ШМ: Нет, конечно, нет. Я уже вам говорила. Ведь с Дейзи все было в порядке, нет? Так что она не нуждалась в том, чтобы я суетилась вокруг нее. Она всегда говорила, что ненавидит это. В любом случае я не вижу, что это изменило бы. (Пауза.) ШМ: Ну что? Что вы так на меня смотрите? Я ни в чем не виновата. Что бы в тот вечер ни… ни произошло, все случилось уже после этого, правильно? Кто-то увел ее прямо с вечеринки. АФ: Мы уже точно выяснили, миссис Мэйсон, что на вечеринке ее не было. (Пауза.) АФ: Насколько я понимаю, первые гости подошли около семи? ШМ: Да. Около того. Хотя приглашали их на более раннее время. Иногда люди бывают такими невоспитанными… АФ: То есть вы считаете, что где-то между четырьмя пятнадцатью, когда девочка вернулась домой, и семью часами, когда пришли первые гости, ваша дочь исчезла у вас из-под носа, из своей собственной спальни? ШМ: Не смейте говорить со мной в таком тоне. И то, что «я считаю», я вовсе не считаю. Это то, что произошло. Она была в своей комнате. Играла музыка – она все еще играла, когда я вернулась. Спросите Барри – он тоже ее слышал, когда наконец соизволил показать свою физиономию… АФ: Минуточку. Что значит «когда я вернулась»? (Пауза.) ШМ: Понимаете, если это так важно, я выскакивала минут на двадцать. Мне нужен был майонез. Я купила его накануне, но, когда начала готовить сэндвичи, выяснилось, что кто-то разбил банку. А так как никто не подумал сообщить об этом, мне пришлось выходить. АФ: Так почему же, ради всего святого, вы не сказали нам об этом раньше? ШМ: Барри не нравится, когда дети остаются дома одни. АФ: То есть вы хотели скрыть это от него. (Тишина.) АФ: А что еще вы от нас скрыли, миссис Мэйсон? (Тишина.) АФ: И когда же вы отправились за покупками? ШМ: Я не обратила внимания на время. АФ: Но до того, как вернулся ваш муж? ШМ: Он приехал минут через пятнадцать после моего возвращения. АФ: Входная дверь была закрыта? ШМ: Конечно, дверь была заперта. АФ: А как насчет боковой калитки? (Пауза.) ШМ: Не уверена. ГК: Вы говорили, что во время вечеринки она была открыта. И скорее всего накануне вечером, когда мистер Вебстер принес тент, – тоже. Вы закрыли ее после него в понедельник? ШМ: Не помню. ГК: А ваш муж? Он помогал мистеру Вебстеру с тентом? ШМ: Его не было. Он вернулся поздно. Как всегда… ГК: Дверь в патио – она была открыта, когда вы отправились за майонезом? (Пауза.) ШМ: Мне кажется, да. Я ведь выскочила всего на минутку. АФ: Значит, вы оставили открытый дом с вероятно незакрытой боковой калиткой. И с двумя детьми в нем. ШМ: Меня не в чем упрекнуть. Я не виновата. АФ: А кто виноват, миссис Мэйсон? (Пауза.) АФ: И где же вы купили этот майонез? ШМ: Я нигде не смогла его найти. Сначала заскочила в эту смешную забегаловку на Глассхаус-стрит, но у них он закончился. Потом поехала в «Маркс» на кольцевой дороге, но там его тоже не было. ГК: Это должно было занять у вас больше двадцати минут. Пока припаркуешься, пока войдешь, пока доедешь, опять припаркуешься, вернешься домой… Думаю, минимум полчаса или даже минут сорок. Особенно в это время суток. АФ: Более чем достаточно, чтобы кто-то зашел к вам в дом и увел дочь. ШМ: Я же уже сказала вам – когда я вернулась, музыка продолжала играть. АФ: Но вы не знаете, была ли в комнате Дейзи, чтобы ее слушать. Так, миссис Мэйсон? *** Когда Эверетт и Гислингхэм появляются в школе Епископа Христофора, как раз звенит звонок на большую перемену и на улицу высыпают сотни две детей. – Откуда у них берется столько энергии? – громко спрашивает Крис, стараясь перекрыть шум. – Это все углеводы, – улыбается Верити. – Знаешь, это то, что Джанет теперь запрещает тебе есть. – И не говори, – ворчит полицейский, уныло глядя на свой живот. – Мужчина не может существовать только на обезжиренном твороге, Эв. По крайней мере, я не могу. На мгновение он останавливается и оглядывает кричащих и визжащих детей. – Кажется, они не очень грустят по поводу того, что произошло с их соученицей, а? Думаю, что в средней школе все было бы по-другому. Везде сновали бы консультанты, психологи и так далее. А здесь, мне кажется, они еще слишком маленькие, чтобы что-то понимать. – Большинство – да. – Эверетт следит за направлением взгляда коллеги. – Но вот девочки вон там – они знают, что что-то произошло. Готова поспорить, что они из ее класса. Три девочки сидят на одной лавке, близко сдвинув головы. У двоих длинные косы, а третья похожа на китаянку. Пока полицейские смотрят на них, одна из девочек начинает плакать, и Верити видит, как дежурная учительница подходит к ним и усаживается рядом с ней. В школе по пустым коридорам бродит эхо. Гислингхэм на минуту останавливается и глубоко вдыхает воздух. – И почему все школы пахнут одинаково? Слегка сладковатый запах потных носков, пуканья и дешевого жира, сдобренный сильной приглушенной нотой рвоты и дезинфектантов. Его ни с чем нельзя спутать. Эверетт оглядывается и замечает на противоположной стене карту. – Интересно, и в какой же стороне кабинет директора? – Поверь, я сейчас как будто в детство окунулся, – говорит ее напарник, скорчив гримасу. – В его кабинете я проводил времени больше, чем в классе. Мог найти туда дорогу с закрытыми глазами. – Я не устаю удивляться, Гислингхэм, почему ты в конце концов стал полицейским? – Думаю, – констебль пожимает плечами, – они решили, что лучше держать меня по свою сторону баррикады. Кабинет директора находится в задней части здания, и его окна выходят на небольшой пятачок, заросший высохшей травой, изгородь из мелкой сетки, всю в жимолости, и ряд пирамидальных тополей. Элисон Стивенс встает, чтобы поприветствовать посетителей. Это элегантная темнокожая женщина, одетая так, чтобы можно было продемонстрировать оптимальный баланс между властью и доступностью – на ней темно-синяя юбка чуть ниже колен, мягкий кардиган цвета голубой пудры и крохотные сережки. – Детектив-констебль Эверетт, детектив-констебль Гислингхэм, прошу вас, присаживайтесь, – говорит она. – А это классный руководитель Дейзи. Молодая женщина наклоняется вперед, чтобы пожать полицейским руки. Ей скорее всего не больше двадцати пяти, рыжие волосы вьются непокорными кольцами, а тонкое платье с цветочным принтом едва прикрывает загорелые ноги без чулок. Верити видит, как Крис немного распрямляет плечи. «Мужчины, – думает она, – все вы одинаковы». – Кейт Мадиган, – произносит учительница с легким ирландским акцентом, и в глазах у нее светится интерес. – Не могу даже представить себе, что сейчас должны переживать Мэйсоны. Самый жуткий кошмар для любого родителя. Элисон Стивенс откашливается: – Я попросила коменданта загрузить мне записи с камеры наружного наблюдения у ворот. Вот тот материал, который вам нужен. Она стучит по клавишам, а потом поворачивает к полицейским экран компьютера. Время на экране – 3:38 пополудни. Дейзи в воротах разговаривает с китаянкой, которую они только что видели на игровой площадке, а еще одна девочка стоит в нескольких футах от них. В руке у Дейзи портфель.