикки был хорошим человеком; Бегущий Ветер знал это. — Поэтому мы пошли туда и заглянули в заднее окно. Я увидел его тапочки и выпивку, расплесканную на полу. Он не шевелился. Тогда я заподозрил плохое и сказал Тори, что нам нужно посмотреть изнутри. — Рикки откашлялся. — Странно, но дверь кухни была открыта. На столе стояла зажженная лампа. Я прошел в гостиную, и… — Он замолчал, подыскивая слова. — …и он был там. В кресле-качалке, с дробовиком между ног и с простреленным затылком. Он был мертв. — А потом? — Потом я запаниковал. Я попытался удержать Тори, чтобы она не увидела, зацепил лампу, и она загорелась на полу. — Это неправда, — сказала Тори. Эш посмотрел на нее. Она сердито уставилась на Рикки. — Это была я, — пояснила она. — Я взмахнула рукой, когда Рикки пытался оттащить меня в сторону, чтобы я не увидела мертвеца. Это я устроила пожар в хижине. Искра надежды, теплившаяся в груди Эша, загорелась ровным пламенем. Рикки Саймон даже сейчас пытался защитить свою подругу, а ведь это могло очень дорого обойтись парню, однажды уже арестованному за мелкий поджог. — Все загорелось очень быстро, — сказала Тори. — Тогда мы убежали. — Почему вы не обратились за помощью? — спросил Эш. — Потому что тогда бы они узнали, что мы воры, — ответила Тори. — И что мы устроили пожар и сожгли Ноя. Тогда Рикки бы отправился в настоящую тюрьму… — Ее голос пресекся. — И… и тогда бы он уже не вернулся обратно. Эш медленно кивнул. Его мозг бешено работал. — Кто мог знать, что сегодня вечером вы поедете по этой дороге? — спросил он. — Конечно, кроме Патти. — Клянусь, Рикки, я никому не говорила, — сказала Тори. — А я сказал только Патти. Но, думаю, какое-то время кто-то следовал за мной по пути в Броукен-Бар. Я видел свет, мелькавший за деревьями. Потом я съехал на боковую трассу, и огни исчезли. В этом есть смысл, подумал Эш. В городе уже поползли слухи о том, что они с Ребеккой посетили ранчо Броукен-Бар. Бранниган знал об этом, как и домохозяйка, которая бродила вокруг. Каждый из них мог рассказать об этом своим знакомым. Эш потер лоб, ощущая растущее напряжение. — Почему вы решили отправиться к заброшенному кемпингу на моем участке? — Потому что туда никто не ходит, — ответил Рикки. — Там есть крытые постройки, где можно посидеть и хорошо провести время. — И это все? — Да, это все. Эш взвесил его слова и вспотел, когда подумал о руинах кемпинга и о давно прошедших событиях. Они услышали звук подъехавшего автомобиля; покрышки скрипели и хрустели на льду. Эш встал. — Ну вот. — Он протянул Рикки свой телефон. — Позвони своей маме. Скажи, что у тебя все в порядке и что на какое-то время ты останешься у меня. Если ты ей понадобишься, она может позвонить мне. Дай ей мой номер и скажи, что она может звонить в любое время. Эш вышел встречать Оливию. Глава 35 Эш открыл дверь, и Оливия вошла в дом, на ходу снимая куртку, так что шрам на ее шее сразу бросился в глаза. — Где она? — Она сдернула вязаную шапочку, и волосы взлетели вверх, подхваченные статическим электричеством. Ее щеки раскраснелись, взгляд был пронзительным и настойчивым. — В гостиной. Она почти в нормальном состоянии, Лив. Несколько шишек да разбитое колено, которое может потребовать медицинского осмотра. Я наложил ледяной компресс. Оливия устремилась в гостиную и замерла при виде своей дочери, лежавшей на диване. — Тори? — как-то неуверенно произнесла она. — Мама! Глаза Оливии наполнились слезами. Она поспешила к дочери, и Тори распахнула руки навстречу матери. Оливия крепко прижала ее к себе. Обе молчали; они просто обнимали друг друга. У самого Эша запершило в горле, он готов был прозакладывать последний доллар за то, что Тори впервые назвала Оливию своей мамой. Он жестом показал Рикки, что нужно следовать за ним, чтобы Тори и ее мать могли хотя бы ненадолго остаться наедине. Рикки заколебался, посмотрел на Тори, потом на Оливию, но наконец встал и пошел за Эшем к двери спальни. Эш открыл дверь. — Пока что это будет твоя комната. Там есть дверь, ведущая в ванную. Мыло, шампунь — там есть все, что тебе может понадобиться. Рикки уставился на большую двуспальную кровать, пуховое одеяло, телевизор на стене. Потом недоверчиво посмотрел на Эша. У Эша что-то сжалось в груди. Сейчас Рикки был похож на ребенка… но, в сущности, он и был ребенком. Неоперившимся подростком, который нуждался в отце. Таким же ребенком, каким был сам Эш, когда понял, что хочет жениться на Ребекке Норд. Эта мысль вернула ему подростковое восприятие мира, потому что он прекрасно помнил себя в этом возрасте. — Я найду для тебя пару пижам, — мягко сказал Эш. — Прими теплую ванну или горячий душ, и тебе сразу станет лучше. Кроме того, ты сможешь выспаться; мы получим для тебя освобождение от школьных занятий на несколько дней. Я оставлю пижаму на кровати. Рикки отвел взгляд и посмотрел на свои ноги. — Спасибо, Эш, — тихо произнес он. — Можешь поблагодарить своего деда. Рикки кивнул и вошел в комнату. Он плакал и не хотел, чтобы Эш видел это.