Глава 18 Грифон Рене не понаслышке знал о здешних местах, поэтому его арбалет был наготове. Шантайк, спотыкаясь о кочки и впадины, плелся позади. Они ориентировались по карте и сучкам на деревьях. Им нужно было держаться строго восточного направления, чтобы добраться до зеркальной бездны. Можно было повернуть обратно и перебраться через реку по мосту, но нежить в Мороготе и наемники Энтэмариуса останавливали их. Вскоре они вышли на поляну, которая была усеяна костями. — Ничего себе. У кого-то была неплохая пирушка, — Рене стянул повязку и криво улыбнулся. — Неужели тролли, — испуганно задрожал гремлин. Догадки Шантайка развеял дикий рев в кронах деревьев. — А-а-а!!! Я же говорил! Я же говорил! Это тролль, я так и знал, — пропищал лопоухий. — Бежим! — тут же крикнул Рене. И дружная парочка стремительно углубилась в лес. Оглядываясь на гнущиеся деревья, Шантайк мельком увидел перепончатые крылья и всклоченную львиную гриву. Красным пятном мантикора мелькала в зеленом шуме. Она уверено перемещалась с ветки на ветку. Медно-красное лицо, отдаленно напоминавшее гномье, корчилось в злостных гримасах. Скорпионий хвост дугою нависал над львиной спиною. — Убирайся прочь, плешивая тварь! — завопил гремлин, улепетывая от хищницы. Странник замедлился, чтобы дать Шантайку пробежать вперед. Убедившись, что гремлин уже достаточно убежал, прицельно выпустил несколько стрел. Одна достигла цели. Наконечник вонзился в левый глаз, и от полученной раны мантикора пару раз кувыркнулась. Поднявшись на четвереньки, существо использовало передние лапы. Ими мантикора схватилась за оперение и с усилием вырвала вместе с окровавленными остатками глаза острый наконечник. Заряжая очередную стрелу, Рене уже обдумал новый хитроумный план. Дождавшись, когда кровожадное существо окажется рядом, он подпрыгнул в воздухе и в кувырке совершил выстрел. Выпущенная стрела смертельно пронзила шею мантикоры насквозь. Напоследок тварь метнула ядовитое жало, которое просвистело рядом с ухом Шантайка. — Ничего себе, — в ужасе выдавил из себя гремлин и закрыл лицо руками. Рене без усилия вытащил из колчана стрелы и хладнокровно вонзил небрежный пучок прямо острыми наконечниками в скорпионий хвост. Мантикора чуть вздрогнула, гремлин, испугавшись, тут же отпрыгнул в сторону. Странник вытащил из хищной плоти пропитанные ядом стрелы и убрал их обратно. — Дело сделано! Уходим, — заряжая арбалет, в приказном тоне сказал Рене. Шантайк развернул карту и кивком указал направление. Подойдя к окраине обрыва, они сначала бросили сосредоточенный взгляд вниз, где виднелись кроны деревьев и полоска дороги. Потом завороженно посмотрели в бескрайний горизонт и поспешили к тракту. Спустившись вниз, они ступили на пыльную дорогу, из-под которой проглядывала серая брусчатка. — Так, светило светит нам в затылок, — Шантайк проговаривал мыслил вслух, — следовательно, нам направо. Ох, — покачал с досадой головой. — Точно! Да, туда, — кивнул он страннику. С каждым шагом дорога извилисто уводила их в Санпирак. Сквозь громоздкие ветви, усыпанные семенными шишками, с трудом просачивались лучи солнца. Поэтому под голубовато-серыми кронами всегда было влажно и умиротворенно тихо. Дорога была устлана колючим ковром из длинных опавших иголок. Между деревьев иногда росли кривые лиственные кустарники и ядовито-зеленые цветы. — Я здесь впервые, — вырвалось из уст Шантайка. Рене лишь молча посмотрел на сверкающую лысину гремлина. Неожиданно справа раздался протяжный писк. — Ты тоже слышал крик грифона? Вот еще! Слышишь? — Рене насторожившись, взял в руки арбалет. — Да, — закивал в ответ Шантайк. Странник на всякий случай зарядил оружие и сошел на обочину. Осмотревшись по сторонам, он приблизительно прикинул маршрут. Шантайк, цепляясь халатом за кусты, не отставал от быстрого темного эльфа. Вскоре между деревьями замелькало оранжевое оперенье с алыми подпалинами грифона и черные лошадиные тела кентавров. Гортанные голоса выдавали, что их было трое, они зловеще кружили вокруг попавшей в капкан птицы. — У кентавров хорошие луки, их стрелы легко пробивают сталь! — Их всего трое. — Рене быстрой рысью направился в сторону разбойников. — Ты со мной? — Подожди, — торопливо вытаскивая из сумки две бомбашки, пару кремневых камней и веревку, гремлин бросал короткие взгляды на странника. Сблизившись с лагерем, они рассредоточились. Шантайк поджег торчащие фитили и бросил во врага. Раздался запредельный грохот, одного из мучителей, терзавшего птицу, убило сразу. Едва уцелевшие кентавры, схватив луки, стали яростно отстреливаться, но стрелы пролетали мимо. В ответ на атаку в жеребцов полетели уже наконечники, отравленные ядом мантикоры. Пока один раненый кентавр в ужасе пытался вытащить стрелу, Рене незаметно перепрыгнул через него и вцепился зубами в глотку другому. Вначале разбойник попытался освободиться, но безуспешно: вся кровь ритмичными толчками вытекла вместе с жизненной силой. Гремлин, с округленными глазами, в ужасе смотрел на своего друга и на происходящее вокруг. Нервно вздрогнув и придя в себя, он накинул на раненого кентавра удушливую петлю. Рене отпустил обмякшую голову и помог другу успокоить душегуба. Он подошел и с равнодушием свернул бедняге шею. После странник освободил пленника. Грифон, встрепенувшись, взмахнул крыльями, и птица покорно опустила голову перед странником. «Благодарю», — услышал он безмолвный говор грифона. Рене вытер кровь с лица и убрал за спину арбалет. — Шантайк, а сколько ты весишь? — спросил он шутливо. — Килограммов пятнадцать, — испуганно почесал лысину гремлин. — А что? — Отлично! Грифон нас сможет отнести в то место, где спрятана стрела. М-м-м…? — после наморщил лоб и от души рассмеялся. Глава 19 Пленник судьбы Бельфедор одним движением посоха освободил Лаадиса. Магическая клетка исчезла, и перерожденный проклятием Ксона упал перед стариком на колени. — Я хотел принести в Изунгар победу над Энтэмариусом. — Свисавшие волосы скрывали лицо остроухого, и с каждым произнесенным его словом они плавно колыхались. — Но в итоге подверг опасности мой народ. Твой брат был опорой и путеводной звездой, — он приподнял слегка голову и обнажил покрытый язвами подбородок, — он оказался прав! Бельфедор с напряжением сжал посох, ему хотелось испепелить подлеца, но в душе он понимал, что виновато во всем проклятье, а не сам эльф. Перерождение Лаадиса не остановилось на стадии становления темным эльфом. Слишком черствыми и коварными оказались его мысли по отношению к власти. Но друид сумел подобрать слова, и в груди эльфа что-то кольнуло. — Я верю, что твоя душа еще светла и невинна, поэтому ты должен принять мое предложение, — насупившись, продолжил Бельфедор. — Ты готов выслушать его? Лаадис медленно поднял глаза и с опустошенным взглядом кивнул. — С этого момента тебя будут звать Пленник Судьбы! Я дам тебе силы излечить раны. И, чтобы проклятие освободило твое сердце, ты забудешь свое имя. — Как? Как я смогу забыть собственное имя? Оно постоянно в моих мыслях. — На этот вопрос ищи ответ сам. Бельфедор взялся обеими руками за посох и с помощью магии слегка оторвал Лаадиса от пола. Потом прошептал короткое заклинание и опустил веки. После глубокого вдоха со всей силой ударил концом о каменный пол. Высвободившаяся магическая энергия пронеслась голубыми молниями и зигзагом оставила после себя неглубокую борозду. Сблизившись с Лаадисом, разряд, подобно змее, набросился на перерожденного эльфа и с жадностью впитался в него. Тотчас кожа на лице начала светлеть, язвы затягиваться, волосы приобретать прежний оттенок и глаза засияли голубым светом. — Пленник Судьбы, возьми клинки и встань на защиту Изунгара! — величественный голос вихрем пронесся по библиотеке. — Будет исполнено, — Лаадис приклонил колено перед старцем. Бельфедор вознес чудотворный посох над головой, и ставни на окнах отворились настежь. Мгновенно свежий воздух вместе с лучами солнца ворвался в огромный зал. Поднявшись, Лаадис направился к трону. Там он снял со спинки заряженные ножны и направился вслед за удаляющимся друидом. На улице Бельфедора ждала толпа жителей. В первых рядах стояли верные друзья и Молидор с начальником стражи. Когда все увидели облик Лаадиса, то удивились его голубому сиянию. — Пленник Судьбы, — начал друид, коснувшись пальцами плеча Лаадиса. — В нем заточена сила нуари. Искра Армалога излечила проклятую душу и сердце, но взамен уничтожила его личность. Он теперь вдвойне сильнее и ловчее, чем любой из вас, но величие его только в границах Изунгара. Спустившись вниз, Лаадис остановился перед Молидором и благосклонно положил ему на плечо руку. После незамедлительно попросил прощение у мастера, на что в ответ хмурый лучник прижал подбородок и крепко обнял обидчика. — К нам движется полчище нагов! — подобно грому среди ясного дня известил всех Бельфедор. — Нам всем необходимо укрепить город, времени почти не осталось. Этой ночью они будут здесь! Все, кто способен сражаться, готовьтесь! Осады Изунгара не будет, будет бойня у стены. После горячей речи друида, Олег с колыханием в сердце неожиданно взял Милину за руку, и они обменялись взглядами. — Испугался? — съязвила эльфийка и шутливо ткнула его локтем в бок. — Нет, — с улыбкой ответил парень и, чуть замявшись, продолжил: — Не испугался, просто хочу тебе признаться кое в чем. — И-и-и… В чем же? — бойко поинтересовалась Милина. — Эта ночь, возможно, станет последней для нас всех. И поэтому… — Не говори глупостей, — перебила его эльфийка. — Я не шучу! Я хочу, чтобы ты знала, что я тебя… — И тут Олег запнулся на полуслове, не ожидая от себя подобной робости. Оказалось, что все намного сложнее, чем он предполагал. — Что «меня»? — машинально переспросила девушка, даже не взглянув на него, а продолжала наблюдать за действиями Бельфедора. Олег, затаив дыхание, смотрел на Милину. Он давно был очарован ею. Ему нравились ее решительность и нежность. Ее упрямство и понимание. Ее улыбки и радужно-синие глаза. И сейчас ему нравилось быть рядом с той, чьим образом были заняты его помыслы в последнее время. — Ну, чего молчишь? — продолжала задавать вопросы эльфийка. — Ты еще скажи, что влюбился? Олег не проронил ни слова, лишь молча вздохнул. Милина, не услышав ответа, повернулась и взглянула на него. Озорная улыбка на ее лице медленно растворилась. Олег с такой теплотой смотрел в ее глаза, что девушке показалось, будто он проник к ней в душу. Это ощущение было новым, волнующим и таинственным одновременно. Его ласкающий взгляд ответил на все ее вопросы. — Олег… — произнесла она его имя певуче и протяжно. Упиваясь им, словно оно было слаще меда для алых лепестков ее губ. Какое-то время она изучающе рассматривала красивое волевое лицо Олега: темные брови обрамляли карие глаза, прямой нос прекрасно гармонировал с мужественным подбородком, на губах играла чуть заметная пленительная улыбка. Ей нравился этот юноша. Каждый раз, пересекаясь с ним взглядом, она чувствовала взаимное притяжение к нему. Интуиция ей подсказывала, что он тоже втайне мечтает о ней. От смущения эльфийка опустила свой взор и через мгновенье вновь взглянула украдкой. Глаза их снова встретились, нашептывая друг другу о чем-то своем, потаенном.