– Дело в том, – начал Герман, – что ценная штучка, которая должна была оставаться в семье Василия, это не просто бриллиант или даже горсть бриллиантов! Это золотая фигурка богини Артемиды. Примерно вот такого размера, – он показал на ладони, какого именно. – Довольно тяжелая. – Предыдущая подружка сказала, что это серьга, – вставила Тонечка. – И удивлялась, какие должны быть уши, чтобы выдержать такую серьгу. – Так я как раз и приехал рассказать про уши, – неожиданно сказал Герман. – Не столько про уши, конечно, сколько именно про серьгу. Майор Мишаков заказывал экспертизу, и она установила, что это золото, ему на самом деле пять тысяч лет. – Пять тысяч? – ужаснулась Марина Тимофеевна. Даня слушал, навострив уши, даже чай не отхлебывал. – В Эрмитаже есть коллекция скифского золота. Мишаковский эксперт считает, что серьга примерно того же возраста. И самое загадочное, что она почему-то хранится в семье режиссера Василия Филиппова!.. – Да уж, – протянул Аллилуев с уважением. – Вот уж да уж!.. Покраснел и замолчал. – А место ей в Эрмитаже или Британском музее, – продолжал Герман. – И никакой кражи не было, утверждает этот самый эксперт! По крайней мере, в последние лет пятьдесят. Нигде не заявлено, что из такого-то музея похищено такое-то золотое украшение третьего тысячелетия до новой эры. – То есть она у Василия, вернее, в его семье, больше чем пятьдесят лет, – уточнила Тонечка. Герман кивнул. – Мам, а вы ее видели? – спросила Настя – Эту штуку? – Нет, конечно! Мы видели фотографию. И даже фотография… впечатляет, Настя. – И вот еще интересно. – Герман посмотрел на Тонечку. – Мне Мишаков пересказал, хоть и ругался страшно. Эксперт говорит, что на каких-то раскопках начала двадцатого века, то ли в девятьсот шестом году, то ли в десятом на Пелопоннесе нашли очень странный клад. Именно клад, а не захоронение. Там было немного украшений, сбруя и колчан со стрелами. Из золота. – Колчан из золота? – уточнил Даня. – Весь? Целиком? – Да, – сказал Герман. – И сбруя тоже. – Зачем? – спросил Даня. – Для ритуалов? – Точно сказать никто не может. Украшения тоже довольно странные. Они не годятся для человека. Слишком большие и тяжелые. Возможно, ими украшали статую. Для статуи в самый раз. Но есть еще одна, очень интересная версия. Все смотрели на него и ждали. – И украшения, и сбруя, и колчан принадлежали Артемиде. – Богине, – недоверчиво уточнил Даня. – Богине Артемиде, – Герман улыбнулся. – И это не клад. Просто она сняла с себя украшения, распрягла коня, положила рядом колчан со стрелами и пошла купаться. Там рядом море. А потом про них забыла или кто-то ее спугнул. И они просто остались лежать в траве. И пролежали несколько тысяч лет. – Красиво, – сказал Аллилуев. – Хоть кино снимай. – Серьга, которую носила богиня… – пробормотала Марина Тимофеевна. – Действительно красиво. И где она теперь? – В следственном комитете, – сказал Герман, и этот «следственный комитет» прозвучал так приземленно и скучно, что за столом все словно очнулись от волшебных видений, задвигались, принялись за чай. Настя представляла себе богиню – высоченную, совершенную, стремительную и сильную, – как она бросает в траву колчан, вынимает из ушей серьги, переступает ногами, выходя из хитона. Рядом пасется необыкновенный белый конь, а сквозь листву блестит и сверкает Эгейское море, или какое там море?.. И она бросается в теплую воду и плывет, позабыв обо всем на свете. О боги, боги мои!.. – Странная история, – сказала Марина Тимофеевна задумчиво. – Такая ценность в семье самого обычного человека! И никто ничего не знал? Даже его жена? – Жена сказала, что он хвастался серьгой, когда ухаживал. Показывал ей. А потом уже не показывал и не вспоминал. – Тонечка, но ведь жена вполне могла сказать тебе неправду! – Мама, мне так не показалось. – В любом случае драгоценность теперь принадлежит ей. – Вот это точно, – сказал Герман. – Она не краденая, государство изъять ее не может. – Зоя? – сама у себя спросила Тонечка. – Зоя отравила мужа? – Вполне возможно, – сказал Герман, поглядывая на нее. – У жены были ключи от его квартиры. Скорее всего. – Мы точно не знаем! – А что Света прятала в часах? – спросила Настя. – И куда они делись? – Мы не знаем, Настюш, – отозвалась мать. – А может, ключ от банковской ячейки! – выпалила Джессика. – А?! Я в кино видела! Там все искали ключ от ячейки!.. – Ключ не поместится в часы, Джессика. – А может, он маленький совсем, Марина Тимофеевна!.. – Ну, что-то в них было такое, из-за чего их украли, – продолжала Тонечка, раздумывая. – Или тот, кто украл, думал, что в них что-то есть. – Ее убили из-за часов, – сказала Настя. – Это точно. – Может, ты и права, – неожиданно согласилась мать. – Мне нужно подумать как следует… – Получается, что Светку и Василия убил один и тот же человек? – вдруг спросил Аллилуев. – Или нет, не получается? – Скорее всего один и тот же, – сказал Герман. – Сначала ее, потом его. – Но если это Зоя, – продолжала размышлять Тонечка, – зачем ей убивать Дольчикову? Ну, хорошо, мужа – чтобы получить в свое распоряжение сокровище. А ее за что? – А может, из ревности! – предположила Джессика. – Это запросто! – Так из его подружек можно женский батальон сформировать, – сказал Аллилуев. – Или два! Это всем известно! Всех перебить – мороки больно много! – Да, – Марина Тимофеевна покачала головой. – Как теперь все это просто! Женатый взрослый человек, а все вокруг, ближние и дальние, прекрасно осведомлены о его амурах. Жене только посочувствовать можно. Аллилуев смутился: – Да я и знаю только двоих, – пробормотал он. – Светку и Милу. А больше никого и не знаю… – Милу?! – подпрыгнула Настя. – Какую Милу?! Которая подружка? С которой они учились? – Ну да, – Аллилуев удивился. – А что? Ты ж сама у меня про нее спрашивала. И поговорить хотела. – Которая на съемке «хлопушкой» хлопает?! Даня, помнишь, тогда на «Мосфильме»? – Смутно, – признался Даня. – Настя, ты знаешь что-то еще? – спросила Тонечка. – И что за Мила, я не поняла. – Светкина подружка, – объяснил Аллилуев. – Неразлейвода. Они на одном курсе учились. Хорошая такая девчонка! В кино работает много. Но не актрисой, а кем придется. – С чего ты взял, что она… – Герман посмотрел на Марину Тимофеевну и поискал слово, – что Василий раньше был в нее влюблен? – Как с чего? Это все знали! Она у него жила, на работу вместе приезжали! У него все его подружки жили, и Светка тоже! – Подождите, – закричала Настя. – Замолчите! Он бросил Милу и закрутил роман со Светой?! – Ну да. – Нет, – сама себе сказала Настя. – Мила не могла. Она хорошая. Ей просто не повезло. – Зоя тоже не могла, – неожиданно поддержала мать. – Зоя тоже хорошая. – Девочки, вы слишком увлеклись, – сказала Марина Тимофеевна. – Это уже не шутки и не мифы Древней Греции. Остановитесь. – Конечно, мам, – пробормотала Тонечка. – Мы и не собираемся, ба, – уверила Настя. Вечером, довольно поздно, за Даней приехал его вездесущий папа, а Герман забрал с собой Аллилуева – «до метро». Тонечка быстро убрала со стола и сказала, что, пожалуй, пойдет, ей нужно дописать сценарную заявку. Если бы мать не сказала про дурацкую заявку, Настя ничего не стала бы выяснять – вообще! Но она сказала, и дочь не выдержала.