— Они убьют меня, если я не выручу деньги за это, — сказал Луи. — Сначала они убьют меня, а потом придут за твоей матерью и младшей сестренкой, ублюдок! — Ты врешь. Тебе самому это нужно, так? — Рикки еще в нежном возрасте усвоил от отца, что могут сделать или дать наркоманы за очередную дозу. Все что угодно. Поэтому он стоял на своем. — Скажи мне, Луи. Луи потер лицо. Рикки подошел к двери и открыл ее. — Стью! — крикнул Луи у него за спиной. — Его зовут Стью Генри, мать твою так! Рикки вернулся к дивану и помахал пакетами так, чтобы Луи не мог дотянуться до них. — Где я могу найти Стью Генри? — Отдай! Рикки шагнул назад, поскольку Луи снова попытался достать его. Луи тяжело дышал и обильно потел в грязной белой майке. От него воняло. Теперь его начало трясти по-настоящему. — Где? — повторил Рикки. — У Стью и его родичей есть кусок земли между Броукен-Бар и Девилс-Батт. — Как называется это место? — Никак. Оно находится к северу от Блю-Лейк, маленького форелевого озера со старой шахтой. Его территория огорожена. Ворота с рогами, такое не пропустишь. Ротвейлер на цепи. Рикки положил на стол пакеты с порошком. — Где ключ от твоего снегохода? — Стью и его приятели сожрут тебя на завтрак и не подавятся, маленький засранец, — заявил Луи, хватаясь за пакеты, словно утопающий за спасательный круг. — Только не говори, что я тебя не предупреждал. — Ключи от снегохода. — Ты не можешь… — Где ключи? Луи покосился на кухонный стол. Рикки повернулся, последовав за его взглядом, и увидел ключи. Он подхватил брелок и выбежал из дома. Снегоход Луи был припаркован за домом и выглядел гораздо лучше, чем тот, который Рикки потерял в каньоне. Он уселся и завел двигатель. Рикки охватило приятное облегчение, когда стрелка показала полный бак горючего. Рикки дал газ, включил фары и помчался по мягкому слою свежевыпавшего снега к черным холмам за трейлерным парком. Снег, падавший за ним, заметал его следы. Мягко и беззвучно. Глава 58 — Чей это ребенок? — взволнованно спросила Ребекка. Ее лицо пылало. — Мы еще не установили идентичную ДНК, но это не Тревор Бьючемп. Нам удалось получить образцы ДНК от кровного родственника Бьючемпа, живущего на озере Уильямс, для установления родственной связи. Результат отрицательный. Антрополог оценивает возраст плода примерно в двадцать недель. — Грейс помедлила. — Я просто решила, что вы захотите узнать об этом. Ребекка поблагодарила ее и отключилась. Она снова посмотрела на фигуру Эша в баре. Бармен принес ему тарелку с едой и выставил пинту пива. Он потянулся к пиву и отпил глоток. Итак, в конце концов Грейс оказались не чужды человеческие чувства. Она решила проинформировать Ребекку по личным соображениям, в качестве жеста солидарности с коллегой из полиции. На самом деле она была не обязана это делать. Ребекка задумалась, переваривая факты и обстоятельства. Предположительно, Эш впервые переспал с Уитни на фестивале родео 11 июля. Если бы ребенок был от него и если Уитни погибла 27 сентября того же года, то ее плоду было бы двенадцать недель. Но двадцать недель? С кем могла переспать Уитни в мае того года, если не с Тревором? Почему она солгала Эшу? Знал ли Тревор, чей это ребенок на самом деле? Все построения перевернулись с ног на голову. Мысленно Ребекка видела лицо Эша над кедровой могилой, где он увидел крошечный череп и кости. Все эти годы Эш гадал, не растет ли его ребенок где-то в большом мире. Он отдал Уитни все свои сбережения. Он потерял возможность получить образование в колледже. Это стоило ему и Ребекке разрыва их отношений. Это неотвратимо изменило ход их жизней. Одна ложь Уитни. Может быть, если бы она не солгала, то Эш не встречался бы с Уитни в том баре в Девилс-Батт. Марси не имела бы причины для сплетен. Ребекка простила бы Эша, ведь они пытались достичь примирения, пока Марси не поведала, что он по-прежнему «изменяет» Ребекке с Уитни. И отец мог бы остаться в живых. Горе обрушилось на Ребекку и прошло насквозь. За Эша. За все, что они потеряли. Ребекка распахнула дверь и снова вошла в паб. Она медленно и осторожно приближалась к Эшу. Вокруг громко шумели. Она положила руку ему на плечо. На его надежное плечо. Он напрягся и резко оглянулся. Она отодвинула табурет и села рядом. Слова внезапно показались слишком огромными, и она не могла произнести их. Слова были как снежная лавина внутри ее, готовая раздробить и унести прочь все, что выросло на пути после давней лжи Уитни Ганьон. Но что тогда останется? — Я думал, Грейс распорядилась, чтобы ты не разговаривала со мной, — сказал Эш. — И не встречалась. — Этого не предполагалось. Он ощутил приближение чего-то неизвестного; это можно было почувствовать по особенному напряжению его мышц. Он ждал, не отрывая от Ребекки взгляда своих льдисто-голубых глаз. Осознание расширилось, и она отчаянно старалась выразить его в словах. — Эш… — Волна чувств захлестнула ее. Она попробовала сопротивляться и отвернулась. Он положил ладонь на ее руку. Большую, теплую ладонь. Ребекка сглотнула, набрала в грудь воздуха и повернулась к нему: — Он не твой. — Что? Ребекка глубоко заглянула в эти глетчерно-голубые глаза. — Тот плод, который носила Уитни, это не твой ребенок. Он уставился на нее: — Что? — Это не твой ребенок, Эш. Отцовская ДНК не совпадает с твоей. Ты не его отец. Он побелел, продолжая смотреть на нее отсутствующим взглядом. Время растянулось, и все вокруг превратилось в размытые пятна лиц и голосов. — Ты уверена? Она кивнула. Его плечи подались вперед, как будто информационный удар был физическим, как будто его ударили под ложечку. Его лицо как будто обвисло. Его глаза, эти прекрасные, загадочные скандинавские глаза, которые она всегда любила, переполнились чувствами. Эш открыл рот, как будто собираясь что-то сказать, но ничего не произнес. Все слова потонули в водовороте, над которым он был не властен. — Чей? — выдавил Эш. — Не знаю, — тихо ответила она. — Если отцовской ДНК еще нет в системе, они едва ли найдут нужный профиль. Если только не наткнутся на члена семьи. — Она помедлила. — Мы можем никогда не узнать этого. В уголках его глаз выступили слезы, потекшие по морщинкам. Одна из них попала на шрам на его скуле. Сердце Ребекки дрогнуло. Она протянула руку, стерла слезинку и ласково провела ладонью по его щеке. — Почему она солгала? — прошептал он. — Может быть, из-за денег? Я не знаю. — Я едва не женился на ней. Я едва не «сделал все правильно». Ребекка промолчала. — Тревор?