– Да хоть сына моего, он недавно мастером стал. Ага, вот где собака-то порылась! А может, мне действительно до кучи ещё и кирпичом заняться? Его в дальнейшем уйма потребуется. Эх-х, заманчиво! Но надо предварительно всё хорошенько обсчитать. Не пробьёт ли кирпичный завод огромную дыру в нашем бюджете? В общем, поблагодарил я Панкрата Алексеевича за ценное предложение и крепко задумался. Конечно, проблем в новом деле возникнет много, но и выгода намечается тоже немаленькая. Наше с купчихой-благотворительницей обсуждение проекта, состоявшееся перед самой Масленицей, постепенно переросло в общественный диспут. Сначала Мария Львовна присоединилась, затем Софья Марковна подошла, а потом, ёлы-палы, к нам из гостиной перекочевал весь дворянский сходняк. А ведь обговаривали мы всё в холле второго этажа. Чёрт, нигде от них покоя нет! Выживет нас из дома дамский табор, как пить дать выживет. Дамы старательно лезли не в своё дело, громко высказывая восторги и пожелания. Мои рисунки и расчёты получили всеобщее одобрение, а инициатива, как известно, во все времена была наказуема. Наслушался я разных рассуждений, подтекст которых сводился к тому, что я, как благородный человек, после всего увиденного обществом просто обязан жениться на своём проекте, э-э… ну в смысле должен его возглавить. Ой, да я уж давно понял: в основном самому придётся сию кашу расхлёбывать, только знать об этом случайным прохожим совсем не обязательно. Татьяна Ивановна пыталась мне и гонорар навязать, еле отбрыкался. Кстати, дамы тут же собрались организовывать попечительский совет для контроля за воспитанием учащихся. Боюсь, если процесс пустить на самотёк, мужья-чиновники этих дамочек возненавидят меня всеми фибрами души. Надо, Сашок, отводить от себя праведный гнев местной бюрократии. Здесь бравые ребята, конечно, не придут и не скажут: «Это наша корова, и мы её доим», но трудностей в дальнейшей жизни «чернильные душонки» могут устроить массу. Поэтому, осознав нерадостные перспективы, я сразу развил бурную деятельность по уходу на задний план. Отвёл в сторону спонсора, объяснил некоторые щекотливые моменты, переговорил с Софой и Марией Львовной, чтоб они ни в коем случае не лезли на первые роли, и стал перед женским дворянским собранием наводить тень на плетень. Ах, как я пел, какие витиеватые фразы закручивал, как задушевно речь проворачивал! Да-а, захочешь спокойно жить – и не так запоёшь. Полагаю, мне удалось убедить дам, что это они сами, по инициативе Татьяны Ивановны, решились на столь благородное дело, а я всего лишь мимо проходил, листочки с рисунками обронил. Купчиху – разумеется, как и все, – прилюдно заверил в своей поддержке и помощи, не забыв при этом вскользь напомнить собранию: мол, вы на моё содействие не очень-то и надейтесь, у меня своих забот полон рот. М-да, надейтесь не надейтесь, но больше чем уверен: один я буду разгребать проблемы училища, один-одинёшенек. Не верится мне, что кто-нибудь из чиновников за бесплатно ринется детишкам помогать. Да и от женского табора вряд ли стоит многого ожидать: даст бог, вопрос покупки земли урегулируют, и то хлеб. Э-хе-хе, жизнь моя жестянка! Нужно ещё раз всех своих предупредить, а заодно и благотворителя, чтоб о нашем участии в делах ремесленного заведения никому не говорили. Пусть бюрократы злятся на дамское «обсчество». А через день наконец-то наступила Масленица. В понедельник на кухне вновь завертелся ураган из горшков, сковородок и тарелок. Правда, в этот раз мы с сестрёнкой не смогли туда втиснуться. Трое проживающих в усадьбе девчат-косметологов не пошли к родителям, остались праздновать у нас, и сейчас они с кухаркой крутились и летали по всему помещению, а нам пристроить свои шаловливые ручонки было уже некуда. Ой, да и фиг с ним! – Пойдём, Машуля, в святая святых – в подвал. Покажу я тебе, как рождаются колечки, брошки и серёжки. Э, э, шею отпусти и слезь с меня. Где ваши манеры, мадемуазель? Пару дней мы наслаждались тишиной и спокойствием в доме, лопали блины в гостиной и болтали обо всём на свете с работницами и портновским семейством. Пели песни и осваивали новые виды игр, которые я «придумывал» для весёлой компании. Мастерская, тренировки и другие заботы отошли на задний план. В среду утром наведались девчонки-косметологи, жившие с родителями (похоже, успели соскучиться по родному коллективу), а спустя минут десять после их прихода бизоны заскочили пожелать доброго дня да так и застряли у нас почти до вечера. Ребята давно присматривались к сотрудницам салона, но на близкий контакт пойти не решались, а тут, видишь ли, за одним столом выдалось пообщаться. Скромничали недолго, Машуля быстро всех расшевелила. За пением, играми и танцами праздничный денёк пролетел незаметно. Вечером к нам на огонёк стали подтягиваться ближайшие соседи, и молодёжь, чтоб не мешать, дружной компашкой умчалась на гулянья, а мне с сестрёнкой пришлось остаться и развлекать прибывающих гостей. Ого, судя по их количеству, нас собрались посетить все жители близлежащих улиц. Надо ещё столы и стулья поставить. Ага, и мой партнёр с матушкой пожаловали. А приоделся-то как… Илья Муромец в пиджаке, однозначно. Знакомство с портным ему явно на пользу пошло, ну и деньги от винного заводика вовремя подоспели. Хм, а достаточно ли мы водки и наливок заготовили? На следующий день и дворяне подъезжать начали. Я мужественно вытерпел обстоятельное общение с пятью до сих пор незнакомыми семействами, но стоило к нам заглянуть бизонам и пригласить нас прогуляться, галантно извинился перед Софой, забрал косметологов с Машкой и свалил. Шумной гурьбой мы ринулись на поиски развлечений. Сегодня ведь первый день катанья на катушках, значит, туда и махнём. В Красноярске ледовые горки для детей обустраивают на протяжении всей зимы, а вот огромные «катушки» горожане заливают лишь на Масленицу. Непростое это дело – натаскать воды для ледяной дорожки с полверсты длиной. А в пригородной деревеньке Торгашино, говорят, лёд вообще на целую версту накатан. Ребята привели с собой двух лошадок, украшенных разноцветными ленточками и запряжённых в такие же нарядные, устланные коврами сани. С комфортом поедем, однако! С транспортом оно завсегда удобнее. А то катишься полкилометра вниз с горки, а возвращаться пёхом, что ли? Не-е, умные люди садятся в сани и лихо несутся обратно. В черте города катушек всего две: одна платная – на речке Каче, от городовой управы, а вторая бесплатная – на Песочной улице, от казаков. Естественно, сперва мы поехали на казачью, там и знакомых больше, и деньги пойдут только на разные вкусности. Пацаны с утра на ней уже побывали, помогали подготавливать спуск, украшали его по сторонам ветками пихт и ёлок, а заодно следили за порядком. Тут два года назад забавный случай произошёл. Полиция по требованию местной администрации порубила ночью саблями весь лёд на казачьей катушке, обосновав это тем, что она создаёт конкуренцию платной городской. Лишает, так сказать, городовую управу заработка. Бизоны с гордостью поведали: молодёжь потом за пару утренних часов восстановила ледовое покрытие, а сотник красноярской казачьей сотни на повышенных тонах разбирался с чиновниками и, дойдя до военного губернатора, отстоял право казаков на собственное развлекалово. По ходу рассказа нос у ребят задирался всё выше и выше, а вид был такой, будто это они сами тогда из губернатора признание своих прав выбивали. Ха, распушили молодцы хвосты перед девицами. На горке повстречали компашку, с которой гуляли на Святках. Решили, что вместе кататься веселее. В целом местные игрища на свежем воздухе мне понравились. Народа много, и малышни хватает, и пожилые присутствуют, но в основном здесь молодёжь от пятнадцати до двадцати пяти лет резвится. Съезжают и компаниями, кто на санках, кто на шкурах, и по одному, на досках. Санки едут быстрее, но их иногда на льду разворачивает, и они опрокидываются. Впрочем, молодёжи это даже нравится. Несколько раз видел, как парни, воспользовавшись всеобщей свалкой, целуют девчонок. Я быстро вспомнил своё детство. Разница, конечно, в мелочах имеется, а по сути всё то же самое. Эх, в следующем году коньки сделаю! На них, съезжая с горки, такую скорость можно развить – народ в осадок выпадет. Вдоволь накатавшись, устроили перекус. Взятое с собой улетело моментально, пришлось пацанам вскладчину закупать провизию и угощать девушек. Меня попытались уберечь от лишних трат, но я, посмеявшись, пообещал намять бока тому, кто попробует проигнорировать мою персону ещё раз. Купленная горка блинов с грибами и с творогом растворялась в воздухе уже медленнее, чем домашние припасы. Заморив червячка, мы на трёх санях рванули на городскую катушку. Там есть своя особенность: катушка располагается сразу на двух противоположных берегах речки Качи, и если с одного берега хорошенько разогнаться на санках, то удаётся немножко подняться на другой и скатиться обратно. Оба-на, да на коньках тут реально кататься без остановки туда-обратно, до упаду. Интересно, по деньгам это сочтут за один спуск или как? Публика здесь выглядит богаче, даже пара дворянских компаний резвится. Полиция старательно изображает надзор за порядком. Всё культурненько, степенно, но нет того разудалого веселья, что у казаков. Наблюдая за людским круговоротом, поймал себя на мысли: если переодеть отдыхающих в спортивные костюмы и раздать им надувные ватрушки с лыжами, никакой разницы между этим веком и веком двадцать первым не заметишь. Домой мы с Машулей явились довольные и тотчас ринулись на кухню. Не знаю уж, сытно ли там косметологи с бизонами питались, разъезжая по гостям, а мы так вдвоём за десятерых поели. После дневных гуляний и катаний я, наконец, почувствовал себя полностью отдохнувшим. Уже и груз ответственности за начатые дела почти не давит, и в новые заварушки готов влезать. Вот, например, по кирпичному заводу окончательное решение принял: буду строить. Не получится на деньги Татьяны Ивановны – вложу свои. Кирпича нам горы понадобятся. Вечером Валерий Яковлевич предложил зайти к соседу-ювелиру на дегустацию домашнего пива, ненавязчиво так и мне одному. Заинтриговал, блин! Что это старые перцы задумали? Из-за пустяка они вряд ли позвали бы. Надо заглянуть на огонёк, пивка попить да умных людей послушать, вдруг какие-нибудь важные новости узнаю. Пиво, честно говоря, оказалось не очень, но зато глинтвейн, предложенный потом, был выше всяческих похвал: и алкоголя не слишком много, и душистых трав в меру. Деды-конспираторы, прихлёбывая его мелкими глотками, долго ходили вокруг да около, но я их не торопил. Зачем? Сами пригласили. Наиграются в таинственность – перейдут к делу. Любопытно. Кто ж начнёт первым? А-а, всё же ювелир. Давайте, Николай Михайлович, удивите меня. – Александр, я заметил, что с недавних пор в городе стали появляться интересные ювелирные украшения. Оригинальные, весьма изысканные, некоторые образцы, не побоюсь этих слов, просто замечательные. Их не объединяет один изготовитель, не объединяет страна происхождения, стиль зачастую и то разный, но все они приобретены после новогодних праздников. Удивил. Неужто вычислил мою сопричастность? Я, конечно, предполагал, что это когда-нибудь произойдёт, но столь быстрого разоблачения не ожидал, ведь всего пару месяцев мои побрякушки по рукам гуляют. И где он успел их увидеть? В дворянском собрании? У нас в салоне? И даже дату покупки у владельцев узнавал. Чёрт, грустненько как-то. Портной сдать не мог. Я у него однажды поинтересовался, не осведомлён ли ювелир о моём вкладе в оборот драгоценностей. Мне хорошо так ответили: «Молодой человек, наше занятие не терпит огласки. Ни-ка-кой». Ладно, дослушаем. – Зная всех местных золотых дел мастеров (а их, не считая меня, в Красноярске всего двое), я осознавал, что это не может быть их работой. Возникает вопрос: кто же автор изделий? – Ювелир весело оглядел нас с Валерием Яковлевичем. – Захотелось мне, понимаете ли, найти его и пообщаться. Вне всякого сомнения, действует он неправомочно, но у нас и подмастерьев, способных на такое, в городе нет. Оставался вариант вновь прибывшего человека, ссыльного например. Николай Михайлович на секунду замер и, сделав маленький глоток глинтвейна, продолжил: – Постепенно собирая информацию, я понял, кто распространяет украшения. – Почтительный кивок в сторону Валерия Яковлевича, в ответ лёгкое покачивание головы. – Бесспорно, у моего друга и помимо меня есть поставщики изделий из золота, но все они раньше не славились таким изяществом в работе, и клейма у них имеются свои. Тогда я постарался осмыслить, что же за последнее время изменилось в его окружении, и пришёл к выводу: кроме приезда вашей дружной компании, – кивок уже в мою сторону, – иных изменений нет. Ну, это ещё ни о чём не говорит, дорогой Холмс. Излагайте дальше. – Начиная к вам присматриваться, я, безусловно, мог ошибаться. Но других предположений у меня попросту не было. Да и согласитесь, узнать получше своих новых соседей – это нормальное человеческое желание. И вот чем больше я узнавал, тем больше удивлялся. Всё, связанное с вами, необычно для нашей жизни: красивый дом, построенный по собственному проекту, непривычная изящная мебель, салон с процедурами, доступными дай бог в столицах и за границей, ваш бег по утрам и вечерам, который я наблюдаю каждый день из окна. Вдобавок кое-кто заявляет, вы искусный кулачный боец и отлично стреляете из пистоля, стычка с варнаками – наглядное тому подтверждение. Для вашего возраста это, знаете ли… Да-а, если умный человек ищет, он рано или поздно найдёт, а раз пригласили тебя, Сашок, значит, дед определил источник новой ювелирки правильно. – Но, Александр, честно скажу: то, что вы окажетесь ещё и золотых дел мастером, я никак не ожидал. Грешным делом, сначала подумал на Софью Марковну, а новость о скупке салоном драгоценных камней только укрепила мои догадки. И лишь узнав из бесед с Потапом Владимировичем о ваших обширных познаниях в обработке металлов, а затем увидя ваши рисунки, я окончательно понял, кто истинный автор заинтересовавших меня украшений. А ларчик просто открывался, дорогой Ватсон. Саша, а ты почему такой спокойный? Может, уже пора нервничать? А смысл нервничать? Я ведь тоже изучал соседей и понимаю, что Николай Михайлович не побежит делиться с кем-нибудь своими подозрениями. Следовательно, пока и повода особого для волнений нет. Тогда зачем же он завёл весь этот разговор? Решил похвастать интеллектом? Даже не смешно. Хочет высказать претензии за отбитых клиентов? Не похоже. Он и сам сейчас неофициально через портного действует, вряд ли у него прямые клиенты остались. В любом случае не вижу резона отпираться. – Отдаю дань вашей проницательности, и спасибо за лестную оценку моих скромных работ. – Не прибедняйтесь, многие могут позавидовать вашим работам. Ай, да что там! – махнул рукой ювелир. – Я и сам не без доли зависти смотрел на украшения Софьи Марковны и Марии Львовны. Вы, Александр, уникум, я за свою жизнь не припомню другого юношу ваших лет, обладавшего столькими талантами. Отец вас прекрасно обучил. Правда, я не слыхал о том, чтобы он и драгоценными металлами занимался. Впрочем, с его опытом и знаниями это не удивительно. Оп-па! Дедуля, оказывается, знал старшего Патрушева. Неприятная новость. О-хо-хо! Нужно все разговоры, касающиеся «отца», гасить в зародыше, а то местный Пуаро и в вопросе фиктивного дворянства меня на чистую воду выведет. – Что ж, преамбула беседы, можно сказать, закончена, теперь хотелось бы перейти к тому, из-за чего мы, собственно, здесь и собрались. Партнёрскими отношениями с вами Валерий Яковлевич связан, ему и вести речь далее. Портной согласно кивнул. – Александр, когда я взялся за сбыт ваших изделий, я и предположить не мог, что их будет столь много. В данный момент в Красноярске складывается ситуация, когда ювелирные украшения в продаже представлены в избытке. К сожалению, в нашем городе богатых людей мало, и, соответственно, в ближайшее время количество проданного быстро пойдёт на убыль. – Простите, Валерий Яковлевич, я ни в коей мере не желаю ставить вас в неловкое положение. Мне вполне понятно сокращение объёмов продаж. Не вижу в этом ничего страшного, продавайте столько, сколько покупают, и не думайте, что я стану обижаться. Действительно, с деньгами пока напряга нет. Ювелирка, если на ассигнации считать, уже шесть с половиной тысяч дохода принесла, плюс салон за месяц работы более двух сотен рублей чистой прибыли выручил, от мастерской тоже копейка капает. Нет смысла гнаться за сверхприбылями, пытаясь нарушить торговый баланс маленького городка. О, и обязательно надо переговорить с Валерием Яковлевичем об увеличении его процента. Потом. Наедине. – Хорошо. Но дело в том, что мы хотели бы предложить вам ещё один способ сбыта ювелирных украшений. – Буду очень признателен. Портной опять кивнул и продолжил: – Мы с Николаем Михайловичем пользуемся услугами двух московских братьев-купцов. Они доставляют наши изделия в столицы, где с помощью своих связей их реализуют. Это, конечно, не столь выгодно для нас, как продажа клиентам напрямую, но всё же выгоднее, чем сбывать через кого бы то ни было другого. Таким образом мы избавляемся от излишков. Что-то мне подсказывает, объёмы торговли тут немалые. Ага, скупают здесь по дешёвке, отправляют в Россию и имеют с оборота приятный навар. Постой-постой, да это же, наверно, их основной заработок. Во конспираторы! Ну, если такой вариант сбыта подходит им, то, естественно, подойдёт и мне. Как понимаю, моей персоне оказано большое доверие. Что ж, тогда, пожалуй, не стоит спешить с ответом: старые перцы должны видеть перед собой полноправного партнёра, а не восторженного юношу. После получасовых расспросов я уже лучше представлял себе процесс торговли. Сперва заезжие купцы выплачивают лишь половину стоимости товара, остальное довносят в следующий приезд. Можно сказать, ювелирка частично берётся на реализацию. Украшения вывозятся в Москву раз в полгода, одним из братьев. Купцы приезжают только по снегу: первый раз – с началом заморозков, второй – в конце зимы. Красноярск посещают, следуя проездом в Иркутск (там у них тоже поставщики имеются) и обратно. Интересно, как они купленное в Россию доставляют? Сюда-то, разумеется, ассигнации везут, а в столицу? Почтой чревато, ведь они ценности под опись принимают. Не помешает изучить этот вопрос, самому может пригодиться. За восемь лет совместного бизнеса с московскими купцами ещё ни разу не возникало каких-либо эксцессов с оплатой. Риск потери денег, понятное дело, остаётся (как же в России без него!), но даже половина цены покрывает затраты на золото. Предложение дедов не является благотворительностью в отношении «юного таланта»: я, как и в договоре с Валерием Яковлевичем, должен отстёгивать им десять процентов от суммы проданного. И надо признать, это очень хорошие посреднические: сейчас в Сибири, когда не нужно вкладывать в дело собственные деньги, меньше чем за треть от стоимости товара никто из купцов и пальцем не пошевелит, а с вложением денег прибыль у них принято закладывать как минимум в двести-триста процентов. В ходе неспешного разговора я смог прояснить для себя и общую обстановку на местном рынке драгметаллов. Оказывается, пост таможенной службы Российской империи в данный момент располагается недалеко от Иркутска. Озеро Байкал служит таможенной границей, и все товары, проходящие через него, подвергаются тщательной проверке. В то же время надзор за движением товаров через пограничную реку Амур не так строг. Пользуясь этим, купцы и промышленники Забайкалья и Дальнего Востока предпочитают сбывать «левое» золото и серебро в Китай, где на сданный металл они закупают разнообразные товары. По сути, это реальная отмывка всего того, что им удалось приобрести втайне от государства. Ввезённый в Россию товар становится уже официально твоим, его не нужно прятать, как «левое» золото. Китайские торговцы также свободно пересекают Амур с целью торговли в Забайкалье. Скупают там у населения золото и серебро, а потом переправляют его в Маньчжурию. При этом китайцев больше, и действуют они сплочённее, да и торгуются лучше. Русское население Забайкалья их уссурийскими евреями обзывает. На территории от Урала до Байкала существуют уже три направления сбыта: часть золота в виде песка, иногда переплавленного в слитки, утекает в обход таможни в Китай, часть идёт в Среднюю Азию и Восточный Туркестан, но основная масса в виде ювелирных изделий и слитков следует в Центральную Россию. Почти все подпольные золотые реки Западной Сибири контролируются тремя купеческими группировками. Они периодически конфликтуют между собой и постоянно устраивают друг другу гадости, но до крупномасштабных боестолкновений противостояние пока не доходило. Пакостят господа всегда по мелочи: то чаерезов на караван конкурентов наведут, то с помощью подкупленных чиновников создадут препоны в бизнесе. Такая вот деловая жизнь у местных, и от деловой жизни двадцать первого века она мало отличается. Состоят эти сообщества в большинстве своём из золотодобытчиков, но имеются среди них и чаеторговцы, и транспортники (то есть те, кто доставляет товар в Россию и Китай). В самих группировках тоже не все дела ведутся чинно-благородно. Каждый купец, занятый добычей золота, внимательно следит за конкурентами, оплачивая для этого целый штат осведомителей, и если у него появится возможность безнаказанно отхватить прииск у кого-нибудь из «своих», обязательно этим воспользуется. М-да… и в этом мире меня в ту же колею занесло! В двадцать первом веке с ингушами в Сибири о левом золотишке договаривался, сейчас с русскими проблемы решаю. Эх-х, жизнь моя жестянка. Судьба у меня, видать, такая. А может, не моя это колея? Сам виноват – и слезы лью, и охаю, Попал в чужую колею глубокую. Я цели намечал свои на выбор сам, А вот теперь из колеи не выбраться[82]. Что-то на философию меня потянуло. С уклоном в пессимизм. Неужто глинтвейн на молодой организм столь пакостно подействовал? Или деды скепсисом заразили?