И это был Портер. Я бы не возражала против дополнительного времени, проведённого с ним, потому что он будет рядом со мной на каждом мучительном этапе. Я всё ещё цеплялась за его шею, когда ощутила, как мой первый палец соскользнул со скалы. Всего доля секунды на осознание и я произнесла. — Хорошо, детка. Внезапно он отрывается от моих губ и ставит меня на ноги. Кончиком пальца Портер проводит по моим волосам, заправляя прядь за ухо, а затем прижался своим лбом к моему. — Сегодня вечером. Я приду к тебе. Будет поздно, и я не смогу остаться надолго, но я не собираюсь больше ждать ни одной ночи, чтобы начать всё с тобой. Я прикусила его нижнюю губу. — Я пришлю тебе адрес. Он улыбнулся классической улыбкой Портера Риза, чмокнул в лоб и отпустил. А потом сразу же взял меня за руку и переплёл наши пальцы. Его тепло затопило мой организм, и я хихикнула, когда он повёл меня к двери. — Что тут смешного? — спросил он, держась за дверную ручку. Я подняла наши сплетенные пальцы в воздух. — Просто у тебя есть привычка держаться за руки. Портер приподнял бровь. — Тебя это беспокоит? — Нет. Нисколько. Я имею в виду, сначала меня это напугало, но теперь мне это нравится. Как и ты. Он ухмыльнулся и потянул наши соединённые руки, прижимая меня к своей груди и держа их за спиной. Наклонив голову, он прикоснулся своими губами к моим. — Тебя трудно понять, Шарлотта. Но твои руки всегда говорят мне правду. — Его голос стал низким и хриплым. — Ты крепко держишь меня, когда нервничаешь или волнуешься. Нежно сжимаешь, когда бываешь милой. И ты отдёргиваешь их, когда пытаешься спрятаться. — Он уткнулся своим лицом в моё и выдохнул: — Сегодня вечером мы выясним, что делают твои руки, когда я заставляю тебя кончить. — Господи, Портер, — выдохнула я и крепко сжала его руку. Он убрал наши сцепленные руки из-за спины и поднял их в воздух, многозначительно коснувшись подбородком моей мёртвой хватки. — Я предполагаю, что именно это они и делают, когда ты возбуждена. Я рассмеялась и покачала головой. — К твоему сведению: Это не слишком привлекательно, когда ты так высокомерен. Он ухмыльнулся, ну… высокомерно. — Я вижу, что ты по-прежнему лжёшь себе. Я закатила глаза, но не смогла сдержать смех, вырвавшийся из моего рта. Его улыбка стала шире, когда он открыл дверь и вышел в коридор. Не сводя с меня горящего взгляда, Портер вытянул руку и держал меня, пока расстояние между нами не заставило его отступить. Такой. Офигенный. Портер. Я подошла к двери и опёрлась плечом о косяк, чтобы насладиться зрелищем его ухода. А потом моё сердце замерло, когда я увидела Риту, стоящую у стола медсестёр, Ханна слева от нее, а Трэвис справа, и полный извинения взгляд подруги остановился на мне. Я резко втянула воздух, наблюдая, как Портер спешит к ним. Он обнял их обоих за шеи, прежде чем прижать к своим бёдрам. — Ладно, мелочь пузатая. Давайте выбираться отсюда. Инстинкт велел мне отвернуться. Но я смотрела, не в силах сделать этого. Ханна хихикнула, глядя на отца, а Трэвис с трудом сдержал улыбку и вырвался из рук Портера. — Пап, прекрати, — пожаловался он. Внезапно его тёмные глаза остановились на мне, и всё мое тело дёрнулось от неожиданности. — Привет, — произнес Трэвис, поднимая руку, чтобы помахать мне. У меня скрутило в животе, но я каким-то образом сумела ответить тем же. Портер пристально посмотрел на меня, беспокойство в его глазах было таким ощутимым, что я почувствовала, как оно давит на меня. — Трэв, выходите, — приказал он, и дети побежали, а Портер подошёл прямо ко мне. — Я в порядке, — заверила я, заставляя себя улыбнуться, прежде чем он смог вымолвить хоть слово. Он взял меня за подбородок, его большой палец прошелся по моим губам, когда он отругал. — Правило номер три, милая. Никакого притворства. Я накрыла его руку своей и повернула голову, чтобы поцеловать его ладонь. — Правило номер два, Портер. Никаких осуждений. Он вздохнул и опустил руку. Наклонившись вперёд, чтобы коснуться своими губами моих волос, он прошептал: — Сегодня вечером. Мой желудок затрепетал, когда я кивнула и прошептала. — Я оставлю свет выключенным для тебя. В последний раз, улыбнувшись и подмигнув, он побежал, чтобы догнать своих детей. А потом он исчез. До вечера. — Давай, Шарлотта, — прорычал Портер мне на ухо. Мои руки были закинуты за голову, наши пальцы переплеты, ноги широко разведены, пока он входил в меня, сильно и быстро. — Я близко, детка, — выдохнула я. Портер даже не поздоровался, когда пришел ко мне ночью. Если, конечно, не считать того, что он стянул с меня лифчик (опять же, через голову) и впился голодным ртом в мой сосок. В таком случае, возможно, это было лучшее приветствие, которое я когда-либо знала. Его талантливые пальцы были в моих трусиках, прежде чем я успела снять с него рубашку. Хотя, как я предположила, это то, что ты получаешь, когда открываешь дверь в половине двенадцатого ночи в несколько символических кружевных вещичках и туфлях на шпильке, которые даже я должна была признать — чертовски сексуальные. Для этого потребовалась ещё одна поездка в торговый центр после работы, ещё одна укладка в парикмахерской и, да, ещё один забег к стойке с косметикой МАС. Но, учитывая реакцию Портера, это стоило каждого пенни. Я кончила ему на руку ещё до того, как мы выбрались из гостиной. А потом я снова кончила ему в рот ещё до того, как мы добрались до кровати. А теперь я собираюсь кончить на его член, к счастью, на мягком матрасе, но это было единственное, что в нём было мягким. Мои щёки горели от щетины Портера, а грудь болела от его постоянного внимания. Хотя нам обоим нравилась темнота, в ту ночь этот вариант был неприемлем для Портера. Моя квартира, вероятно, выглядела как взлетно-посадочная полоса аэропорта, ведущая в спальню. Когда мы врезались в стены и опрокинули несколько картинных рам, украшавших мою квартиру, Портер включил все лампы, какие только смог найти. Он был великолепным мужчиной, так что я не жаловалась на то, что могла наблюдать за его прессом, когда он двигал бёдрами с каждым толчком. И я не жаловалась на то, как напрягалась его спина, пока он пировал у меня между ног. И уж точно, чёрт побери, я не собиралась жаловаться на то, что стала свидетельницей неописуемой красоты Портера Риза, теряющегося во мне. — Такая чертовски идеальная, — прорычал он, его взгляд был таким горячим, что от холодного воздуха моя кожа покрылась мурашками. Отпустив мои руки, он подхватил мои ноги под коленями и приподнял их. Портер глубоко проник, и я застонала, когда оргазм пронзил меня. Всё мое тело содрогнулось. Пальцы ног скрутило, желудок стянуло, сердцевина сжалась, пальцы на руках покалывало, дыхание стало прерывистым. — Вот так, — похвалил он, ускоряясь.