– ЧТО Ж, ПОЛАГАЮ, ТЫ ХОЧЕШЬ ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОК, КАК И ВСЯКИЙ ХОРОШИЙ МА… ЧЕЛО… ГНО… ИНДИВИДУУМ? «Ага, вот тут ты и попался, теперь никуда не денешься, дружище. Готов поспорить, ты даже не помнишь подвал под сапожной мастерской, что на улице Старых Сапожников! Каждое страшдество мой маленький мирок рушился! О, как я страдал!» Слова поднялись по горлу Шнобби, но, так и не добравшись до голосовых связок, были остановлены чем-то древним и переведены, к его изумлению, в едва слышное: – 'а. – ЧТО-НИБУДЬ КРАСИВОЕ? – 'а. От самообладания Шнобби почти ничего не осталось. Мир состоял только из его обнаженной души и Санта-Хрякуса, заполнившего собой всю вселенную. – И ТЫ, КОНЕЧНО, БУДЕШЬ ХОРОШО СЕБЯ ВЕСТИ В СЛЕДУЮЩЕМ ГОДУ? Крошечные остатки прежнего Шнобби хотели сказать: «А что ты подразумеваешь под „хорошо“, господин? Скажем, я возьму кое-что, чего никто не хватится? Или, например, мой друг будет патрулировать улицу, увидит ночью незапертую дверь магазина. Ну, то есть заходи кто хочет. Мой друг, скажем, возьмет кое-что в качестве вознаграждения, а потом сообщит хозяину лавки о двери. Что такое „хорошо“ и что такое „плохо“?» По мнению капрала Шноббса, «хорошо» и «плохо» были понятиями относительными. Например, большую часть его родственников составляли преступники. Однако приглашение к дискуссии на философские темы было опять подавлено благоговейным трепетом перед заполнившей все небо бородой. – 'а, – пискнул он. – ИНТЕРЕСНО, ЧТО ТЕБЕ МОЖЕТ ПОНРАВИТЬСЯ? Шнобби промолчал. Будь что будет, все равно он ничего не может поделать… Сейчас свет в конце его умственного тоннеля освещал лишь вход в очередной тоннель. – АГА, ЗНАЮ… Санта-Хрякус потянулся к мешку и достал оттуда странной формы предмет, завернутый в праздничную бумагу, которая по причине некоторой путаницы в голове ныне действующего Санта-Хрякуса была украшена изображениями воронов. Капрал Шноббс взял сверток дрожащими руками. – И ЧТО НАДО СКАЗАТЬ? – 'П'сибо. – А ТЕПЕРЬ МОЖЕШЬ ИДТИ. Капрал Шноббс слез с колена и двинулся сквозь толпу. Он бы так и шел куда глаза глядят, если бы его не остановил констебль Посети. – Что случилось? Что там было? Я ничего не видел! – Не знаю, – промямлил Шнобби. – Он дал мне вот это. – И что это? – Не знаю… Он сорвал украшенную воронами подарочную упаковку. – Это просто отвратительно, все вот это, – продолжал бубнить констебль Посети. – Идолопоклонство… «Это же настоящий „Коренной-и-Рукисила“, арбалет двойного действия с тройным шарниром, полированным ореховым прикладом и серебряной инкрустацией!» – …Грубая коммерциализация информации, имеющей чисто астрономическое значение, – обличал Посети, который, начав проповедовать, уже не мог остановиться. – Если этот день и нужно отмечать, то… «Я видел его в „Наемнике фортуны“! В рубрике „Что купить, если скоропостижно скончался богатый дядя“! С пометкой „Выбор редакции“! Причем, как утверждалось, репортеру пришлось сломать обе руки, чтобы отобрать у чего этот арбалет!» – …Скромной службой… «Он стоит больше, чем я получаю за год! Такие делают только по заказу! И ждать приходится долгие годы!» – …Да-да, скромной религиозной службой. – Тут до констебля Посети дошло, что чего-то – или кого-то – не хватает. – Капрал, но где тот самозванец, которого мы должны были арестовать? Капрал Шноббс воззрился на него сквозь застлавший глаза туман собственника. – Ты иностранец, Горшок, – сказал он. – И тебе никогда не понять, почему мы так любим страшдество. О боже очень часто заморгал. – Ага, – наконец сказал он. – Уже гораздо лучше. Да, определенно лучше. Спасибо. Волшебники, разделявшие точку зрения ворона на обязательные повествовательные условности жизни, наблюдали за ним с некоторой опаской. – Сейчас начнется, – уверенно заявил профессор современного руносложения. – Сначала, наверное, раздастся душераздирающий вопль, а потом… – Знаете, – продолжал о боже, – я бы даже не отказался от яйца всмятку. – …Его уши примутся вращаться с бешеной скоростью… – И стакан молока. Чудакулли в замешательстве уставился на него. – Ты действительно лучше себя чувствуешь? – уточнил он. – Конечно, – ответил о боже. – Я могу улыбаться, не опасаясь, что верхняя часть моей головы отвалится. – Нет-нет-нет, – встрял декан. – Так не пойдет. Всем известно: настоящее избавление от похмелья протекает совсем иначе. Это как-никак процесс. – По-моему, я теперь даже могу шутить, – осторожно заметил о боже. – И у тебя нет непреодолимого желания срочно бежать, найти какую-нибудь бочку с водой и сунуть туда голову? – спросил Чудакулли. – Э… честно говоря, нет, – признался о боже. – Но я бы не отказался еще и от бутерброда. Декан снял шляпу и достал чудометр. – Что-то случилось, – сообщил он. – Чудометр зафиксировал сильный магический скачок. – А лекарство не показалось тебе несколько… пряным на вкус? – не успокаивался Чудакулли. – Оно показалось мне безвкусным, – ответил о боже. – Послушайте, это же очевидно! – воскликнула Сьюзен. – Когда бог вина пьет, последствия испытывает на себе бог похмелья, но когда бог похмелья принимает лекарство, последствия… возвращаются назад по той же цепочке. – Возможно, ты и права, – признал декан. – Он своего рода трубопровод. – Ага, а иногда из меня начинал бить фонтан, – кивнул о боже. – Девушка абсолютно точно права, – авторитетно заявил Чудакулли. – Бог вина пьет, а этот парень потом мучается. Однако наш больной излечился – стало быть, теперь все побочные эффекты должен ощутить на себе тот, кто пьет… – Тут вроде был волшебный кристалл, – произнес о боже звенящим от мстительности голосом. – Я очень хочу это увидеть… Бокал был большим. Очень большим и очень высоким. И содержал один из тех специальных коктейлей, что, как правило, смешиваются из очень густых и очень крепких ингредиентов. Хотя нет, немного не так: ингредиенты, наоборот, наливают крайне осторожно, чтобы они располагались слоями. И названия этим коктейлям дают, как правило, очень красивые: «Светофор» или, допустим, «Месть Радуги». Но честные бармены называют их просто: «Прости-Прощай, Мой Бедный Мозг». А еще в коктейле плавал листик салата. Ломтики лимона и ананаса были кокетливо надеты на посыпанный сахарным песком край бокала. Однако и на этом создатель коктейля не успокоился: еще из бокала торчали два бумажных зонтика, розовый и синий, с вишенками на самых верхушках. Плюс льдинки в виде маленьких слоников. В общем, извратились по полной, гулять так гулять. Да, а места, в которых обычно пьют такие коктейли, называются, к примеру, «Кококобана». Бог вина с предвкушением потянулся к бокалу. Он очень любил такие коктейли. Откуда-то долетали звуки румбы. К богу прижимались две приятные во всех отношениях девушки. Ночь обещала быть томной. Впрочем, для бога вина все ночи были такими. – Счастливого страшдества! – провозгласил он, поднимая бокал. И чуть позже: – Никто ничего не слышал? – Кто-то дунул в бумажную пищалку. – Нет, я серьезно… Как будто что-то бренькнуло?… Никто ничего не слышал, поэтому бог всего лишь пожал плечами и толкнул локтем одну из собутыльниц.