«Первая любовь» Мне всегда казалось, что любовь бывает только в сказке, И на миг хотелось окунуться в ней, Но однажды, ты, сорвал одну из своих масок, И назвал меня любимою своей. В этот день, я мир благодарила, За то, что подарил мне долгожданного мужчину, За то, что он являлся моим другом, которому я помогла удачно пережить разлуку. Его отец ушел не попрощавшись, оставил мальчика на кон судьбы, Я так переживала за то, что один остался, С надеждой каждый день молила: «Пожалуйста, Всевышний, помоги». И я со всей душой и телом, Переживала с ним его количество потерь, Как незаметно для себя пришла я к мысли, Что я люблю его всем сердцем, с каждым днем сильней. Он дал мне то, что многие не в силах, Дарил мне постоянно нежность и заботу. Настало время попрощаться с дружбой этой, И открыть для нас иные горизонты. Наши жизни слились воедино тогда, Когда в счастливый день признанья, смотрели друг на друга мы, И те, кто думал, что наша дружба вечна, Совсем позабывали все грёзы о любви. Зачитывая с выражение строки, я, наблюдаю реакцию Джексона. В его глазах загораются искорки от слов, которые я сообщаю. Он молчит, прижимая меня к себе. — Родная, это ты сочинила прекрасные строки? — шокировано щебечет Джексон. — Да, в твою честь, — отвечаю искренне я, обращаясь к воспоминанию. Ведь момент написания этих строк — тот день, когда мы впервые поцеловались с Джексоном. — Гениально, трогательно, я впечатлен… Как ты там говорила, отсутствуют слова, чтобы описать все то, что ты чувствуешь? — Я киваю. — Это мой случай. — Но с каких это пор, ты начала сочинять прозы? Или я что-то не знал о тебе… Раскрывай свои скелеты в шкафу, родная. — Когда в моей жизни происходят события, которые вызывают во мне прилив вдохновения, палитру эмоций и чувств, то тогда все слова складываются воедино и рождается проза в стихах. Мне неизвестны формы стихотворения, правильность рифм которые у меня получаются, но я получаю безмерное удовольствие, если пишу то, что рвется наружу. — Ты — моя писательница. Это лучшие слова, которые кто-либо мне говорил или посвящал. Я горжусь тобой. Знаешь, тебе нужно обязательно развивать этот навык, чтобы достичь высот в сфере писательства. — Джексон, спасибо, но не стоит преувеличивать, это просто слова, собранные в рифму, рожденные благодаря тому, что я получаю счастье от жизни, которая у меня есть. — Я говорю, как вижу и чувствую. И ты, оказывается, творческая натура. — Только до тех пор, пока ты являешься моим источником вдохновения. — У меня нет слов, чтобы описать все, что я чувствую к тебе, Милана… Моя девушка такая талантливая. Это мечта любого парня… — И не нужно говорить, нам не нужны слова, — говорю я, и мы заметно приближаемся друг к другу губами, сливаясь в поцелуе, насыщая друг друга кислородом, который необходим каждому из нас, укрываясь при этом мягким пледом. — Я люблю тебя, — срывается с моих губ. — И я тебя люблю, — вполголоса отвечает Джексон, не останавливаясь от поцелуя, который с каждым разом насыщается все большей страстью по отношению друг к другу. Руки Джексона касаются моей талии, затем бедер, я произвольно сажусь к нему на колени. — Ты такая красивая, когда естественная без макияжа, — отмечает Джексон, нежно покусывая мою нижнюю губу. Его поцелуи заставляют меня дрожать, с каждой секундой возбуждая каждую клетку моего тела. Я касаюсь руками его груди, которая отличает твердость, что подтверждает его активные занятия спортом. — Милая, я не могу остановиться, когда целую тебя, будто ты — мой магнит. — Твои слова заставляют мое сердце сильнее биться, спасибо тебе за этот удивительный побег в это прекрасное место. — Также, как и твои слова, прозы в стихах… — Джексон, а ведь мы начали уже с тобой отмечать наш с тобой день. — Да! Наше совместное совершеннолетие. Звучит красиво! — с гордостью выражается Джексон. — А известно тебе, почему этот день наш? — Почему? — спрашивает Джексон, убирая прядку выпавших волос мне за ухо. — Когда мы родились с тобой, в этот день, 18 лет назад, на небе загорелась одна звезда, указывающая наш путь, наш совместный жизненный путь. Это звезда будет всегда гореть для нас и неважно, в каком бы месте мы бы с тобой не находились, будь то на расстоянии в тысячи миль друг от друга. — Малышка, пообещай мне, что с завтрашнего дня ты начнешь писать книги и стихи, у тебя талант говорить так, что у меня от твоих слов мурашки по всему телу бегут. Эти слова такие же удивительные, как и ты сама… Я всегда знал, что любил тебя, но не мог это понять, так как был еще малым, но теперь я уверен как никогда в своих чувствах к тебе. — Ты согласен с моими словами? — Конечно! — Давай пронесем нашу с тобой любовь через годы, как у бабушки и дедушки? — Будем стараться. — А можно задать один маленький вопрос своему парню? — Да, миледи, слушаю вас. — Твои угощения в виде «Итальянской» пиццы и напитков приобретены исключительно для придания эстетичности романтичному моменту? — остроумно толкую я, начиная смеяться от своих же слов. — Прости, просто с тобой, — робко смеется Джексон, — я чувствую себя совершено иным, забываю обо всем на свете и теряю счет времени. Конечно, давай кушать пиццу, которая, наверняка, уже остыла. Я покупал ее еще пару часов назад. От чувств, испытываемых сейчас, мы прильнули друг к другу и снова одарили каждого поцелуями. Во мне возникает ощущение внутри, которое можно сравнить с цветением самого красивого цветка в мире. — Теперь давай кушать, — командует Джексон, нежно опуская свою руку с моего лица. Джексон раскрывает коробку. Мы берем по кусочку пиццы. Укусив, я замечаю, как тянется сыр и в сочетании с помидорами образует восхитительный вкус. — Очень вкусная пицца, ничем не хуже, которую мы с тобой создавали вместе, — решаю я напомнить Джексону нашу ночевку. Тот день хоть и закончился ссорой, но все же без радуги не будет дождя?! — Согласен, — отвечает Джексон, наливая нам в бокалы свежевыжатый апельсиновый сок. — Я с такими сытными булочками не влезу уже сегодня в свой наряд для праздника. — Покупала у Ритчелл? — интересуется Джексон, кусая пиццу. — Да, но больше я тебе ничего не скажу, увидишь утром, — интригую я своего парня. — Уже скоро мне выпадет шанс увидеть повторно известную фотомодель, — с нежностью молвит Джексон. — А я увижу своего элегантного джентльмена! — кусая губу, говорю я, смотря в глаза Джексону, в которых сейчас я вижу отражение огней ночного города. — Может, хватит кусать губу? — А что в этом такого? — специально переспрашиваю я, зная истинный ответ на вопрос. Мне известно о состоянии, которое испытывает Джексон, когда я так делаю. — Я желаю тебя скушать! Я смущенно искоса смотрю на Джексона и опускаю глаза. Джексон моментально изменяет тему, чтобы не смущать нас обоих.