– В основном из яблок, – поправил его декан. – Так что там бедные девушки?… О боже упал на колени. – А в другой… Плавает какой-то червяк… – О боже… – А еще на столе стоит пустой бокал, большой… не знаю, что там было, но сейчас оттуда торчит бумажный зонтик. И вишенка на палочке. Да, а еще забавная маленькая обезьянка. – О-о-о-о… – …Ну и так далее, и тому подобное, – весело произнес Чудакулли. – Бутылок очень много. И все разноцветные. Цвета дынь, кокосовых орехов, шоколада – чего только там нет. Кстати, забавно: все бокалы на столе емкостью не меньше пинты… Перепой упал навзничь. – Хорошо, – пробормотал он. – Я выпью эту гадость. – Но лекарство еще не готово, – возразил Чудакулли. – А, вот и Модо. В зал на цыпочках вошел Модо, толкая перед собой тележку. На тележке стояла большая металлическая чашка, заполненная колотым льдом, из которого торчала небольшая бутылка. – Приготовил специально на страшдество, – пояснил Чудакулли. – Не знаю, успел ли настояться. Он убрал хрустальный шар и достал из шляпы пару толстых перчаток. Волшебники мгновенно порскнули по сторонам. Только что они толпились вокруг Чудакулли, а в следующее мгновение уже выглядывали из-за наиболее массивных предметов меблировки. Сьюзен почувствовала себя так, будто присутствует на церемонии, в правила проведения которой ее никто не позаботился посвятить. – Что это такое? – спросила она, когда Чудакулли крайне осторожно поднял бутылку. – Соус Ухты-Ухты, – сказал Чудакулли. – Лучшая известная человеку приправа. Прекрасное дополнение к мясу, рыбе, птице, яйцам и многим овощным блюдам. Хотя не рекомендуется употреблять, если бутылка все еще покрыта конденсатом. – Он осмотрел бутылку и провел по ней пальцем, породив пронзительный скрип. – С другой стороны, – весело продолжал он, – терять нам нечего, пациент наш практически бессмертен, а значит, можно и рискнуть. Он прижал пальцем пробку и сильно встряхнул бутылку. Раздался громкий стук – это заведующий кафедрой беспредметных изысканий и главный философ попытались одновременно спрятаться под одним столом. – А моим парням соус почему-то не нравится, – пожал плечами Чудакулли, направляясь к колбе. – Я предпочитаю соусы, после употребления которых не нужно сидеть неподвижно по крайней мере в течение получаса, – пробормотал декан. – И которые не используют для дробления каменных глыб, – добавил главный философ. – И которые не запрещены законом по крайней мере в трех городах, – кивнул профессор современного руносложения. Чудакулли осторожно открыл бутылку. Резко зашипел втягиваемый внутрь воздух. Он позволил нескольким каплям упасть в колбу. Ничего не произошло. Плеснул туда порцию соуса побольше. Жидкость оставалась безнадежно инертной. Чудакулли с недоверием понюхал горлышко бутылки. – Может, слишком мало тертого койхрена? – пробормотал себе под нос он, перевернул бутылку и вылил остатки соуса в колбу. В ответ раздалось лишь «бульк». Волшебники стали подниматься, отряхивать балахоны и смущенно улыбаться друг другу – улыбками людей, только что выступавших плечом к плечу в одной команде по синхронному выставлению себя круглыми дураками. – Я так и думал, – кивнул Чудакулли. – Аса-Фетида попалась выдохшаяся. Он повернул бутылку и с грустью посмотрел на нее. Затем перевернул ее еще раз и постучал по донышку. Тонкая струйка пробежала по стенке. Соус скопился у горлышка и заблестел. Потом начала формироваться капля. Головы волшебников словно на невидимых ниточках повернулись в сторону бутылки. Волшебники не были бы волшебниками, если бы не умели хотя бы чуть-чуть заглядывать в будущее. Капля становилась все больше, затем она приняла грушевидную форму… Вряд ли можно было ожидать от людей, столь отягощенных возрастом и талиями, подобной прыти, но волшебники буквально в мгновение ока очутились на полу. Капля тоже упала. И сделала «бульк». И все. Окаменевший как статуя Чудакулли отмер и облегченно вздохнул. – Ну вы, парни, даете, – сказал он, поворачиваясь к колбе спиной. – Я ожидал от вас большего присутствия духа… Мощный взрыв сбил его с ног. Огненный шар поднялся к потолку, расползся в стороны и с громким хлопком исчез, оставив напоминающее хризантему пятно копоти. Чистый, белый свет залил помещение. Раздался звук. ДИНЬ. ДИНЬ. ПШ-Ш. Волшебники рискнули поднять головы. Колба светилась. Она была заполнена жидким светом, который неспешно пузырился и разбрасывал искры, будто переливающийся бриллиант. – Ничего себе… – прошептал профессор современного руносложения. Чудакулли поднялся с пола. Вследствие своей округлой формы волшебники неплохо катались, а от твердых предметов просто отскакивали. Яркий свет отбрасывал на стены длинные тени медленно приближавшихся к колбе волшебников. – Что это было? – спросил декан. – Я помню, однажды отец дал мне очень ценный совет относительно всяческих напитков, – поделился Чудакулли. – Так вот, он сказал: «Сынок, никогда не пей то, из чего торчит бумажный зонтик; то, что смешно называется, и то, что меняет цвет при добавлении последнего ингредиента. И никогда, никогда не поступай вот так…» Он сунул в колбу палец. С пальцем, как ни странно, ничего не произошло. Чудакулли подцепил чуток светящейся смеси. – Осторожнее, аркканцлер, – предупредил его декан. – Или вы хотите познать абсолютную трезвость? Чудакулли замер, не успев поднести палец к губам. – Верно заметил, – похвалил он. – Пожалуй, мне уже поздновато перевоспитываться. – Аркканцлер огляделся. – Как мы обычно проверяем… ну, всякое такое, неизвестное? – На студентах-добровольцах, – ответил декан. – А если добровольцев нет? – Все равно даем студентам. – Но это же неэтично. – Этично, если не говорить студентам. – Согласен. – Я попробую… – пробормотал о боже. – Ты в самом деле собираешься попробовать то, что приготовили эти клоу… эти господа? – не поверила собственным ушам Сьюзен. – Но это варево может убить тебя на месте! – У тебя, наверное, никогда не было похмелья, – сказал о боже. – Иначе бы ты не говорила всякие глупости. Он, пошатываясь, подошел к колбе, со второй попытки взял ее в руки и выпил до дна. – Ну, сейчас начнется, – каркнул сидящий на плече Сьюзен ворон. – Пламя изо рта, дикие крики, выпученные глаза, обливание холодной водой и все такое прочее… Смерть, к своему немалому удивлению, понял, что нынешние обязанности действительно доставляют ему удовольствие. Раньше в очередь к нему на прием никто не выстраивался. – СЛЕДУЮЩИЙ! И КАК ЖЕ ТЕБЯ ЗОВУТ, МАЛЕНЬКИЙ… – Он запнулся, но собрался с мыслями и закончил: – СУБЪЕКТ? – Шнобби Шноббс, дедушка Санта-Хрякус. – «Интересно, мне это кажется или колено, на котором я сижу, слишком уж костлявое?» – невольно подумал Шнобби. Мозг утверждал одно, но ягодицы, которыми сидели, – совсем другое. – И ТЫ БЫЛ ХОРОШИМ МАЛЬ… ХОРОШИМ ГНО… ХОРОШЕЙ ОБЕЗ… ХОРОШЕЙ ЛИЧНОСТЬЮ? Тут Шноббс вдруг понял, что язык перестал ему повиноваться. – 'а, – произнесли взбунтовавшиеся вдруг губы. Шноббс попытался взять себя, вернее язык, в руки, а странный голос продолжал: