4.1. Организация работы в сыскном отделении Чиновники для поручений были распределены по полицейским отделениям города (см. раздел Ошибка: источник перекрёстной ссылки не найден), а полицейские надзиратели — по участкам, причем каждый из них имел двойное подчинение — начальнику Сыскной и участковому начальству. Ежедневно в Сыскную из участков поступали сообщения обо всех происшествиях, они просматривались начальником СПбСП, и затем по ним давались поручения чиновникам о производстве дознания. Чиновники, исходя из важности дел, либо производили их сами, либо под их наблюдением поручали надзирателям. Кроме того, в обязанность чиновников и надзирателей вменялся сбор сведений обо всяких подозрительных лицах, наблюдение за театрами (с 1906 года сотрудникам Сыскной полиции выделялось по три билета на каждое представление в императорских театрах{126}), увеселительными заведениями, клубами, ломбардами, ресторанами, гостиницами, постоялыми дворами, ночлежными приютами, домами терпимости и т. п. заведениями. Также в обязанности чиновников и надзирателей входило производство обходов по ночлежным приютам и другим местам с целью задержания преступников, беспаспортных, лишенных прав жительства в столице и лиц, производящих безобразие на улицах. Чиновники для поручений и полицейские надзиратели ежедневно являлись в Сыскную полицию к 10 утра для опроса начальником. Один из чиновников и один из надзирателей при этом заступали на дежурство, причем чиновник дежурил до 11 вечера, а надзиратель — сутки. Остальные чиновники были обязаны в 6 часов вечера снова явиться в Сыскную для доклада начальнику и получения новых распоряжений. 4.2. Стол приводов Одна из задач, для решения которых была создана Сыскная полиция, — сосредоточение в ней "всех сведений о совершаемых в столице преступлениях, о подозрительных лицах и о местах, требующих особого полицейского надзора"{127}. Уже к концу 1867 года усилиями чиновников, агентов и служителей наружной полиции было собрано более 20 тысяч адресных листков на лиц: "а) коим воспрещено жительство в столице; б) разыскиваемых по требованию присутственных мест и должностных лиц; в) содержащихся в тюрьмах в течение последних 12 лет; г) скомпрометированных по прикосновенности к делам уголовным и вообще о подозрительных"{128}. Рис. 26. Стол приводов Санкт-Петербургской сыскной полиции на Офицерской, 28 В 1903 году картотека Стола приводов содержала уже более миллиона листков. Все они были размещены на металлических дугах в алфавитном порядке. Вначале находились листки на лиц привилегированных сословий, далее на мещан, ремесленников, питомцев воспитательных домов, иностранных граждан, ссыльно-каторжных, бродяг, крестьян и т. д. Листки на лиц женского пола лежали после листков на мужчин. Значительно расширился и список "прегрешений", за которые люди попадали в картотеку Сыскной полиции: а) опороченные по суду; б) замеченные в предосудительном поведении, подвергавшиеся различным административным взысканиям; в) разыскиваемые по обвинению в разных преступлениях; г) удаляемые из столицы с воспрещением в ней жительства; д) высылаемые за пределы Российской империи. Листки в картотеке различались по цвету: белые — заводились на лиц, имевших судимость; замеченных в неодобрительном поведении, задержанных за беспорядки на улице ("хулиганов"), привлекавшихся к ответственности за ношение ножей и кастетов; желтые — на лиц, разыскиваемых по требованию административных властей, и лиц, скрывшихся со своего местожительства; лиловые — на лиц, разыскиваемых по требованию судебных властей; красные — на дезертиров; на лиц, удаляемых по распоряжению градоначальника от должностей дворников, швейцаров, сторожей, а также тех, кому запрещено заниматься извозным и другими промыслами; синие — на лиц, содержавшихся в Доме предварительного заключения; серые — на лиц, содержащихся в настоящее время в тюрьмах; зеленые — секретные листки Охранного отделения на политически неблагонадежных лиц{129}. Первоначально картотека именовалась Справочным столом, но с 1880-х годов в Сыскную полицию для проверок стали доставлять всех задержанных в городе для проверки, не находятся ли они в розыске? И стол получил второе наименование — Стола приводов. Сюда ежедневно приводили лиц, задержанных как Наружной, так и Сыскной полицией: — за разные уголовные преступления и проступки; — за нищенство; — из-за сомнений в принадлежности вещей; — за самовольное прибытие в столицу; — бесписьменность[38]; — праздношатательство и неимение определенных занятий; — по сомнению в личности. Помимо проверок доставленных в Сыскную полицию лиц, Стол приводов обрабатывал письменные запросы, поступавшие туда из Канцелярии градоначальника, Охранного отделения, Полицейского резерва, участковых приставов, прокурора Окружного суда, судебных следователей, от различных иногородних административных и судебных учреждений, а также и от заграничных полицейских властей. Стол приводов находился под непосредственным наблюдением помощника начальника Сыскной полиции. Заведовал им один из полицейских надзирателей, в помощь которому предоставлялось нужное количество писцов и агентов. За 1903 год в Стол приводов было доставлено 57 057 человек, наведено справок, как по запросам, так и на лиц, доставленных в Стол приводов, 107 888{130}. "Служебный день в канцелярии уголовной полиции начинается в 10 часов, но гораздо раньше этого часа через двор Казанской части с чёрного крыльца беспрерывно входят в здание этой полиции окружённые участковыми городовыми то большие, то малые партии захваченных в течение суток людей. Каждый из петербуржцев видал эти партии во время их следования в сыскное. С претензией одетая женщина идет, закрывая лицо руками, а рядом с нею шагает обтрепанная, с распухшим от пьянства лицом баба. Здесь по внешнему виду приличный господин и рядом типичный бродяга, маленький мальчишка и седая растрёпанная старуха. Откуда они и куда и для чего их ведут? Они, и мужчины, и женщины, собираются со всех концов, со всех 46 участков, и из них, сливаясь в один поток, стекаются в уголовную полицию. Не бывает дня, когда бы их привели меньше 100 человек, и бывают дни, когда их приводят 900 и более; в среднем же числе их надо считать до 200 на день. Со всего города пойманные и захваченные, и ведут их в так называемый "стол привода" для установления личности. Дворники привели пьяного или поймали вора, городовой захватил бродягу или нищего, приволокли буйного драчуна и безобразничавшую на улице проститутку; наконец, на облаве захватили беспаспортных — всех сначала приводят в участок и оттуда, после ночевки в тесных и душных камерах, отправляют в уголовную полицию с особым препроводительным листком для каждого. Воров и воровок, заведомых бродяг и нищих в ожидании разъяснения помещают в большие общие камеры, мужчин отдельно от женщин, а всю остальную массу сбивают в кучу, в одну общую громадную залу при "столе привода". Время приближается к десяти часам. Сначала приходят полицейские надзиратели, т. е. агенты, прикомандированные к участкам, и подготовляют свои отчеты; друг за другом занимают свои места служащие в "столах привода", в антропометрическом бюро, фотографии. Приходят чиновники, является помощник начальника, начальник, и день начинается. Зал перегорожен тонкой стеной с проволочной сеткой, в которой сделано два окошка. За нею находится "справочный о преступности стол", а перед окошками сидят чиновники, которым участковые городовые передали все препроводительные листки. Начинается фильтрация. При многих препроводительных листках приложены паспорта. Это тех, которые забраны при облавах, которые показались почему-либо подозрительными, наконец, немногие паспорта воров, пойманных на месте преступления. Когда проверка паспортов окончена, агенты берут их вместе с препроводительными листками и начинают выкликать владельцев паспортов. Друг за другом из толпы выходят обвиненные в хулиганстве, взятые за прошение милостыни, захваченные на Горячем поле[39], в ночлежке или в амбарах на облаве. Идет фильтровка. Часть оставляется до окончательного установления личности, т. е. те, за которыми по справкам о судимости найдены старые грехи, часть назначается в нищенский комитет, малая часть со строгим внушением отпускается на волю. А за проволочной сеткой продолжается деятельная работа. Паспорта проверены, проверяются назвавшие себя тем или другим именем. Эти имена ищут также по карточкам и часто наводят справку, что такой-то, действительно, есть, что судился за кражу тогда-то, отбывал наказание такое-то и т. д., или сослан на поселение, или даже присужден к каторжным работам, но чаще — выслан из столицы за бродяжничество, за бесписьменность, за прошение милостыни. И опять после этой проверки выходят в поредевшую толпу агенты и начинают выкликать "назвавшихся такими-то". Тех, которые зарегистрированы, отделяют для подробной проверки, остальных назвавшихся распределяют, кого в нищенский комитет, кого к высылке на место родины для установления личности и возвращения назад, кого к высылке из столицы. Здесь нередко происходят сознания и открытия. Захваченный где-нибудь на ночлеге беглый или судившийся ранее преступник заявил, что он крестьянин такой-то, потерявший свой паспорт. Его посылают по его указанию куда-нибудь в Симбирскую, Казанскую или Костромскую губернию для удостоверения. Посылают этапом. Знает он, что прогуляется, вернется, снова соврет, и снова его погонят в другое место. Знает, как это скучно, и называет себя настоящим именем. Наводят справку. Есть! Судился тогда-то и тогда-то, отбывал наказание такое-то. И его отводят в сторону для окончательного установления личности. Рассортировали всех. Толпа поредела. Но еще далеко не все кончено. Часть отпущена на волю, часть отделена и послана в пересыльную тюрьму, другая — в нищенский комитет, но остается еще изрядная толпа, ожидающая точного установления личности через антропометрическое бюро или фотографирование"{131}. 4.3. Фотографирование В некоторых источниках можно прочесть, что фотографирование задержанных стали производить в Петербургской сыскной полиции только с 1893 года{132} или даже с 1904 года, когда было выделено 1000 рублей в год на наем и оплату двух фотографов. На самом деле фотографирование началось в год основания отделения (в 1867-м). "При Сыскной полиции устроено небольшое фотографическое заведение для снимания фотографических портретов с преступников и с лиц, задерживаемых агентами Сыскной полиции, хотя не изобличенных в преступлениях, но навлекающих на себя сильное подозрение и подвергаемых предварительному аресту"{133}. До появления в штате специалистов фотографирование осуществлялось одним из полицейских надзирателей. И было вполне масштабным — так, в 1868 году были сделаны фотопортреты 568 человек{134}. И уже в 1874 году благодаря фотокартотеке СПбСП был выявлен первый правонарушитель. Вот как об этой истории повествует известный тогда журналист и писатель Владимир Осипович Михневич: "В 1874 году в глухой Зелениной[40] улице среди бела дня нашли изувеченной, плавающей в крови одну пожилую вдову-домовладелицу, а имущество её разграбленным. Вдова жила одна как перст и желала продать свой дом. Явился покупатель, прилично одетый молодой человек, осмотрел под руководством хозяйки дом, службы и огород; остался очень доволен осмотром и, уже уходя, спросил бумажки и чернил, чтобы сделать заметки; но едва хозяйка повернулась, чтобы исполнить его просьбу, мнимый покупатель стал "темяшить" её по голове и по спине железным ломом. Старуха упала замертво; убийца, думая, что покончил с ней, взломал все ящики в комодах и столах и, выбрав из них, что пришлось ему по вкусу, скрылся"{135}. Несчастную вдову звали Марфой Яковлевой, покушение на её жизнь произошло 26 марта 1874 года. Сыскная полиция показала ей (Яковлевой посчастливилось выжить) фотопортреты из своего архива, на одном из которых потерпевшая опознала нападавшего. При обыске у того были найдены похищенные вещи. Суд, состоявшийся в октябре того же года, приговорил злодея (фамилия его Ильин) к 11 годам каторги{136}. До 1 июля 1903 года съемка производилась только в павильонах Сыскной полиции, т. е. снимались только преступники, "число которых каждый год доходило от 700 до 800, и никаких других работ не делалось"{137}. По распоряжению нового начальника Сыскной полиции Владимира Гавриловича Филиппова фотограф Генэ был заменен другим, И.И. Рогалевым, было закуплено новое оборудование, сделан ремонт, проведено электричество, выделено помещение для проявки пластин. В результате преобразований, кроме задержанных, стали фотографировать места и жертв преступлений, орудия их совершений, различные вещественные доказательства и т. д. Также фотографы СПбСП исполняли поручения Департамента полиции МВД, Губернского жандармского управления, Охранного отделения, Охранной агентуры и канцелярии градоначальника{138}. Вот как описывал фотографирование задержанных в Сыскной полиции журнал "Огонек": "При современном главном начальнике[41], благодаря тому, что он обратил на фотографию особое внимание, она поставлена теперь более, чем на широкую ногу, и является вполне художественной. Немало в этом отношении такая постановка дела обязана заведующему фотографией И.И. Рогалеву, фотографу-художнику, в распоряжении которого имеются лучшие камеры и аппараты и все новейшие технические усовершенствования. При нем В.Г. Филиппов ввел фотографирование на месте преступления, что, помимо самой картины преступления, дает иногда очень ценный следственный материал, отмечая самые незначительные детали. Работает И.И. Рогалев в своем ателье с двумя помощниками и мальчиком. Наверху у него весело и оживленно. Солнце ярко светит через стеклянную крышу, освещая ателье. Работа кипит с раннего утра без передышки. Снимай, проявляй, печатай, отправляй. В этом все дело. Едва Рогалев поднимается на свою вышку и открывает фотографию, как начинается работа. Друг за другом приводятся оттуда снизу мужчины, женщины, иногда дети в сопровождении городового с препроводительным листком. Иногда в ателье собирается трое-четверо. Вот сразу привели из разных мест четырёх женщин в арестантских платьях. Одну посадили и нацепили на грудь ей дощечку с её фамилией, нумером, за которым будет числиться её снимок, и годом. Снимков делается два: анфас и в профиль. Женщина сидит и улыбается.