– Я спросил, что с тобой. – Всё нормально. Задумалась просто, – ответила с вежливой улыбкой, но Халима это не удовлетворило. – Если думаешь о Давии и о том, что я пойду к ней по приезду… – Нет! Не думаю! – оборвала его, а зря. Именно об этом я и думала. – А ты пойдёшь? – осторожно заглянула в его глаза. – Я должен пойти. Но не пойду. Разумеется, если ты не попросишь меня об этом, – усмехается уголком рта. – Не попрошу, – дуюсь на него, как маленькая девчонка. – Я не могу с ней развестись. По крайней мере сейчас, когда она беременна. Я мужчина, отвечающий за свои слова и поступки. И у нас есть законы, по которым живут даже шейхи. Таков порядок. – Да, я понимаю… – вру ему, лишь бы не начать ругаться. На самом деле ничего я не понимаю. Не понимаю, как можно спать с тем, кого не любишь. Не понимаю, как можно желать одну женщину, а на ночь уходить к другой. Я вообще ничего не понимаю. Я запуталась и устала от борьбы. Сначала с Халимом, теперь за Халима. Это трудно. Это тяжело и невыносимо. – Я рад, что мы решили этот вопрос. Готовься, скоро у нас вылет. Пора возвращаться домой, – отчего-то он вновь посерьёзнел, и я почувствовала, что теряю того Халима, который мне так нравится. – Хорошо. Пойду покормлю Амира, – поднялась, чтобы уйти, но он поймал меня за запястье, прижался губами к внутренней стороне ладони. – Иди, – отпустил после такого короткого проявления ласки и взял свою чашку с кофе. Я застыла на пару секунд и буквально увидела, как из желанного любовника он становится сильным шейхом. Проскользнула мысль, что это два разных человека. Как они уживаются в одном теле непонятно. На борту джета мы занимались сексом. Прямо в его кресле. Он зажимал мне рот рукой, чтобы мои стоны не донеслись до няньки за шторкой или стюардессы. Я сидела сверху, вцепившись в его плечи и кончала на его члене, а он кончал в меня, глядя мне в глаза и удерживая моё лицо так, чтобы не отвернулась. – Любишь, когда трахаю тебя? – спросил грубо, впиваясь в меня чёрным, мерцающим взглядом. – Люблю, – шепчу ему в губы, касаюсь их языком и отдаюсь грубому, властному поцелую. – Насколько сильно любишь? – пытливо всматривается в меня, усмехаясь. – Я не могу описать это словами, – чувствую, как внутри снова твердеет его член. Всего за какие-то секунды он снова готов. – Давай продолжим дома? – теперь, когда волна оргазма схлынула, я чувствую себя неловко. К нам запрещено заходить обслуживающему персоналу, пока мы не позовём, нажав кнопку, но я всё равно стесняюсь. Кажется, все знают, чем мы тут занимаемся. – Ещё раз, – смеётся Халим своей заразительной улыбкой и приподнимает меня, чтобы снова опустить на пенис. Тихо всхлипываю, закрыв глаза и вспоминая, как мы занимались этим на песке у океана. Это останется в моей памяти навечно. Самые прекрасные дни. Я снова кончаю первой. И только после этого Халим отпускает себя, брызгая внутри тугими струями спермы. Откидывается назад, на подголовник, закрывает глаза и всё ещё удерживает меня на себе, не позволяя сбежать. – Халим… – произношу тихо, взяв в ладони его лицо и пытаясь пробраться взглядом до дна его расширенных зрачков. Увидеть там всё, что он чувствует ко мне. – Мне хорошо с тобой. Так хорошо, что я теряю голову. И мне страшно. Страшно забраться слишком высоко, а потом упасть вниз. Я не Давия. Я воспитана иначе. Я не смогу терпеть. Он вздыхает, позволяет мне встать и кивает в сторону туалета, где можно привести себя в порядок. Молча. Будто не слышал моих слов. И меня это обижает. Нельзя игнорировать того, кто с тобой откровенен. Это больно. Ухожу в туалет, вытираюсь салфетками, брызгаю себе в лицо холодной водой. Хочется плакать, но я сдерживаюсь. Не хочу выглядеть в его глазах слабой и жалкой. Я сказала ему всё, что было у меня на сердце. Воспримет ли он это я не знаю. И навязываться больше не буду. Выхожу из туалета, иду к нему, но Халим уже занят. Говорит с кем-то по бортовому телефону. Бросает на меня ничего не значащий взгляд, отпивает кофе. Ясно. Мне здесь сейчас не место. Разворачиваюсь и ухожу к спящему сыну. ГЛАВА 39 Дома нас встречает радостная Саадат. Увидев Амира, тут же забирает его из переноски и прижимает к себе. Халим отпускает мою руку, а я, подняв взгляд на балкон, цепенею. Там стоит Давия. Стоит и смотрит на нас так страшно, что по коже бегут мурашки. Если бы она могла, сейчас же спустилась бы и придушила меня. – Райхана, – слышу голос Халима, отрываю взгляд от балкона. – Да? – У меня много дел. Займись сыном. – Хорошо, – киваю и, опустив голову, шагаю к дворцу. За мной идут няня и Саадат с Амиром на руках. Молчим. Как только няня забирает Амира и уходит в детскую, Саадат берет меня под руку. – Пойдём, госпожа моя. Выпьем чаю. – Скажи, пусть подадут чай и фрукты в мою спальню. Я устала и хочу отдохнуть. – Я сейчас, – Саадат отпускает меня и сворачивает по коридору в сторону кухни. А я, дойдя до своей комнаты, встречаю Давию. «Только не это!» – вопит моё подсознание, но разворачиваться и убегать уже поздно. – Ну, как отдохнула? – спрашивает едко. Я почти физически ощущаю эту горечь обиды. И как никто понимаю Давию, потому что и сама в подобной ситуации. За исключением того, что ко мне Халим всё ещё испытывает страсть, которая и удерживает его рядом. – Спасибо, хорошо. Я могу пройти? – пытаюсь обойти её, но Давия не позволяет, закрыв собой дверь. – Думаешь теперь он твой? – каждое её слово сочится презрением и яростью, а ещё, осознанием того, что от неё ничего не зависит. Она не может это изменить. Мы обе в этой вязкой пучине. Тонем в черноте его глаз, любим, ненавидим, пытаемся выбраться… только она хотела этого, когда выходила за него. А я – нет. – Я думаю, что тебе стоит найти кого-то другого для беседы. Я не настроена на разговоры. – Это ненадолго. Когда родится мой сын… – Мне плевать, Давия, – отрезаю грубо. – Мне нет никакого дела до тебя и до твоего ребёнка. Перестань меня преследовать, иначе… – Что же будет? Ты снова попытаешься перетянуть всё внимание эмира на себя? Пожалуешься ему на меня? Что ты сделаешь? – её отвратительная ухмылка меня раздражает и мне хочется оттолкнуть её от себя. – Я не ты, Давия. И не стану наговаривать на тебя Халиму. Он не слепой. Сам всё видит и знает. Тебя однажды он уже простил, так радуйся. Думай о своём ребёнке, а не обо мне. А теперь дай пройти, – требую жёстко, и Давия отступает. – Однажды ты почувствуешь то, что чувствую я, – слышу вслед, но не реагирую. Захлопываю дверь прямо перед её носом. Сейчас мне не хочется её ударить, как обычно. Сейчас мне её жаль. Потому что за циничной, злобной маской прячется страдающая от боли женщина. Её я вижу в зеркале всякий раз, когда Халим уходит спать в другое крыло резиденции. Вот только меня к этому не готовили. Саадат возвращается с чаем и нарезанными фруктами, выставляет всё на стол передо мной и садится рядом. Пока она наливает чай в мою чашку, я вглядываюсь в её лицо и понимаю, что скучала. По ней, по этому дворцу. По Полночи, которая просовывает морду в дверь и входит в комнату. Тычется носом в мои колени, требуя ласки. – Она искала тебя, – улыбается Саадат. – Я по вам тоже скучала, – чешу кошку за ухом, и она зажмуривается от удовольствия. – Как провели время? Всё хорошо? – Да, Саадат, всё хорошо. Было. Пока мы были втроём там… – А у нас тут тоже весело было, – вздыхает она. – Давия каждый день устраивала истерики и скандалы. Двоих девушек уволила за то, что пришли на пять минут позже, чем ей нужно было. Думаю, прогнала бы и меня, да только это ей не позволено. Ох и натерпелась я с ней. – Ты с ней? – приподнимаю бровь. – Пришлось обслуживать. Её Айше ненадолго уехала. Это мне так сказали. Скорее всего, Давия прогнала и её. – Вот как? – мне почему-то хочется поморщиться. – прислуживаешь теперь и ей. Что ж, рада, что Давия здесь не скучала. – Райхана, – Саадат берёт меня за руку, улыбаясь смотрит в глаза. – У меня здесь единственная госпожа. Это ты. Других нет и не будет. Но я здесь работаю и мне пришлось ей прислуживать. – И зачем же это было нужно Давии? – пристально разглядываю Саадат. – Ни за что не поверю, что это случайность. – Так и есть, моя госпожа. Не случайность. Она хотела переманить меня на свою сторону. Но я отказалась. Как я уже говорила, моя госпожа – это ты. Так я заявила и ей. – Ясно, – беру чашку, отпиваю. – Рада, что Давия всё та же. Скоро я к этому привыкну и начну скучать даже по ней. Саадат смеётся, а я гляжу на неё и думаю, стоит ли верить чужой женщине? Ведь я ей никто. Я чужачка. И любить меня она не обязана. – Что такое, госпожа? Ты мне не веришь? – Саадат понимает мой взгляд так же быстро, как пролетают в голове мои мысли. – Думаешь, за несколько дней я стала предательницей? – в её голосе улавливаю горечь и обиду. – Нет. Ты что. Я верю тебе, – улыбаюсь, сжимаю её руку. – Просто я действительно устала. Мне нужно немного поспать. ГЛАВА 40 – Мой эмир, я могу войти? – у двери его кабинета появляется Давия. Он не удивлён. Знал, что она придёт. – Входи, – сев в кресло, поднёс к губам бокал с виски. Давия шагнула к нему и застыла в одном шаге. – Я рада тебя видеть, – улыбнулась нежно и с болью. Так, что если бы у него было сердце, то он непременно испытал бы сочувствие или стыд за пролитые ею слёзы. А так лишь жалость. Тупая и обречённая. Он давно ничего не чувствует к Давии. С тех пор, как она едва не убила Райхану. Он даровал Давии прощение, но не забыл об этом. И не забудет. – Как ты? – спросил её, смерив тонкую фигуру пристальным взглядом. Она исхудала. Мало ест и не высыпается, о чём свидетельствуют синяки под глазами, которые она плохо скрыла косметикой.