— Ради всего святого! Он не совал «моссберг» в рот твоему отцу и не инсценировал самоубийство. Он просто крал брагу. И… Ребекка открыла рот, собираясь заговорить, но Эш поднял руку: — Нет, выслушай меня… Перед кончиной Бегущего Ветра я дал ему обещание. Я поклялся, что буду присматривать за Рикки и проведу его по тернистой тропе в подростковые годы. Он живет в тяжелых условиях, но он не плохой человек. Просто совершал мелкие проступки, но это может заклеймить его на всю жизнь, если не наставить парня на верный путь. И что бы там ни было, я намерен выполнить свое обещание. Пойми, я хотел только поговорить с ним и показать ему наилучший способ выхода из положения. Подумай об этом. Ты. Бак Джонстон. Полиция. Вы хотите сохранить работу, хотите следовать правилам и букве закона. Вы не оставляете места для серого в промежутке между черным и белым. Я не хотел ставить тебя в положение, когда ты все знаешь о Рикки, и я прошу тебя притвориться, будто ты не знаешь. Ребекка уставилась на него. Что за поразительный человек! Этот человек, вокруг которого вращалась ее жизнь, временами был замкнутым и суровым, иногда страстным и совсем не чистосердечным, и она понятия не имела, можно ли доверять ему, когда он утаивал от нее такие вещи. Но искреннее чувство в его голосе, яркий свет в его глазах, отцовское отношение к какому-то пропащему мальчишке, потому что он дал обещание его деду, — все это возбуждало ее любопытство… и грело сердце. — Откуда такие страсти, Эш? Из-за этой клятвы? Почему Бегущий Ветер именно тебя попросил позаботиться о нем? По его лицу пробежало выражение, от которого Ребекку пробрал мороз по коже, но оно так быстро исчезло, что она усомнилась в своем восприятии. — Он… однажды помог мне. Когда мне было одиннадцать лет. — Как? Эш едва заметно пожал плечами, отвернулся и посмотрел на ее импровизированную схему, приклеенную к стене. Когда он снова заговорил, его голос звучал отстраненно. — Однажды я убежал из дома. Бегущий Ветер нашел меня в лесу, и… словно какой-то чертов волшебник, он вернул меня домой своими словами. С тех пор он был моим наставником. Он научил меня охотничьему мастерству, поэтому сейчас я такой хороший следопыт. Я выслеживаю хищников и охочусь за ними. — Ты никогда об этом не рассказывал. — Это мужские дела. Ребекка изучающе смотрела на его профиль, на морщины печали и напряженности вокруг рта. — Это имеет какое-то отношение к исчезновению Уитни? — спросила она. — Никакого. — Эш глубоко вздохнул и повернулся к ней. — Хочешь пойти к Баку вместе с нами и сообщить об инциденте? Она закусила губу. Он менял тему. «Это мужское дело». Ребекка отмахнулась от его слов и обдумала вопрос. Сообщение о нападении просто как о дорожном инциденте могло сыграть ей на руку. Поведение Бака тоже могло рассказать о многом. Если между Баком и преступлениями существовала какая-то связь, то любое неосторожное движение могло выдать его. — Хорошо, — тихо сказала Ребекка. — Мы сообщим об инциденте, но я хочу сохранить в тайне показания Рикки и Тори о том, что они видели на участке моего отца. Этим займется независимая следственная группа. Они захотят все услышать непосредственно от детей. А лично ты теперь должен отступить от этого, Эш. Далеко, далеко в сторону. Если речь пойдет об убийствах, то ты должен понимать, что предстаешь в невыгодном свете. Ты по шею увяз в этом. От Уитни и Тревора до моего отца и, возможно, свидетельницы из Кэш-Крик. У детективов в первую очередь возникнет интерес к тебе, и они не станут церемониться. И бога ради, я надеюсь, что ты больше ничего не скрываешь, поскольку… Эш встал, обошел вокруг и прикоснулся к ее плечу. Она напряглась. — Не надо, — прошептала она. — Пожалуйста… не надо. Он убрал руку. Ребекка хмыкнула и продолжила: — По статистике, когда женщина исчезает при подозрительных обстоятельствах, как это произошло с Уитни, к этому причастен ее ухажер, муж или любовник. Такова будет их первая предпосылка. — Она повернулась к нему. — И это прямо относится к тебе, Эш. — Да. — А между нами все кончено, и ты знаешь это. Все кончено уже давным-давно. Его глаза потемнели и заблестели, а выражение его лица заставило ее сердце сжаться от боли. Но он промолчал. — Ты приглядишь за Рикки, пока не приедут следователи. Коул и Оливия позаботятся о Тори. А мы с тобой прекратим любое общение. Я возьму Рикки, чтобы он доложил Баку о дорожном инциденте. Хочу понаблюдать за реакцией Бака и посмотреть, что он предпримет. — Рикки не пойдет без меня. — Эш… — Прошу прощения, Бекка. Здесь я должен подвести черту. Я пообещал, что буду рядом с ним и прикрою его спину. Он очень боится полиции, боится Бака. Его откровенность дорого стоит. Кроме того, я сам был на месте. Мне тоже нужно сообщить о том, что я видел и сделал. Ребекка внимательно посмотрела на него. — Одевайся, — холодно сказал он. — Мы будем ждать тебя внизу, в «Лосе и Роге». Мы поедем вместе. Он помедлил и бросил взгляд на схему, где его имя было обведено красным кружком. И ушел. Дверь за ним закрылась с резким щелчком. Глава 40 Ребекка вошла в «Лось и Рог» и увидела Эша, сидевшего в кабинке у окна рядом с жилистым пареньком с кожей цвета лесного ореха, высокими скулами и гладкими иссиня-черными волосами. Солли в фартуке о чем-то болтала с ним. Заметив приближение Ребекки, мальчик замер и уставился на нее. В его глазах читалось тревожное предчувствие. — Привет, ребята, — с улыбкой сказала она. Это далось не без усилия, но она хотела успокоить Рикки Саймона. Ей понадобится его добровольное сотрудничество. Перед Рикки стояла тарелка с недоеденными овсяными блинчиками, половиной сардельки и беконом, щедро сдобренными кленовым сиропом. Бутылочка сиропа стояла на столе рядом с тарелкой. — Доброе утро, Бекка. — Солли смерила Ребекку взглядом. — Что тебе принести? Эш заказал полное специальное меню для ранчеров. Ребекка осознала, что сильно проголодалась. — Спасибо, Сол, мне то же самое. И большой кофе. — Само собой. — Солли отошла в сторону, и Ребекка опустилась на стул напротив Эша и Рикки. За морозными узорами на окнах ветер гнал снежные порывы, мешая утреннему уличному движению, если это заслуживало такого названия. Ребекка достала из сумочки записную книжку, карандаш и маркеры, когда Эш обратился к Рикки: — Это сержант Бекка Норд, дочь Ноя. Ребекка подняла глаза и еще раз улыбнулась. — Эй, Рикки, Эш сообщил мне, что вы с Тори можете помочь с кое-какой информацией. Он смотрел на нее с настороженностью маленького дикого зверька. Его тело было напряженным, как будто он в любой момент был готов сорваться с места. Ребекка раскрыла записную книжку. — Я собираюсь помочь тебе пройти через это, понимаешь? Никто не хочет неприятностей для тебя. Если ты расскажешь мне все, что знаешь, то я постараюсь оградить тебя от любых неприятностей. Ты понимаешь? Взгляд Рикки переместился на Эша. Он как будто спрашивал: «Она серьезно? Я могу ей верить?» Эш кивнул. Ребекку поразила эта безмолвная связь между Эшем и подростком. На короткий момент она представила Эша в роли отца. Человека, который потерял собственного ребенка и страдал от отчужденности последние двадцать лет. Она собралась с силами и переоценила свои текущие представления о нем. Возможно, он по шею увяз в преступлениях, совершенных вокруг Уитни Ганьон, но вчера вечером он не пытался убить Тори Бартон и Рикки Саймона. Он спас Рикки вчера и пытался спасти его прямо сейчас. Теплота и сочувствие сдавили грудь. Ребекка покашляла, пощелкала ручкой и огляделась по сторонам. Стулья в кабинках имели высокие спинки, а соседние отделения пустовали. Шумный говор, доносившийся из ресторана, должен был послужить гарантией от подслушивания. — Рикки, — тихо сказала Ребекка. — Ты можешь шаг за шагом рассказать мне, что произошло в тот вечер, когда сгорел дом моего отца? Рикки повертел в руках ножик и кивнул. — Начни сначала. С того момента, как вы решили поехать туда. Еще один нервный взгляд в сторону Эша. — Мы с Тори хотели украсть немного браги у старика… Ноя, из его сарая. Я знал его привычки. Знал, что он вечером носит дрова в дом и больше не выходит на улицу. Поэтому мы ждали на гребне холма, пока он выйдет. Рикки замолчал, пока Ребекка вела записи в своей книжке. — Продолжай, — бесстрастно сказала она. Рикки пересказал ряд событий, которые видели и слышали они с Тори. — Ты уверен, что это был ружейный выстрел? — Да. Звук был именно такой. Ребекка сделала пометку в своей книжке. — И ты уверен, что у того снегохода был четырехтактный двигатель? — Черт, это точно. Я знаю разницу. Судя по звуку, это был отличный новый двигатель: легкий старт, хороший глушитель.