— Нет, это не его ДНК. Эш отвернулся и поднял голову. — Все это время, — сказал он, а потом начал снова уже гораздо тише: — Все это время. Так много потеряно. Я… всегда гадал, родился ли мой ребенок, живет ли он где-то. А потом я увидел эти крошечные кости и череп, которые могли бы уместиться на моей ладони… — По его щеке поползла еще одна слеза. Бармен посмотрел на него и обменялся взглядом с одним из клиентов. Ребекка положила руку Эшу на плечо и прошептала ему на ухо: — Пошли, поднимемся в мой номер. Тебе пора убраться отсюда. План Карибу-Кантри, 30 августа, воскресенье, более двадцати лет назад — Извини, Уитни, мне очень жаль, — говорит Тревор, когда возвращается на водительское место старомодного фургона с надписью «Прачечная Хай-Кантри», выведенной на бортах крупными буквами. Он закрывает дверь и передает Уитни запотевшую банку с ледяным лимонадом. Название той же прачечной написано сзади на рубашке Тревора. Ткань смялась и липнет к его потному торсу. Снаружи душно и жарко, но кондиционер в кабине создает приятную прохладу. Уитни прижимает банку к щеке в том месте, куда он влепил ей пощечину. — Послушай… — Он наклоняется вперед и отодвигает влажную прядь волос с ее лба. — Я… Ты должна кое-что понять. Я уезжаю на север и целых полгода вкалываю до седьмого пота. Моя девушка остается здесь, и я не могу дождаться, когда мы снова встретимся, но что я вижу? Я вижу, что ты трахаешься с кем попало, словно течная сука, и вдобавок беременна. Господи! Он раздраженно откидывается назад и проводит рукой по темным волосам, влажным от пота. Молчание затягивается, тишина становится почти вибрирующей. Уитни прекрасно понимает, что ей лучше помалкивать, а не то она получит новую пощечину. Пусть лучше он выпустит пар и остудит свою ярость. — А знаешь, — вдруг говорит Тревор, глядя прямо перед собой. — Дело ведь не просто в беременности. Беременность, будущий ребенок — с этим я еще как-то справлюсь, обещаю. Это легче вынести, чем тот факт, что ты трахалась с Хогеном. — Он резко поворачивается лицом к Уитни. Жгучая ярость в его глазах пугает ее. — Хоген? Ради всего святого! Уитни чувствует, что он снова начинает выходить из себя. Легче… Легче… Не говори ничего такого, отчего он может сорваться… — Прости, — тихо говорит она и опускает глаза. Покорный вид часто бывает полезен. — Но почему он? — Тревор продолжает растравлять свою рану. «Потому что он красивый. Потому что он вежливый. Потому что я никогда не думала, что он хотя бы посмотрит на меня, но он посмотрел, пусть и на минуту. И еще, он гораздо лучше тебя. Потому что он предпочитает таких девушек, как Бекка, а я завидую Бекке и хочу отнять у нее то, что она имеет. Потому что он сказал, что правильно поступит со мной, и мы с ребенком будем иметь хоть какую-то опору в жизни, которая сейчас мне ничего не обещает. Потому что я не хочу кончить так, как моя мама…» Тревор сжимает и разжимает кулаки. — Почему ты до сих пор встречаешься с ним, если это не его ребенок? — очень тихо и мрачно спрашивает он. Уитни только что встречалась с Эшем в баре «Девилс-Батт». Тревор ждал снаружи, когда они вышли. Эш пошел своей дорогой, а Тревор настиг Уитни в переулке между баром и автомастерской. Именно там он дал ей пощечину и потребовал объяснить, почему она находилась в баре вместе с Эшем и чем они там занимались. Марси Фоссам подсказала Тревору, где они встречаются. Он подстерег Уитни и поймал на месте преступления. Она нервно одергивает подол своего летнего платья. Солнце освещает ее лицо через пассажирское окошко. Небо до сих пор затянуто мглистой дымкой и имеет коричневато-оранжевый оттенок. — Я испугалась, — тихо отвечает она. — Я думала, что пропустила очередной цикл, но потом сделала тест на беременность. — Тебе следовало избавиться от ребенка, — говорит Тревор. — Я не знала, как это сделать. У меня нет денег. Я… я думала, что если скажу Эшу, будто это его ребенок, то ему придется помочь мне. — Почему? — Потому. «Потому что он хороший и ответственный человек». — Черт бы тебя побрал, Уитни! Почему? — Потому что он, черт возьми, взял и помог мне! Он устроил мне визит в медицинский центр, где мне сделали ультразвуковое обследование и убедились, что все в порядке. Она невольно всхлипывает, когда думает о маленьком существе, растущем внутри ее. Она одновременно ненавидит его и зачарована им. Оно придает ей странное ощущение избранности. Отчасти она хочет сохранить и полюбить его. Отчасти она хочет навсегда избавиться от него. — В медицинском центре спрашивали, чей это ребенок? — Нет. А я ничего не сказала. Тревор презрительно фыркает и заливается жеребячьим хохотом. — Паршивый неудачник. — Он снова смеется. — Это даже не его ребенок, а он хочет «поступить правильно»! Как думаешь, тебе долго удастся водить его за нос? — Я скажу, что ребенок родился до срока. — Вот как? — Да. Такие вещи случаются. Он смотрит на нее и видит серьезность ее намерений. Да, она выйдет замуж за Эша Хогена. Начнет новую жизнь. — Он работает с коровами, Уитни. Парень вроде него должен все знать о периодах беременности. Он распознает, что ты одурачила его. Уитни отворачивается и смотрит в окно. — А что, если ты все скажешь настоящему отцу? — Я уже сделала это. Он сказал, что никто мне не поверит, и назвал меня шлюхой. Она такая и есть. Поэтому отец ребенка относится к ней как к грязи. Как к использованной салфетке, которую нужно выбросить в мусорное ведро. Тревор долго сидит в молчании. Двигатель продолжает работать. Из кондиционера веет прохладным воздухом, к которому примешивается запах гари, а от Тревора пахнет сигаретами. — Вот что мы сделаем. — Он поворачивается к ней. — Слушай внимательно. Ты встретишься с Хогеном и скажешь, что не хочешь иметь ребенка от него. Ты хочешь избавиться от ребенка, и тебе нужны деньги на поездку до Ванкувера или до Сиэтла, где ты сможешь сделать аборт. Я гарантирую, что он проглотит это и будет только рад сторговаться с тобой, потому что он не хочет заботиться о тебе и вешать себе жернов на шею. Ты же не думаешь, что это было всерьез? Ее глаза наполняются слезами. Она понимает, что Тревор прав. Почему она вообще думала, что такое возможно? — А что касается этого козла, настоящего отца, ты скажешь ему, что собираешься родить ребенка. Когда ребенок родится, ты сможешь доказать, кто на самом деле является его отцом. Отцовская ДНК и прочее ученое дерьмо. Скажи ему, что ты это сделаешь и пройдешь нужные тесты. Если… если он не даст тебе пятьдесят штук наличными. Тогда ты уедешь из города и избавишься от ребенка. — О боже, пятьдесят штук! Да он никогда… — Нет, он согласится как миленький. — Наличными? Ты серьезно? — Абсолютно серьезно. Он найдет способ наскрести такую сумму, поверь мне на слово. Глаза Тревора блестят от возбуждения, когда собственная идея берет его за горло и начинает пожирать. — Подумай об этом, Уитни. Ты получишь его деньги плюс деньги от Эша. Мы заберем все и отправимся в Лос-Анджелес. Там ты сделаешь аборт, и мы начнем все сначала. — Мы? — Да, детка, мы с тобой. Ты всегда говорила, что хочешь отправиться в Лос-Анджелес, верно? Ты говорила, там можно будет все начать сначала. Ты говорила, что это будет классно. Но ты же не думаешь, что сможешь в одиночку управиться со всеми делами в Калифорнии, правда? Дитя с рабочей окраины в глуши Британской Колумбии? Что ты знаешь? Я тебе понадоблюсь, крошка. Что-то в его тоне пугает ее. Он переключает передачу и трогается с места. Жаркая энергия волнами исходит от него. — Куда мы едем? — Я должен доставить груз чистого белья в «Карибу-Лодж». А тебе нужно побеседовать с папочкой. Потом ты снова найдешь Эша Хогена и скажешь ему, чего ты хочешь. — Прямо сейчас? Сегодня? — Прямо сейчас. После того как я доставлю груз, я завяжу с этой паршивой работой. Когда мы получим деньги, я уволюсь отовсюду. Мне больше не понадобятся эти долбаные контрактные подряды. Мы сядем на автобус, приедем в Калифорнию, и все будет хорошо. Он широко улыбается. Мышцы его руки и шеи туго натянуты, накачанные адреналином. Он перевозбужден. — Не понимаю, почему тебе нужно работать на прачечную, если ты столько зарабатываешь на контрактной работе, — говорит Уитни. — Ну да. Я немного погорел на одном деле, куда вложил свои деньги. — Он снова бросает взгляд на нее. Уитни становится тревожно от того, что она видит в глазах Тревора. Они сияют маниакальным светом. — Поэтому будет хорошо убраться подальше отсюда. Начать все сначала. У нее возникает ощущение, что он хочет бежать от чего-то… или от кого-то. И не было ли то «неудачное дело» связано с наркотиками? К тому времени, когда они приезжают в Клинтон, в кабине играет громкая музыка. Пока Тревор пьет на ходу холодное пиво и его настроение резко улучшается, Уитни начинает все больше нравиться эта идея. Тревор прав. Ей всегда хотелось увидеть Лос-Анджелес и попробовать там свои силы. Бульвар Голливуд. Лучезарное солнце и тепло. Бикини и шорты. Может быть, для начала поработать официанткой возле пляжа. Там, где можно увидеть кинозвезд и множество красивых людей. Будет здорово, если Тревор окажется рядом. И не нужно беспокоиться ни о каком ребенке. Свобода манит к себе.