Хмыкнув, Бассетт сказал, что неплохо поработали мы лишь над тем, чтобы отсечь те возможности и подозрения, которые были у нас первоначально. — Я тоже подумывал об этом, — объявил он, когда я рассказал ему, что планирую завтра пойти по следам дяди Эма. И всё же Бассетт мрачно добавил: — Ведь то же я проделал сегодня в отношении Карла Делла. Много же это мне дало! Мы отправились к «Жийяру» и получили там отменный ужин, но никому из нас он не доставил особой радости. Поев, мы расстались, причём Старлок велел мне отправляться домой и в кои-то веки выспаться, да и он собирался сделать то же. Что ж, занятие было не хуже прочих. Но когда я добрёл до дому, было только восемь часов; мне не хотелось ложиться так рано, как и читать книжку. Вспомнилось, что у Эстеллы раз в неделю выдаётся свободный вечер, и не исключено, что это сегодня, а потому я поднялся к ней. Но дома её не оказалось. Вернувшись на этаж ниже, я заметил, что дверь в комнату Карла Делла заперта, и из-под щели не пробивается света. Полиция, видимо, больше её не охраняла. Зато свет пробивался из-под двери Честера Хемлина, и я постучал к нему. Большой симпатии я к Честеру не испытывал, но не хотелось мне сидеть у себя в одиночестве. Честер, казалось, обрадовался моему приходу; он пригласил меня войти. — Вот, Эд, взгляни-ка на те два снимка, где ты играешь на тромбоне. Отлично вышло! Снимки и впрямь получились ничего себе, а один так даже весьма занятен. Раструб тромбона на нём полностью скрывал моё лицо, и почти всё, что от меня оставалось, это ноги, руки, кулиса тромбона и раструб. — Ручаюсь, Эд, что смогу эти снимки продать. Ты не против, если я попробую, а? Твоё лицо ведь скрыто, так что никто тебя не узнает. Я ответил, что не возражаю. — Всё ещё нет вестей о дяде? Когда я подтвердил, что известий действительно нет, он захотел узнать, не может ли чем-нибудь пригодиться. Я поблагодарил его. — А ты не думаешь, Эд, что столь долгое отсутствие вестей — это хорошая весть? Я хочу сказать, что если бы с ним что-нибудь случилось, то ты бы уже давно об этом узнал? — С ним что-то случилось, — сказал я. — Вопрос только — что, Честер. — А вот у меня предчувствие, Эд, что с ним всё в порядке. Я никогда тебе этого не говорил, но я немного того… ясновидящий. Ты, наверно, в такое не веришь, правда? Я покачал головой. Даже удивительно, сколько людей рехнулось на таких вещах. Карл Делл со своей астрологией, теперь вот Честеру Хемлину взбрело в голову, что он ясновидящий. Полусерьёзно, я произнёс: — Лучше, Честер, не настаивай на этом. Видишь, что с Карлом Деллом случилось. Или тебе известно, отчего, по нашему мнению, он был убит? — Мне припомнилось, что полиция не докладывала об этом газетчикам. Газетные полосы давали понять, что Карл был убит лишь при попытке ограбления — «хотя полиция продолжает отслеживать и иные возможные мотивы». — Я подумывал, что тут может быть связь, Эд. Тут прошлым вечером был сотрудник полиции, про Делла расспрашивал. Да про твоего дядю тоже вопросы задавал, а потому и ясно было, что они усматривают связь; но это и естественно, поскольку оба жили на одном и том же этаже в одном и том же доме. Или тут ещё что-то? Я подтвердил, что тут имеется нечто большее, но сказал, что мне не хочется об этом говорить. Раз полиция не поделилась с газетами, то она, видимо, не желала разглашения информации. Чтобы сменить предмет, я взял фотоснимки, на которых Честер меня запечатлел, и вновь принялся их разглядывать. — Если я вот этот продам, — сказал мне Честер, — то поставлю тебе выпивку, за то что послужил мне моделью. И потом, почему бы мне вообще не поставить тебе выпивки? Не пройтись ли нам, знаешь ли, до Стейт-стрит? Я собирался отказаться, но передумал и согласился. Было ещё слишком рано, чтобы пытаться заснуть, а от стаканчика-другого, вероятно, потянет в сон. Но нет, этого не произошло. Во всяком случае, не сразу. Я всего лишь опьянел. Возможно, потому, что я был переутомлён и сильно переволновался за эти два дня. Раньше я мог выпить гораздо больше и при этом не опьянеть так сильно. Мне не вспомнить, во сколько мест мы тогда заглянули, хотя все они были на Стейт-стрит и не далее дюжины кварталов от заведения, с которого всё началось. Мы не разговаривали ни о Карле Делле, ни о дяде Эме, мы говорили про игру на тромбоне и про фотографирование, и когда Честер начал слегка пьянеть, он заговорил о ясновидении; при этом выяснилось, что астрология его интересует ещё меньше, чем меня. Вспоминаю, что, хотя мы избегали текущих вопросов, один раз всё же вступили в спор о преступлениях вообще, и Честер вроде бы рассказывал, как сильно он ненавидит убийство — начал даже что-то о своём брате, но скоро съехал в сторону. Оказалось, что Честер отличный парень, если узнать его ближе. Немного, правда, помешанный на определённом предмете. Ему даже захотелось вдруг заглянуть в магический кристалл, который где-то у него был — а я не припоминал у него в комнате такого предмета, — и попытаться рассмотреть в нём нечто такое, от чего бы я успокоился насчёт дядюшки Эма. Помнится, я ещё предложил ему использовать для этого лысую башку какого-то господина, сидящего в своём киоске через дорогу от нашего бара, но Честер ответил, что это не сработает. Да, Амброз Коллекционер, оказывалось, был отличным парнем! Он проводил меня домой и уложил в постель — не исключено, что даже разул меня, поскольку я не припомню, чтобы сам разувался. Глава 14 Я пробудился среди ночи: нечто натирало мне плечо и грудь с одной стороны. Я перекатился на другую сторону и осознал, что лежу на кровати, лежу полностью одетым, а беспокоит меня автоматический пистолет тридцать второго калибра в кобуре. На нём-то я и лежал. Встав, я включил свет. Было два часа ночи, а потому я не мог проспать долго; мне не было известно точное время прихода домой, но едва ли это случилось до полуночи. Правда, костюм на мне был так сильно измят, словно бы я провалялся в нём не два часа, а все двенадцать; утром мне предстояло надеть другой, а этот отправить в чистку. Голова побаливала, а вот желудок не подавал признаков расстройства. Я разделся, чтобы облачится в пижаму и вернуться в постель; кобуры с пистолетом я на этот раз с собой не захватил. Было немного совестно, что я напился, но сделанного не вернёшь, а выспаться ещё можно. Целых пять часов сна, — и в офис к восьми успею! Это, то есть, если Эстелла не постучится ко мне по пути к себе наверх, когда вернётся домой через два или три часа. Я лежал, мечтая об Эстелле. Хочу ли я, в самом деле, жениться на ней? — спрашивал я себя. Ответ был — и да, и нет. Я её любил, просто не был уверен, что уже готов к браку. Интересно, какая доля шутки заключалась в её словах насчёт того, что вот Оги Грейн совсем не прочь на ней жениться. Раньше я бы сказал, что изрядная доля, а потому не упомянул об этом, когда этим вечером поднимался к ней по прочтении той записки, которую она сунула мне под дверь. Теперь же пришло опасение, что её слова могли оказаться правдой. Да, вдруг это правда? Разумеется, Оги, с его-то деньгами, имел в женщинах широкий выбор. Да только красавиц, как Эстелла, вряд ли было много на его пути, и ещё меньше столь же свежих, прелестных и достойных. В такую можно влюбиться по уши, да и предложить ей честный брак, а не просто шуры-муры! Ведь кто-то, кажется Бассет, рассказывал мне, что Оги вдовец. Что ж, если Эстелла говорила не шутя, то серьёзно она всё равно к этому не относилась. Чёрта с два, если верить тому, что сказала мне миссис Брэйди, — да и свидетельство моих собственных чувств за парочку последних ночей. И так лежал я, гадая, постучится ли она, — и надеясь, что постучится, — пока не заснул. А в семь меня разбудил будильник. Под дверью лежала сложенная записка, которую я схватил ещё до того, как будильник успел отзвенеть. В ней значилось: «Спокойной ночи, Эдди. Коли не разбужу тебя, просовывая листок под дверь, так лучше уж спи». Я рассердился на себя — зачем спал так крепко. Всё проклятое спиртное, ведь обычно сон мой легок. Но других расстройств ночные возлияния не оставили. Чувствовал я себя хорошо, голова была ясна. Правда, сушило во рту, пришлось водички попить. Я оделся и был готов начать третий день поисков дядюшки Эма. То был последний день, но я того не ведал. Затянул ремни кобуры. Проверил магазин и зарядную камеру, да чтобы пистолет был на предохранителе — ведь я поспал на нём, — и сунул его в кобуру. Не люблю пистолетов, так что проделал всё это с чувством неловкости. Я просто не ждал, что мне предстоит стрелять — и убить — из этого пистолета ещё до наступления вечера. Я вообще многого не ждал. Старлока ещё не было в конторе, но он появился вскоре вслед за мной. — Ишь, какой бодренький, — бросил он мне. — Вот что значит долгий здоровый сон. Как настроение? — Норма. Вам, Бен, случайно не известно, с чего Эм начал в среду утром? Жену он сперва повидал или как? Старлок на минуту задумался. — К жене он оправился погодя, поскольку позвонил ей отсюда, чтобы договориться о встрече. А его звонок поднял её с постели: выяснилось, что она работает по ночам, а утром поздно встаёт. Но она всё восприняла с пониманием и согласилась встретиться позднее, не помню точно, когда. — Нужно будет постараться застать её, — сказал я. — Не знаете ли часов её рабочей смены или как поздно она встаёт? Старлок покачал головой. — До одиннадцати, мне кажется, не стоит. Эм звонил ей около девяти. Тогда же он и приступил к заданию; у тебя есть ещё час. — Ещё куда-нибудь он после неё звонил? Перед тем как уйти? — Не припоминается. Мог отправиться к прочим из списка, не уславливаясь о встрече. Ты тоже можешь так поступить, это всё рядом. Я вынул свой блокнот и просмотрел сделанные вчера записи. Помимо жены этого беглеца и места его предыдущей работы — бара «Конура» — у меня имелось всего две фамилии. Первая — его шурина вместе с адресом этого последнего: квартира в том же доме, где и квартира жены; другая — юриста в Корвин-билдинг, что всего за пару кварталов. Сегодня была суббота, а это значило, что юрист либо придёт к себе в контору, либо нет; пятьдесят на пятьдесят. — Вы не знаете, разговаривал дядя Эм с ними от имени агентства? — спросил я у Старлока. — Или назывался сотрудником кредитной компании? — Вероятно, сотрудником кредитной компанией, Эд. Мне думается, что так он всегда поступал в случаях бегства на автомобиле, если не было причин поступить как-то иначе. По делам Бартлетта, во всяком случае; они разрешают нам пользоваться их именем. Отправляться было ещё рано, но я знал, что покоя мне не найти, а потому вышел в приёмную, чтобы не действовать Старлоку на нервы и разузнать об Уильяме Демминтоне, юристе, по телефонной книге. В ней значился адрес и домашний номер, вот только адрес был чёрт-те где; оставалось надеяться, что он придёт-таки к себе в контору и мне не нужно будет переться в такую даль. Я попытался дозвониться в эту контору, но, как и следовало ожидать в самом начале девятого, ответом было молчание. Я позвонил по домашнему, надеясь, что он уже встал и не будет мною разбужен. Какая-то женщина — наверняка его жена — сняла трубку и сказала, что мистер Демминтон недавно отправился к себе в контору и будет там к половине девятого или чуть позже. Это означало, что можно было выходить раньше намеченного. Покинуть агентство следовало минут через десять, и я задумался над тем, как убить это время. Позвонив Бассету, я поинтересовался, не поручал ли он кому-нибудь выяснить, есть ли у них дела, где фигурирует Томас Рейнал. — Поручал, Эд, — ответил Бассет. — Ты подождёшь на линии, или мне перезвонить? Я сказал, что подожду на линии, и минут пять трубка молчала. Затем вновь раздался голос Бассета. — Есть такие дела, Эд. У него четыре судимости. Шесть месяцев за половую связь с несовершеннолетней в 1942 году. Условное наказание и штраф в 1944 за мелкую кражу. Условное перешло в настоящее, когда через месяц он был арестован сразу по двум обвинениям — пьяный дебош и принудительное содержание в публичном доме. В борделе, чтоб ты понял. Больше ничего, но лишь до этого месяца. У него отобрали лицензию бармена — и один Господь Бог ведает, как он вообще получил её с таким-то послужным списком; должно быть кому-то здорово дал на лапу; — да плюс штраф в сотню баксов. Это всё. — Приятный парень, — отозвался я. — Премного благодарен, Фрэнк. — А это над бегством в автомобиле Эм работал в среду? — Ага. И ведь кредитной компании ещё повезло. Две сотни из трёх, которые она под это дело ссудила, к ней вернулись. Дело, видимо, было невеликое, как это и бывает с кредитованием покупки авто, иначе бы они получше проверили голубчика. — Подавать заявление они не собираются? — Возможно, ждут отчёта от нас за тот единственный день труда, который собирались нам оплатить. Ну, Фрэнк, спасибо.