— Ладно, — просипел я, лежа на пузе, как распятая на столе бабочка. — Не буду. Но это не помогло. Когда меня попытались повернуть на бок, спину заломило так, что я захрипел и снова провалился в небытие. Но, похоже, ненадолго, потому что, когда очнулся во второй раз, я по-прежнему лежал на чьем-то теле и ощущал себя наипоганейшим образом. Блин, как же больно. И с каждым вздохом все больнее, словно меня и впрямь насадили на вертел, а перед этим хорошенько оглушили, чтоб не брыкался. Войду-ка я в транс, пока не окочурился. — Тизар! Рам тебя забери! Тиз, ты где?! — Не трогайте его, сир! — раздался в ответ еще один знакомый голос, при звуках которого я испытал искреннее облесение. Надо же, живой… Жаль, что я ауры больше не вижу. И вообще ничего не вижу, но различать голоса, слава богу, не разучился. — К нему нельзя прикасаться! — Да уже без разницы… Что-нибудь можешь сделать? — Не здесь, нам нужен хороший источник. Лучше всего «средоточие», — выдохнул «дядюшка», судя по звукам, подбежав, но остановившись шагах в десяти. — Простите, сир, но ближе я не могу подойти. Он даже так тянет на себя всю магию в округе. Защита на стене уже сгорела. Наружная дворцовая пока держится, но боюсь, если рядом окажутся люди или маги, у нас появятся новые жертвы. Я моргнул пару раз, но зрение так и не вернулось. Видимо, слишком сильно по башке получил, вот и ослеп. Надеюсь, что временно. — Мар, — аккуратно тронул меня за плечо император. — Мар, ты меня слышишь? — Д-да, — прохрипел я и закашлялся, сплюнув с губ что-то горячее и мокрое. — У тебя в спине торчат порядка двадцати саннов[2] чистого а-иридита. И есть обширная рана на голове. Карета была начинена заостренными кольями из иридита. Их было много. Из наших уцелели только Арх, Нерт, Зиль, Ворон и Гилиан. Гриф при смерти. Хорт тоже едва дышит. Остальных нашпиговало так, что даже целители ничего не смогли сделать. Ты потерял много крови, истощился и поэтому норовишь убить все живое в радиусе двадцати шагов. Магии поблизости больше нет, поэтому помочь себе ты не можешь. Я тоже пуст. Мне нечем тебя наполнять. — Так добей… — Болван, — неестественно спокойно произнес его величество. — Выжить тебе удастся, только если я успею дотащить тебя до «средоточия». Ты сумеешь меня при этом не убить? — Не… гарантирую… — Ваше величество! — ахнул Тизар, а я скрипнул зубами, когда меня не особо бережно цапнули за шкирку и куда-то потащили. — Заткнись, Тиз, — процедил император, бесцеремонно волоча меня по земле. — Гилиан! Разгони отсюда всех! И найди Кэрта аль Вар и его воспитанницу. Они нужны мне как можно скорее! — Будет сделано, сир! Я закашлялся снова, ощущая, как шевелится в спине кусок проклятого иридита. Затем спохватился и хотел напомнить Кару, что посла, скорее всего, обработал грамотный менталист, поэтому он не понимал, что творит, и претензии к Эдиару Шестому предъявлять не нужно. Что воспитанники мастера Дирра тоже нашлись… Надеюсь, они мертвы, потому что допрашивать теней бесполезно. Кто их сюда послал, гадать уже не нужно: оставшийся на свободе темный маг, подельник эль Сара, все же решился на последнюю авантюру. Она, конечно, не удалась, но готов поклясться, что взрыв его рук дело. Есть также вероятность, что сам маг во время покушения находился неподалеку от дворца. Особенность минерала такова, что заранее установить магический заряд на а-иридит невозможно он весь «утечет» в камень. Однако дистанционно — если, конечно, на Тальраме до этого додумались — спровоцировать взрыв вполне реально. Так что, надеюсь, этого козла уже ищут. А там палачи господина герцога вытрясут из него все детали заговора, и мы перевернем наконец эту страницу истории, чтобы больше никогда к ней не возвращаться. Пока я думал, как бы покороче объяснить свои умозаключения императору, меня тряхнуло так, что я клацнул зубами и в третий раз потерял сознание. Потом, кажется, пару раз приходил в себя, снова проваливался в небытие. Воскресал. Умирал. Страшно мерз. Сожалел. Даже немного злился. Попутно чувствовал растущий миг от мига голод. Надеялся, что никого не убью. Боялся, что не удержусь. Ждал. Боролся. Наконец провалился в темноту уже надолго и, качаясь на волнах слабой, упорно грызущей нутро боли, думал лишь о том, как бы выдержать и не вонзить в кого-нибудь зудящие от голода зубы, чтобы пить чужую ауру, рычать, словно дикий волк, и с наслаждением высасывать жизненные силы для того, чтобы жить самому. Куда меня волокли, я не видел и даже не интересовался, потому что все мои мысли были заняты желанием насытиться. Однако момент, когда меня из положения волокущегося по полу куля перевели в положение бережно переносимой на руках принцессы все-таки уловил. Правда, бережливо к моему телу относились недолго — лишь пару мгновений, которые понадобились, чтобы возложить это самое тело… ну, судя по ощущениям, на очередной алтарь. Вскоре после этого боль в спине стала такой сильной, что пробралась даже сквозь транс. Заорать я, конечно, не заорал — сил на крик уже не было. Поэтому боль не выдернула меня из небытия, а напротив, погрузила туда еще глубже. Но потом она затихла. Постепенно растворилась в окружавшей меня тишине. А взамен пришло долгожданное тепло и целый океан чистейшей, благословенной, воистину удивительной энергии, в который меня окунули с головой. Я пил из него, расплескивая драгоценную силу и захлебываясь от жадности до тех пор, пока не ощутил, что готов вот-вот лопнуть. Пил с наслаждением. С благодарностью. Просто лакал, как умирающий от жажды зверь, чудом набредший на лесной родник. Причем в какой-то миг я ощутил, что эта энергия для меня не чужая. Она была теплой. Смутно знакомой. И при этом настолько мне подходила, что я так и не смог себя заставить от нее оторваться. Даже когда кто-то настойчиво потянул обратно, я рычал и вырывался до последнего. Кажется, опять кого-то укусил. Словил за это тяжелую оплеуху. Огрызнулся. Услышал наконец знакомый голос, почувствовал жар в груди, напомнивший, что не на всех у меня есть право скалить зубы. Лишь после этого живущий во мне зверь уснул, вернувшись в тот старый, полный снежного покоя сон, откуда его так некстати вырвали. И я уснул вместе с ним, успев подумать, что был бы рад остаться там и больше никогда не возвращаться в человеческий облик. Ведь жить волком гораздо проще. Жаль, что я в свое время этого не ценил. ГЛАВА 24 Очнулся я, если верить внутренним часам, уже под вечер. Правда, не в собственной постели, как ожидал, а в совершенно другом месте. А именно — в проходной комнатушке рядом с императорской сокровищницей, где я уже бывал дважды. Первый раз, когда незаконно стал обладателем перстня его величества Орриана, и второй — сразу после коронации Карриана, потому что именно здесь новоявленный император меня оставил, когда создавал привязку на крови к «средоточию». Я еще тогда подивился аскетизму этого помещения, где из мебели был лишь массивный деревянный стол, старое кресло и низенькая кушетка возле стены. Ни картин, ни гобеленов, ни дорогого убранства, это было сугубо рабочее помещение, не предназначенное для посторонних лиц. А еще здесь имелось два потайных хода: по одному мы и в прошлый и, вероятно, в этот раз сюда проникли. А вот вторым не пользовались лет тридцать. Пока Карриан занимался «средоточием», я успел сунуть туда нос и потом с трудом отряхнулся от паутины и пыли, которой в том коридоре хватало. Так. Раз я лежу тут, значит, до сокровищницы Кар меня все-таки донес. Судя по тому, что спина почти не болит, свое дело артефакт все-таки сделал. На пару… Я настороженно покосился по сторонам. Хм. Да. На пару с местной защитой, которая три года назад тут была, а теперь от нее осталось одно название. Неужто это я ее сожрал? Подняв голову, я увидел сидящего за столом императора и виновато улыбнулся. Ну да. Кто бы еще мог так грубо ее испортить? Вон сколько ниток я умудрился оттуда вытянуть. И все пустые, выдоенные досуха, местами даже оборванные, словно тут резвился голодный паук. Это сколько же я энергии взял, если целая комната оказалась обесточенной? Да и Карриан выглядит уставшим. Бедняга, кажется, даже уснул сидя, уронив голову на скрещенные руки. Хотя нет, не уснул — аура-то активна. И я ее, какое счастье, снова могу видеть. Когда я пошевелился и осторожно сел, император поднял голову и я невольно замер, наткнувшись на его тяжелый пронизывающий взгляд. Что такое? В чем дело? Карриан молча продолжал буравить меня глазами, словно я совершил страшное злодеяние, и мне даже показалось, что он… нет, не зол. Но что-то с ним было определенно не так. Хотя, может, это со мной что-то не в порядке? Я поднял руку и осторожно потрогал спину. Рубахи нет. Под левой лопаткой до сих пор шелушится засохшая кровь, а под пальцами чувствуется совсем еще свежий шрам. Морда? Нет, морда нормальная, не кривая и не косая. Руки-ноги тоже на месте. Меня не только не убило, но даже не покалечило. Может, трепанацию пришлось делать, пока я валялся в коме, и теперь его величество всерьез заподозрил, что я стал совсем дурным? Уже начиная нервничать, я провел ладонью по черепушке, потрогал свежий шрам на затылке и, убедившись, что кости на месте, снова вопросительно посмотрел на императора. — Что-то не так? Карриан вместо ответа протянул руку и разжал пальцы, продемонстрировав то, что все это время лежало у него на ладони. А я, увидев там порванную цепочку и подозрительно знакомое кольцо в обрывках разноцветных нитей, вздрогнул и машинально приложил ладонь к груди. Храмового перстня там больше не было. — Как ты можешь это объяснить? — тихо спросил император. Я похолодел. Боже… да что же это такое? Почему мне в этом мире так не везет? Сперва Кар меня чуть не убил. Потом пожалел. Люто возненавидел. Со временем наконец успокоился и принял если не как друга, то хотя бы как полноценную тень. И вот теперь опять? — Я жду ответа, — неестественно спокойно сообщил его величество, когда я в ужасе промолчал. Господи! Да что же я тебе скажу? И как объясню эту совершенно дурацкую ситуацию? Карриан, так и не дождавшись ответа, медленно поднялся из-за стола. Так же медленно подошел к кушетке, откуда я поднялся с видом смертника, которому грозила плаха. Когда он приблизился, я непроизвольно отступил, но поймал себя на мысли, что действительно боюсь говорить ему правду. Но я ведь не нарочно, в самом-то деле! Да, мне пришлось смолчать, но лишь потому, что я не хотел для нас обоих неприятностей. Три года прошло с тех пор, как я по дурости своей вытащил этот перстень из храмового фонтана. Три дурацких года его скрывал. Таился ото всех. Молчал. Изворачивался. И вот, когда до окончания срока осталось всего несколько часов, Карриану приспичило рассмотреть висевшую у меня на груди побрякушку! Или она сама свалилась ему в руки, когда он укладывал меня на эту гребаную кушетку?! Я уставился на оказавшийся прямо перед моим носом перстень и сглотнул. — Ты… все не так понял… — Откуда ты его взял?! — вдруг без предупреждения рявкнул император, и я инстинктивно отшатнулся, когда его величество отшвырнул прочь испорченную цепочку и до побелевших костяшек стиснул в кулаке проклятое кольцо. — Кто тебе его отдал?! — Н-никто. — Ложь! — Нет, — едва слышно ответил я, отводя глаза. — И ты это прекрасно знаешь. — Что? — так же тихо спросил Карриан. — Что ты сказал? Я поджал губы. — Я никогда тебе не лгал. — Уверен? — процедил император, и его глаза опасно потемнели. — Кто она? Ответь, пока я еще могу себя контролировать: кто та женщина, которая отдала тебе мой перстень?! Я устало опустил плечи. — Прости. Это не та информация, которой я хотел бы с тобой поделиться. — Ты знаешь, — вдруг улыбнулся его величество. Той жутковатой улыбкой, которая означала смертный приговор. Причем, судя по отголоскам эмоций, которые до меня еще долетали, его величество был бы рад привести приговор в исполнение собственноручно. Прямо здесь, сейчас, если я не скажу ему правду. — Ты все это время знал. Скрывал ее от меня. Вот почему Тизар так ее и не нашел. Вот почему он был уверен, что она близко, но не сумел ее вычислить. Это ты спрятал ее от моих глаз. Ты знаешь дворец лучше всех. Все потайные ходы, комнаты, целые галереи! Кто она? Твоя сестра? Мать? Любовница?! — Дурак… — едва слышно отозвался я, не поднимая глаз. И Карриан резко осекся. Но после долгой-предолгой паузы вдруг швырнул проклятое кольцо мне в лицо и бросил: — Я тебе верил! Что я мог на это сказать? Машинально перехватив тяжелый перстень, я так же машинально его сжал, совершенно позабыв, что наш срок еще не вышел. Кожу тут же чувствительно кольнуло. Перстень мгновенно потеплел, потяжелел и слабенько засветился. В обычное время никто бы этого не заметил. Но сейчас, в миг наивысшего напряжения, когда император в бешенстве ждал ответа, а я, хоть убей, не мог ему его дать, Карриан видел абсолютно все. И обнаружив, что с кольцом происходит то, чего не должно было случиться в принципе, вдруг переменился в лице. А затем без предупреждения схватил меня за глотку и со всей силы шваркнул о ближайшую стену. — Что?! Это?! Такое?!