— Несколько лет назад она переехала в Камлупс, — печально ответила Джанет. — Если бы не Ариэль, то я, наверное, не обратилась бы за помощью к твоему отцу тогда, в декабре. Я так беспокоилась, когда не пришло никаких известий, особенно перед Рождеством. Но я думала… что дочь просто ненавидит меня. Я… я подвела ее и понимала это. Как мать-одиночка, работавшая в двух местах без всякой поддержки от ее никчемного отца, я старалась пережить каждый день, да еще всякие назидательные беседы с дочерью. — Она утерла слезинку. — Уитни была трудным ребенком. В некотором смысле ее выходки и сексуальные похождения были призывом к моему вниманию, но я слишком поздно услышала. А потом она исчезла. Я… я старалась, Ребекка. Старалась, как только могла. — Знаю. — Ребекка накрыла ладонью ее жилистую руку. — Если что-то еще можно найти, я приложу все силы, чтобы сделать это. Обещаю. — Ребекка помедлила. — Отец Уитни еще жив? Джанет покачала головой. — Рак легких. Он был заядлым курильщиком и пьяницей. Умер больше десяти лет назад. Джанет встала и сняла маленькую деревянную шкатулку с полки в гостиной. Усевшись, она откинула крышку и достала фотографию младенца на коленях у молодой женщины. — Это я и Уитни. — Джанет шмыгнула носом и грустно улыбнулась. Ребекка изучила фотографию. Джанет выглядела как настоящая красавица — юная, с планами на будущее и любимым ребенком в руках. Девочка смеялась и протягивала ручки к фотографу. — Кто сделал фотографию? — Ее отец. До того как все пошло под откос. И у меня до сих пор хранится вот это. — Джанет открыла крошечную серебряную коробочку и развернула хлопчатобумажную обертку. — Один из ее младенческих зубов. — У Джанет задрожал подбородок, и она плотно сжала губы. — Такой… крохотный. — Она показала зуб Ребекке. ДНК, подумала Ребекка, глядя на младенческий зуб. Они смогут извлечь ДНК для сравнения, если будут найдены человеческие останки. — И это. — Джанет развернула кусочек ткани и показала золотистый локон, перевязанный красной ниткой. — После ее первой стрижки в парикмахерской. Ребекка кивнула, испытывая стеснение от силы ее эмоций и глядя на маленькую святыню в коробочке, превращавшую Уитни в реальное человеческое существо. В старших классах Ребекка испытывала острую неприязнь к Уитни Ганьон, распутной однокласснице, которая трахнулась с ее ухажером в амбаре. Но мать сохранила воспоминания о прекрасной златовласой крошке, о первом выпавшем зубе, о первой стрижке и безумной работе в стремлении поддержать дочь, одинокую и позабытую дома. Ребекка подумала о словах Эша о том, что Уитни была неплохой девушкой. И ей вдруг показалось, что Эш был гораздо лучшим человеком, чем она сама, несмотря на все свои секреты. Его ошибка с Уитни разрушила его жизнь, как и намерения Ребекки, но он все же нашел в себе силы для сочувствия. Чувство вины только укрепило ее решимость. Она отдаст должное матери Уитни. Она найдет ее дочь. Она сделает это ради своего отца. — Какое у вас было мнение о Треворе, Джанет? — мягко спросила Ребекка. — Он любил Уитни? Он хорошо относился к ней? Джанет аккуратно завернула зуб и вернула его в шкатулку вместе с локоном. — Думаю, это была взаимная зависимость, — сказала она, когда закрыла шкатулку. — Они нуждались друг в друге, но не всегда были добры друг к другу. Пожалуй, на свой глуповатый манер они заботились друг о друге. У Тревора были проблемы. Он вырос практически без родителей. В подростковом возрасте у него несколько раз были неприятности с полицией и о нем пошла дурная слава. Ребекка подумала о Рикки и о том, как Эш старался предотвратить именно такую участь для внука Бегущего Ветра. Волна непрошеной нежности к Эшу едва не захлестнула Ребекку. Ощущение родства. Старые чувства, которые она больше не хотела испытывать. — Наверное, Тревор думал, что он может оставить прошлое позади и начать все заново в Лос-Анджелесе, как хотела Уитни, — сказала Джанет. — Тревор мог причинить ей вред? То есть если бы он решил, что она предала или обманула его? — Тревор? Не думаю. — Она выдержала паузу. — Но кто знает, какие монстры могут таиться в голове у мужчины? — Джанет рассеянно посмотрела на шкатулку. — Я была уверена, что отец Уитни никогда не поднимет руку на меня. — А он это сделал? Джанет кивнула. — Поэтому вы разошлись с ним? Она снова кивнула и закусила губу. И у Ребекки снова защемило сердце. Все мечты этой матери пошли прахом. — Вы знаете, с кем дружил Тревор? — У него не было постоянных друзей. Он работал на нефтеносных песках и по другим контрактам на севере. Иногда его приятели приезжали в город и околачивались тут вместе с ним и Уитни. Но я никого конкретно не помню. — До того как Уитни оставила прощальную записку, она давала понять, что сильно поправила свое финансовое положение? Джанет резко вскинула голову. — Забавно, что вы говорите об этом. Ее подруга Ариэль сказала об этом гораздо позже, когда ваш отец уже отказался от поисков. И я думала… я хочу сказать, что Ариэль говорила о весьма значительной сумме. Просто она думала, что это деньги Тревора. «Все, что я имел. Каждый пенни, который я заработал и сэкономил с двенадцати лет. Все мои сбережения на учебу в колледже». — Значительная сумма — это сколько? — Порядка пятидесяти тысяч долларов. Если не больше. Ребекка изумленно покачала головой. — На нефтеносных песках можно заработать вполне серьезные деньги, — заметила Джанет. — Хитрость в том, чтобы сохранить их. Большинство парней тратят их с такой же скоростью, с какой и зарабатывают. Одна поездка в город, и дело с концом. Но, с другой стороны, это могли быть не те деньги, которые он сэкономил на контрактной работе. У меня сложилось впечатление, что время от времени он торговал легкими наркотиками. Может быть, он занимался тем же на нефтяных приисках. Многие из этих парней в то время сидели на кокаине. Ребекка занесла это в блокнот. Но теперь она столкнулась с вопросом, которого боялась больше всего. — Джанет… — Она кашлянула. — Вы знали, что ваша дочь была беременна? Джанет безжизненно уронила руки перед собой, как будто локтевые нервы оказались перерезанными. Ее рот слегка приоткрылся. — А она была беременна? — прошептала она. — Судя по всему, да. Молчание. Часы тикали на стене, ветер свистел за окном. — Внук. Я могла бы иметь внука? Ребекка дала ей время, чтобы осмыслить это. — От кого? — спросила Джанет. — Уитни сказала Эшу Хогену, что это его ребенок. Джанет прикрыла глаза и сглотнула. — Эш… он хороший. — Правда? Она открыла глаза и встретилась взглядом с Ребеккой. — А разве нет? — Я не знаю, — тихо ответила Ребекка. — Вы думаете, что Эш мог причинить вред Уитни? — Нет, не думаю. Но он что-то скрывал. И за годы своей службы Ребекка на личном опыте поняла, что иногда самые близкие люди оказываются самыми ужасными чудовищами. Статистика тоже доказывала это. * * * После ухода от Джанет Ребекка снова включила обогреватель в автомобиле и позвонила Эшу. Когда он ответил, она задала простой вопрос: — Сколько денег ты дал Уитни? Эш немного помедлил. — Я же сказал, около одиннадцати тысяч долларов. Это было все, что я имел, тогда детям очень мало платили за работу. «Все мои сбережения на учебу в колледже». Ребекка отключилась и сидела, глядя на две проталины на ветровом стекле над выходными отверстиями обогревателя. Возможно, Эш отдал все свои деньги, но это вовсе не дотягивало до пятидесяти тысяч долларов. Это произошло из-за денег? Из-за сорвавшейся поставки наркотиков? Могло ли это иметь прямое отношение к Тревору и Уитни, но не иметь никакого отношения к Эшу? Могли ли молодые люди прикарманить незаконные деньги, сбежать из города и спрятаться где-то в другой стране? Но тогда почему Уну Феррис заставили сказать, что они уехали из города на автомобиле с орегонскими номерами? И кто мог заставить ее это сделать? Этот человек должен по-прежнему находиться в городе. Особенно если это связано со смертью ее отца. «Что я упустила из виду?» А если Уитни и Тревор на самом деле получили больше пятидесяти тысяч долларов, возможно, наличными, как поведала Солли, и если с ними случилось что-то плохое, то куда делись эти деньги? Кто мог внезапно стать владельцем целой кучи наличных в 1998 году? Кто еще владел тайной, за которую стоило убить? Глава 46