— Я предупрежу стражу, — с облегчением поклонился Тизар. — И если позволите, сир, вместе с ними вас покараулю. Беспечность в отношении магии первого императора может дорого нам обойтись, и я бы не хотел остаться на руинах вашего дворца в одиночестве. — Боже… Тиз, ты похож на старую деву, которая беспокоится о сохранности собственной чести! «А ты сегодня излишне беспечен, — подумал я, заставив его величество осечься. — И это не к добру, Кар. Остановись». Мы обменялись выразительными взглядами. Но через несколько секунд Карриан все же отвел глаза и, совершенно правильно распознав мой упрек, неохотно буркнул: — Ладно, идем. Как мы добирались до тренировочного зала — это вообще отдельная история. Дежурившие у дверей Арх и Хорт аж подпрыгнули от неожиданности, когда император впервые за месяц появился на пороге, и дружно заухмылялись: мол, наконец-то, устали тебя дожидаться. А вот Гилиан, подпирающий стену чуть дальше, не отреагировал никак. По крайней мере внешне. Типа живой император — и ладно. Сообщили бы, что он умер, думаю, тень точно так же пожал бы плечами и осведомился, что ему делать дальше. Может, в этом и была наша проблема: не имея хозяина, ни одна тень не была способна к кому-либо привязаться. Нас воспитывали одиночками умышленно. Всего лишь в надежде на то, что однажды наша эмоциональная холодность превратится в стойкую привязанность к одному-единственному человеку, который стал бы для нас братом, отцом, богом и всем миром. Без него наша жизнь растрачивалась вхолостую. Наши замороженные и почти убитые чувства, наша верность, желание служить. Поэтому, вероятно, тени так плохо приживались в коллективе, ни на кого не надеялись, ни в ком не нуждались — а в итоге жили и умирали одиночками. Без семьи, без друзей. Всего лишь за идею. Мифический долг, который нам навязывали с детства. «Каждый сам за себя» — пожалуй, вот девиз, который мог бы быть написан у входа в ученическую башню. С одной стороны, это объясняло нашу высокую эффективность. А с другой… Кажется, теперь я знаю, почему императоры не особо стремились окружать себя такими людьми. Психологи говорят, что один из самых больших людских страхов — это страх перед тем, что внешне выглядит как человек, но в действительности им не является. На этом построены сюжеты многих ужастиков, об этом много написано и сказано. Но лишь сейчас я понял, что именно стояло за отказом повелителей видеть рядом с собой теней. Скорее всего, чисто умозрительно я бы согласился, чтобы мой покой хранили бесстрастные и не умеющие предавать роботы. Однако смотреть на них каждый день и понимать, что рядом с тобой находятся ожившие куклы… пожалуй, это и впрямь неприятно. Перехватив внимательный, но абсолютно бесстрастный взгляд Гилиана, я также понял и другое: этот человек убил бы меня, если бы только заподозрил в предательстве. Он убил бы Тизара, того же Арха, Хорта, даже невесту императора, если бы получил такой приказ. Такая же участь постигла бы любого, кто осмелился попасть в сферу интересов тени. Собственная мать, отец, брат, сын — без исключений. Собственно, если бы не магическая клятва, он бы и от Карриана избавился без угрызений совести. Тень — это убийца экстра-класса, которого лишили права на собственное мнение. Мастер-тень — это еще более отстраненное от мира существо, которое целиком и полностью подчинено воле хозяина. Мне в этом плане повезло, благодаря императору Орриану я все же не потерял себя, став тенью и дарру для его сына. Даже напротив, я себя, можно сказать, заново обрел. И позаимствовал у Карриана эмоции, которых мне не хватало. Именно понимание этого и вид стоящей рядом смертельно опасной, духовно искалеченной, но не сознающей своей ущербности тени подтолкнул меня к еще одной важной мысли. Потому что если раньше я считал, что необходимость жертв, принесенных нами во имя долга, оправдывала все, то сейчас всерьез в этом усомнился. Я думал об этом всю дорогу до тренировочного зала, не забывая посматривать по сторонам и отслеживать реакцию окружающих. Думал, пока разминался и спарринговал с императором, который наконец-то дал себе волю. Думал, пока вытирался в душе, привычно избавлялся от щетины и успевшего нарасти на макушке короткого ежика волос. И отвлекся лишь после того, как в душевую бесцеремонно ворвалась леди Ила эль Мора и, наплевав на то, что только вышедший из душа Карриан был мокрым с головы до пят, с чувством расцеловала его в обе щеки. — Мальчик мой, как же ты меня напугал! Император совершенно бесподобно опешил. — Ила, ты в своем уме? Какого драхта ты здесь делаешь? Я вообще-то не одет. — Молчи, — отмахнулась от него герцогиня и, отстранившись, с удовольствием всмотрелась в забавно вытянувшееся лицо «племянника». — Я тебя на руках качала, когда ты еще не мог выговорить слово «магия». Так что не тебе меня стесняться, племяш. Хотя вот эту лохматость… — Она ткнула изящным пальчиком в волосатую грудь его величества. — Давно стоило бы убрать! Карриан поморщился, поймал брошенное мной полотенце и, обернув его вокруг бедер, с укором взглянул на гостью. — Могла бы подождать снаружи. — Целый месяц ждала, все нервы себе истрепала, хватит! — отрезала герцогиня. После чего подошла ко мне, со смешком глянула на второе полотенце, которым я успел прикрыть чресла от ее бдительного взора, и с удовольствием протянула: — А ты вырос, Мар. Повзрослел, похорошел… Я аж напрягся под ее изучающим взором. Подумаешь, в росте за пару лет прибавил, сравнявшись с Каррианом, и еще больше раздался в плечах. Ну, мышечную массу поднабрал и перестал походить на глисту в скафандре. Да и морда стала не такой страшной. Для обложки модного журнала еще не пойдет, но чтобы прохожих не пугать — в самый раз. Особенно если побреюсь вовремя. Но разве это повод рассматривать меня, словно энтомолог бабочку? Что ей вообще тут надо? Примчалась, понимаешь, воду расплескала, платье свое роскошное намочила, комплиментов зачем-то наговорила… От такой женщины уже не знаешь, чего и ждать. Даром что она клятву верности давала и предать императора не способна в принципе. — Спасибо тебе за Карриана, — вдруг улыбнулась герцогиня и, привстав на цыпочки, аккуратно чмокнула меня в щеку. — Он, конечно, хулиган, но я его люблю. И не хочу потерять из-за какой-то глупости. Я озадаченно промолчал, но леди и не ждала ответа. Герцогиня стерла с моей щеки помаду, после чего очаровательно улыбнулась и махнула ручкой: — Ладно, мальчики, расслабьтесь, я уже ухожу! Мы с императором обалдело переглянулись, когда леди как ни в чем не бывало развернулась и легкой походкой выплыла из душевой. А потом одновременно выдохнули. — Страшная женщина, — тихонько прокомментировал я ее уход. — Не понимаю, как ты ее терпишь. — Это ты ее еще в гневе не видел, — не согласился император и, вытершись насухо, принялся одеваться. — Вот когда ей точно под руку лучше не попадаться. Не удивлюсь, если мы застанем в коридоре полную разруху и горы трупов, по которым герцогиня протанцевала на каблуках в неистовом желании поскорее меня увидеть. Особенно сочувствую тем, кто захотел бы ее остановить. В моей свите таких дураков, к счастью, нет. Но первое время бывало. И не раз. Я с сомнением на него покосился: — То есть она действительно твоя тетушка? — Мы очень и очень дальние родственники по дедовской линии. Но после смерти матери Ила была единственной женщиной, помимо леди Нараны, кому отец мог меня доверить. Считай, это она меня вырастила. Так что ей позволено больше других. — Я бы сказал: миледи позволено слишком многое, — не удержался от ухмылки я. — От кого бы еще ты стерпел намек, что оброс, как дикий зверь, и похож на огромное волосатое чудовище? Карриан озадаченно оглядел свой торс. — А это что, проблема? — Ну-у, для некоторых дам — да. Не всем нравится засыпать, уткнувшись лицом в такую лохматость. Конечно, императору многое прощается, но сам понимаешь, лучше очаровывать не титулом, а фактами. В том числе и грамотно сделанной эпиляцией. Император, кажется, озадачился еще больше. Затем настороженно покосился на мою грудь, где пока не выросло ни единого лишнего волоска. Снова подумал и наконец фыркнул: — Чепуха какая! Одевайся, я хочу сегодня побольше поработать. Тизар буквально не сводил с императора глаз. И в самый первый день, и на следующий, и потом он ходил за нами по пятам, бдительно отслеживая даже малейшие изменения в ауре повелителя. Он отмахнулся, когда я напомнил, что круглосуточно занимаюсь тем же. Не стал даже слушать, когда Карриан на третий день предложил ему успокоиться и передохнуть. Как это ни странно, с императором и впрямь все было в полном порядке. И вскоре даже Тизару пришлось признать, что грядущая отмена помолвки с никому не известной леди пройдет для его величества практически безболезненно. Это была хорошая новость. Причем настолько, что через пару дней после «освобождения» Карриан по собственной инициативе возобновил завтраки с придворными, снова загрузил себя работой по уши и даже согласился поучаствовать в официальном торжестве по случаю своего грядущего тридцать восьмого дня рождения. Признаться, последняя новость удивила меня больше всего. За три прошедших года я успел усвоить, что его величество не уделял этому вопросу никакого внимания. Нет, сами торжества конечно же проводились. К ним готовились загодя, нанимались специальные распорядители, готовилось бесплатное угощение. Народ целых три дня мог гулять и веселиться за счет казны. Для этого на главной площади столицы устраивались ярмарки, всевозможные забавы и целые представления, ради которых в Орн загодя съезжались бродячие актерские труппы и известные барды. Однако сам император в этих торжествах не участвовал. Все, на что его удавалось уговорить, это на минутку явить подданным свой светлый лик, после чего Карриан неизменно уходил в кабинет и работал до изнеможения, стараясь как можно скорее пережить этот утомительный день. Отчего он так не любил именно эту дату, я уже знал: как раз накануне своего шестого дня рождения его величеству впервые довелось познать вкус предательства. С тех пор прошло много лет, горечь тех событий уже позабылась, однако Карриан не любил об этом вспоминать и другим этого делать не советовал. И тут он вдруг решил изменить своим привычкам? Хм. Меня это, если честно, насторожило, но когда я его спросил, Карриан лишь улыбнулся. — Хочу отвлечься, — сказал он, ввергнув меня в еще большее изумление. — Устал сидеть в четырех стенах. Надо же когда-то и отдыхать. Не это ты ли повторяешь на протяжении последних трех лет? Э-э-э… Ну ладно. Отвлечься так отвлечься. Я тоже начал готовиться к мероприятию. А заодно готовить остальных, чтобы в случае чего — а открытые торжества и наличие вокруг императора толпы народа способствовали появлению неприятных сюрпризов — могли быстро и грамотно среагировать. Само собой, не обошлось и без примерки нового мундира, который был сшит по приказу императора в рекордные сроки. Карриан на этот раз страдал молча, по десять раз на дню примеряя и снимая дорогие тряпки. Меня эта участь, к счастью, миновала — я намеревался присутствовать на мероприятии в своем привычном облачении. Имел на это полное право. Три другие тени, которые продолжали упорно сторониться остальных, вообще этим вопросом не заморачивались. Ну а личный десяток императора давно привык, поэтому запасся камзолами и мундирами на все случаи жизни. Благо им было не обязательно, как некоторым, носить каждый день разные вещи. Еще одно нововведение, которое император сделал после окончания нашего «заточения», это вызвал главного повара и поинтересовался, почему в его штате до сих нор нет талантливой и сведущей в кулинарном искусстве дочки. Господина старшего повара этот вопрос буквально убил. Здоровенный усатый мужичина ростом под два с лихером метра аж съежился, услышав о Талье, мгновенно вспотел и очень неубедительно пробормотал, что, дескать, дочь совсем ничего не смыслит в «этом серьезном деле». Император в ответ посоветовал не спешить с выводами и потребовал на обед новомодное блюдо под названием «борщ», о котором здоровяк повар еще не слышал. Подвести или обмануть повелителя он не посмел, поэтому в тот же день Талья получила заветный белый передничек и накрахмаленную шапочку, а Карриан — понравившееся ему блюдо. Придворные его, кстати, тоже одобрили, так что в ближайшем будущем следовало ожидать и других кулинарных открытий. Талья была счастлива. Я за нее искренне порадовался и даже на кухню заскочил, чтобы предупредить не особенно довольных поваров, что за каждый волосок, упавший с головы их коллеги в юбке, я спрошу с них лично. А император еще и добавит. Буквально в тот же вечер новоиспеченная повариха заявилась в «белое» крыло и принесла огромный торт, который мы с Каррианом на пару приговорили. После чего еще долго не могли уснуть, зато пришли к единогласному заключению, что идея припрячь к готовке девчонку оказалась на редкость удачной. Оставшаяся неделя до начала торжественного мероприятия пролетела как один день. Избавившись от тягостного влияния перстня, император прямо-таки помолодел, оживился, у него заблестели глаза, и все чаще на его губах мелькала улыбка. Причем преображение было настолько полным, что это ощущал даже я — Карриан и впрямь чувствовал себя прекрасно. Его ничто не угнетало. Ничто не выводило из равновесия. Он стал почти нормальным человеком. Таким, каким я его нашел в самую первую встречу и каким уже не надеялся увидеть. Это были приятные известия, не скрою. Даже Тизар поразился произошедшей с его величеством перемене. Леди эль Мора в голос расхохоталась, когда навестила нас в эти дни и убедилась, что это не сказки. Один только герцог Тарис относился к переменам скептически. Но его можно понять — ему по должности было положено во всем сомневаться. Я же был просто рад за Карриана и надеялся, что все скоро кончится. Поэтому с огромным нетерпением ждал, когда же можно будет снять с себя надоевшую до отвращения цепочку и зашвырнуть проклятый перстень в самые густые кусты, какие только найдутся в округе. Дело дошло до того, что я начал отмечать в блокноте крестиком оставшиеся до дня «икс» квадратики. Император, поймав меня за этим занятием как раз накануне важного мероприятия, понимающе усмехнулся и выразил надежду, что его следующая невеста окажется более благонадежной, потому что за три года вынужденного одиночества он, как бы это помягче сказать, слегка одичал в плане противоположного пола. И хотел бы найти действительно понимающую, чуткую, ответственную девушку, которая не устроит еще одного испытания его силе воли. Я на это лишь легкомысленно отмахнулся. — Ты еще молод, твое величество. Не думаю, что новая невеста найдется вот так сразу, но это, наверное, и к лучшему. Пока ее нет, ты успеешь и отдохнуть, и нагуляться, наверстывая упущенное. Так что давай, дерзай. Охмуряй придворных красоток. А я, так и быть, прикрою тебя перед общественностью. — Балабол, — беззлобно отозвался его величество. — Какой есть. Император только фыркнул и отправился спать, по привычке не погасив в кабинете свет. Я тоже отправился на боковую, а поутру смог оценить его величество уже во всем великолепии. Не знаю, кто именно решил назвать красный и черный цветами императорского дома, но Карриану это сочетание невероятно шло. Ни белый, ни синий, ни чисто черный — именно в этом парадном мундире император смотрелся великолепно, и я откровенно залюбовался, по-доброму завидуя женщине, которая однажды сделает его счастливым. — Чего лыбишься? — с подозрением осведомился Карриан, когда перехватил мой изучающий взгляд. — Что-то не так? — Да нет. Просто думаю, стоит ли мне запастись бумагой на вечер. — Зачем тебе бумага? — еще больше насторожился император. — Как зачем? Рисовать, конечно. — Кого? — Собачек, — с самым серьезным видом ответил я, на всякий случай отступая поближе к выходу. Карриан на мгновение растерялся. — Каких еще… Ах ты, поганец! Я гнусно заржал, с теплотой вспоминая пресловутых совокупляющихся болонок и поспешил выскочить вон из императорских покоев, пока следом не прилетело что-нибудь тяжелое. Нет, ну а что?