— Т-твою Богиню! — залюбовавшись величественной статуей, вымолвил Шантайк и высвободил рывком свою руку. — Нет времени! Нужно поторапливаться, пока нас не заметили. — Странник вновь схватил гремлина за руку и повел его через зал в направлении выхода. Пройдя под аркой, они оказались в туннеле, ведущем в темницу. Вскоре они увидели колеблющиеся красно-оранжевые языки факелов, которые освещали черную гладкую дверь. Рене отпустил руку Шантайка и дернул за ручку, тотчас последовал звук механизма. Дверь со скрипом подалась внутрь темницы. Неожиданно с другой стороны послышался страшный рык. Когда створа распахнулась полностью, Шантайк от страха округлил глаза и судорожно сглотнул. Брови от ужаса взметнулись вверх. Прямо перед ними стоял полыхающий изнутри зловещим пламенем изверг. Ощетинившись выпирающими из тела костями, он устрашающе выпустил из пальцев отточенные, как кинжалы, когти. Странник не растерялся, он ловко зарядил арбалет отравленной стрелой и тут же произвел выстрел. Наконечник с глухим стуком вонзился прямо между глаз монстра. Изверг мгновенно забился в агонии, отчаянно извиваясь и хватая пастью воздух, рухнул замертво. Рене рывком вытащил стрелу и сразу перезарядил оружие. — Я же говорил, в моем мире опасно, — перешагнул тело монстра. — Так что будь всегда начеку и смотри в оба! А лучше держись рядом со мной. Понял? — Нагнувшись, странник принялся разглядывать неведомое ему существо. — Интересно! И много здесь таких? Кто же породил тебя… Ну, ты понял меня, да? — уже выпрямившись, повторил он гремлину. Съежившись на месте, Шантайк кивнул. На высоком потолке коридора мерцали свечи в люстрах, которые, подобно груздям винограда, неподвижно висели на цепях. Под ногами хрустели мелкие кости вперемешку с пылью и камнями. Спертый воздух удушливой петлей заставлял время от времени откашливаться. По правую руку тенью отсвечивались толстые, граненые прутья камер. На мгновение Рене замер и рукой остановил Шантайка. — Тише, — прошептал он лопоухому. — Слышишь? Впереди кто-то тяжело дышит. — Хм… Ничего не слышу, — гремлин повертел голову и пропустил друга вперед. — Ничего… — Будь осторожен! Шантайк ничего не ответил; он мелкими шажками последовал за Рене. В полумраке решетки отсвечивались полосками тени. Неожиданно, из камеры напротив раздался тяжкий, измученный страданиями стон. Странник пригляделся и увидел прикованного к стене титана. — Кто здесь, — еле ворочая языком, произнес исполин. Он поднял голову и попытался разглядеть силуэты напротив. — Кроме извергов здесь никого нет. Отстаньте! У меня больше нет сил носить чаны! — из последних сил прокричал с надрывом титан и опустил голову. — Я Этрис! — Будь спокоен пленник, мы не изверги. Я Рене, а это Шантайк! — Рене! — Этрис неожиданно воодушевился. — Неужели? — Лицо исполина растеклось в улыбке. — Ты вернулся домой? Ты же брат Энтэмариуса! На лице странника пробежала легкая улыбка. — Я дома. — Освободи меня! И я помогу тебе. — Титан зазвенел цепями. — Эти оковы лишают меня силы! Подойдя к замочной скважине, Рене вытащил из колчана обагренную кровью изверга стрелу и засунул ее в отверстие замка. Он старательно вертел ею в разные стороны, пока не нащупал наконечником блокирующий механизм. Сосредоточившись, странник нажал на пружину и замок щелкнул. Войдя в комнату вместе с Шантайком, они принялись освобождать Этриса. Но все попытки оказались безуспешными, пока лопоухому не пришла мысль использовать завалявшийся в рюкзаке флакончик с кислотной кровью ядовитых ящеров. Он поочередно по несколько капель капнул на оковы. Жидкость зашипела и вскоре металл расплавился. — Получилось! — радостно воскликнул Рене. — Да-а-а, — самодовольным тоном подтвердил Шантайк. Этрис вцепился в стальные прутья и раздвинул дверной проем клетки. Выбравшись наружу. Он склонился перед новыми друзьями. — Спасибо, друзья! Хочу открыть вам одну тайну! Хм, — задумавшись на секунду, он взглянул на странника. — Слушай… Изверги, это твой народ! Сила Магнамара и магия хаоса извратила их. Уничтожь Эхора! Отомсти за своих. Я помогу тебе в этом, истинный владыка Ториэля. — Договорились. Веди нас к чародею! — Рене зарядил арбалет золотой стрелой и решительно поспешил в замок. Долго петляя в подземелье, они вскоре оказались на нижнем этаже замка. Пустынный зал, некогда наполненный подземными жителями, выглядел мрачновато и веял холодом. Окна были закрыты ставнями, единственным источником света являлся парящий в центре огненный шар — око чародея. Рене, мельком взглянув на него, проговорил: — Теперь он знает о нас. И в тот же миг в зал со всех сторон ворвалась сотня извергов, которые, подобно удавке, медленно смыкали кольцо. Страшный рык заставил монстров неожиданно притихнуть. Расступаясь в застывшем молчании, изверги уступили дорогу Эхору. Глазницы чародея полыхали пламенем, в правой руке он держал посох, а в левой — повод трехголового цербера. Приблизившись на десяток шагов к непрошеным гостям, он обвел их оценивающим взглядом. — Здесь вы обретете смерть! — Вознес посох и отпустил цербера. Трехголовый в прыжке попытался вцепиться Этрису в горло. Но титан увернулся от клыков монстра и поймал цербера за шипастый ошейник. Недолго думая исполин поднял пса над головой и со всей силой швырнул его об пол. Свора извергов, размахивая раскаленными когтями, приближалась. Смерть цербера взбесила Эхора, он тотчас обратился в крылатого демона Хорука, посох стал огненной секирой. Налитые красным свечением глаза сверкнули ненавистью к Этрису. Рене обнажил кинжал и встал в боевую стойку. Шантайк достал пару бомбашек и, не дожидаясь команды, поджег фитили и метнул их в демона. Разорвавшиеся осколки смертельно ранили десяток извергов. Хорук лишь обозлился еще сильнее. Он перелетел через титана и вцепился в него когтями. Исполин от полученных ран пошатнулся, но все же ему удалось схватить демона за рога и перебросить через себя. Хорук, ударившись об пол, издал вопль. Этрис хотел добить демона, но тот резко взлетел и ударил исполину секирой между лопаток. Рене тоже приходилось несладко: он постоянно отбивался от извергов и одновременно защищал Шантайка. Гремлин в очередной раз залез в рюкзак и нащупал холодный продолговатый предмет. Не думая, он достал его, повертел в руках и направил дуло огнестрела в извергов. С кривой улыбкой лопоухий нажал на курок. Пуля огнем вырвалась и расщепилась на множество мелких шариков, которые положили два десятка монстров. Оставшиеся в ужасе отступили, но призывный рык Хорука заставил их напасть вновь. Небольшая передышка дала возможность перегруппироваться. Этрис, вытянув вперед огромную руку, крепко схватил демона за шею и притянул к себе. Хорук, махнув огромными крыльями, заключил исполина в смертельные объятия и взмахнул секирой. Раскаленное лезвие разрубило голову титана пополам. Этрис закатил глаза и рухнул замертво. Рене не растерялся, прицелившись в раскрытую грудь демона, он выпустил золотую стрелу, которая пронзила сердце чародея. Хорук замер, и раскаленная секира выпала из ослабевших рук. После огненный шар поглотил демона. Смерть хозяина освободила извергов, и они бросились врассыпную. Рене не стал преследовать их, а решил дать им возможность найти мирную жизнь в Моа. Подойдя к изрубленному телу Этриса, друзья молча преклонили головы перед его отвагой, а после поспешили спустить реющий на ветру черный флаг чародея. Глава 26 Дети мои Выжженная палящим солнцем трава хрустела под ногами вождя орды Тогга, как сухая солома. На десятки лиг в жерле вулкана простирались строения из кольев, обтянутые шкурами животных. Жилища орков копнами располагались вокруг исполинского деревянного тотема. Единственным источником влаги был журчащий ручей, текущий с запада, который кровожадные воины называли Шага. — Ингаза, — с сожалением обратился к своей жене, сидевшей на берегу. — Дождей давно нет. Тэлгаи не приходят к нам с запада, охоты нет, нет мяса, нет еды, — нахмурившись, повесил нос. — Земля местами настолько высохла, что покрылась трещинами. — Может, орде пора покинуть долину? — Орки в свое время предали духов, и они в наказание прокляли орду, заперев нас в каменном мешке. Агалл не захотел, чтобы народ Гадара жил подобно скоту. И он, вождь великой орды, мой предок, не пожалел собственной жизни. Да. Ему удалось разрушить часть стены, но какой ценой! И все равно крик гнева не помог орде избавиться от проклятия. Агалл напрасно умер. Ведь за преградой оказалась лишь сплошная пропасть раскаленной лавы. — Глубоко вздохнул и утвердительно договорил: — Думаю, хватит искать лучший мир. — Всем известно! Гадар постоянно жаждал крови. Агалл был мудрым орком, гордись им, он в честном поединке победил монстра. Пускай он правил ордой всего лишь мгновение, но, когда опустились его веки, часть стены рухнула. Это знак! — Она резко вскочила и огрызнулась прямо в лицо обидчику. — Будь для орды вождем. Думай головой и чувствуй сердцем. Лучше присмотрись к предку Гадара, видимо, Казар замышляет сместить тебя. — Только поединок! — проревел взбешенным тоном. — И он вызовет тебя, поверь мне! Правда, только тогда, когда обретет поддержку большей части орды. — Хм, — Тогг почесал затылок и решительно кивнул в сторону лагеря. Они неспешно поплелись к дому. Тем временем Казар собрал возле тотема несколько сотен поддерживающих его орков. Играя мышцами и мечом, он демонстративно заводил толпу. — Орда превыше всего! — открыто воскликнул он. — Хватит гнить здесь заживо! Пора обрушить всю мощь орков на другие земли, — орк смотрел на всех глубоко посаженными глазами и раскачивал с самодовольным видом торс. — Кто не согласен⁈ Я с любым выйду на поединок! А⁈ — Тогг решает все! — раздались реплики из толпы. — Он вождь! — Я молод и силен, а Тогг — старый орк! И тут голос вождя громом пронесся по округе. Испуганные орки немедля расступились перед Тоггом и Ингазой. Поймав на себе суровый взгляд предводителя, Казар слегка обмяк. Тогг не выдержал и тут же ринулся отстаивать честь. Он собрал всю силу в кулак и в прыжке ударил в клыкастую челюсть обидчика. Пошатнувшись, Казар приложил ладонь ко рту. От невыносимой боли, он взревел и с гневным взглядом вытащил изо рта осколок клыка. Округлив от ярости глаза, орк поспешил ответить. Нанося размашистые удары, он стремился ухватить голову вождя, но в какой-то момент в драку вмешалась третья сила. Приземлившись сверху, Эленер криком остановил бойню. Вокруг все замерли при виде исполина и в страхе склонили головы, кроме Тогга и Казара. — Вам не страшно? — проговорил нуари. — Вам не страшно, — повторил он и после небольшой паузы добавил, — дети мои. Переглянувшись между собой, Тогг и Казар тоже склонили головы. Эленер, подойдя к тотему, выдернул его и переломил пополам на глазах всей орды. В глазах нуари проблеснула неистовая злость к деревянному истукану. Он бросил короткий взгляд на Казара, после оценивающий на Тогга. И демонстративно поднял с утоптанной земли пыль. — Орда! — свысока прогремел Эленер. — На заре мира, этими руками, я вылепил из глины ваших предков и окропил их могучие тела своей кровью. Вы не по праву находитесь здесь. Я ваш спаситель! Я ваше все. Моя миссия помочь преодолеть огненную лаву. За ней простираются плодородные земли, и они ваши, — хитро улыбнулся падший. — Настало время орков. Тогг бросил пронзительный взгляд в сторону Ингазы. Жена сразу все поняла, увидев хмурое, задумчивое лицо мужа. — Грядут великие перемены… — прошептала она Тоггу. Казар вознес меч и ударил воинственно кулаком в грудь. — Орда превыше всего! Остальные вкусили лестные на слух слова Эленера и поддержали Казара. Подойдя к Ингазе, Тогг обнял ее и прошептал ей вполголоса: — Ты была права. Вся орда ликующе поддержала вызывающую речь Казара. Мне необходимо сейчас взять все в свои руки. — Сдвинув брови, он окликнул нуари взглядом. — Слушаю тебя, вождь, — спокойным голосом ответил Эленер. — Что нам делать? Орда мгновенно притихла. Казар, насупившись, внимательно слушал каждое слово. — Тренируйтесь в военном деле, готовьтесь к завоеванию всего мира. Морогот уже проснулся вместе с некромантом Рейном. Его армия мертвых скоро наберет силы и покроет земли Саннариаса чумными язвами смерти. — Мы готовы, веди нас! — воскликнула орда. Эленер взмахнул крыльями и мгновенно исчез в небесах. Тогг, пройдя мимо Казара с непримиримым лицом, подойдя к жене, смягчился. — Не доверяю я крылатой твари, уж больно сладко говорит, — выдавил из себя, — точно яд. — Тихо, муж мой, — Ингаза поднесла палец к своим губам. — Идем домой, там поговорим.