Карелла все листал телефонный справочник, сверяя фамилии и адреса. – Дом этой дамочки располагался прямо на берегу реки, а купалась она совершенно голая. А чего ей опасаться? Место – уединенное, почти на самом краю острова. Все это происходило до того, как построили новый мост, и народ туда ездил по старинке – на пароме. Так получилось, что дом той дамочки находился аккурат на маршруте следования въедливого патрульного. И вот представь себе картину – дамочка выбегает на мороз голышом, обхватив себя руками аккурат под огромными выпирающими сиськами. Оно и понятно – холодно ведь! А въедливый полицейский… – Ну-ну, и что он? – с интересом спросил Клинг. – Въедливый полицейский видит, как эта дамочка, обхватив себя руками, голышом бежит к реке, как заорет: «Стоять! Полиция!» Дамочка останав-ливается, поворачивается к нему, все так же об-хватив себя под огромными сиськами, и возмущенно спрашивает: «А что я такого сделала, сэр? Какое такое преступление совершила?» А въедливый полицейский отвечает: «Вы его еще не совершили, но вот-вот готовы совершить. Думаете, я буду стоять и безучастно смотреть, как вы топите этих двух пухлых щенков с розовыми носами?» Клинг захохотал. Рассмеялся и Мейер, хлопнув ладонью по столу. – Мужики, может, заткнетесь, а? – поднял на них взгляд Карелла. Он сверил все пять адресов. Завтра утром ему предстоит потрудиться. Это было уже шестое письмо, которое Эйприл Карелла написала Санта-Клаусу. И вот теперь она стояла на кухне у себя дома в Риверхеде и молча перечитывала его, заглядывая матери через плечо: Дарагой Санта, я надеюсь што я тебе еще не надаела со своими письмами. Я знаю што ты сейчас очень занятый, но я падумала и хочу кое-што паменять в сваем паследнем письме. Пажаласта, не дари мне набор «Юная рукодельница». Падари вместо него куклу Бонни, каторая писается. Мой брат Марк напишит тебе сам о своем новом пожелании. Пока все. С уважением, Эйприл Карелла – Ну как, мам? Чего ты думаешь? Эйприл стояла у матери за спиной, и Тедди не видела ее губ, а значит, даже не подозревала, что дочь обратилась к ней с вопросом. Тедди Карелла – ослепительной красоты женщина с черными как ночь волосами и лучистыми темно-карими глазами была глухонемой. Этими глазами она ловила слова, видя, как пальцы складываются в знаки азбуки. Слова были для нее осязаемыми. Она ощущала их в темноте на губах своего мужа. Так они звучали для нее куда четче, чем если бы она воспринимала их слухом, которого была лишена. Тедди полностью поглотили ошибки в письме ее дочери, и потому она не подняла голову, когда Эйприл обогнула ее стул и встала перед ней. Ну как можно правильно написать такое сложное слово, как «рукодельница», и при этом сделать ошибки в элементарном «что» и «своем»? Это было за пределами понимания Тедди. Может, навестить учительницу Эйприл и помягче объяснить, что ее дочка, хоть и владеет письменной речью, должна сосредоточить свое внимание на правописании? Да, безусловно, если из текста полностью исчезнут ошибки, он в известной степени утратит эдакий налет авангарда, но… Эйприл коснулась ее руки. Женщина подняла взгляд на лицо дочери. В свете лампы с абажуром из разноцветного стекла, висевшей над старым дубовым столом в просторной кухне, было видно, что Эйприл не точная копия Тедди, и все же сходство между матерью и дочерью казалось поразительным. Более того, даже выражение их лиц было похожим, и это казалось еще невероятнее. Эйприл повторила вопрос. Тедди прочла его по губам, после чего ее пальцы медленно запорхали, складываясь в ответ. Девочка не сводила глаз с рук матери. С некоторым изумлением Тедди подумала, что ребенок делает ошибку в слове «что», но с легкостью складывает буквы, которые она составляла пальцами, в слова, а слова во фразу «Ты пишешь с ошибками». Это могло показаться невероятным, но Эйприл справлялась: она кивала, узнавая буквы, и улыбалась, складывая их в слова. Поняв, что хочет сказать ей мама, она проговорила: – А где я сделала ошибку? Мам, ты мне покажешь? В тот самый момент, когда они принялись разбирать письмо, Эйприл услышала, как в замке поворачивается ключ. На короткий миг она встре-тилась взглядом с матерью. На лице Тедди тут же появилась улыбка. Мать и дочь вскочили из-за стола. Брат-близнец Эйприл по имени Марк уже выбежал из спальни на втором этаже и теперь несся вниз по ступенькам. Карелла вернулся домой. VII На следующее утро в начале девятого Карелла позвонил Эндрю Харту по номеру из записной книжки Сары. Детектив логично предположил: раз сегодня рабочий день, то, промедли он со звонком, уже никого не застанет дома. Телефонную трубку сняли после пятого гудка. – Алло, – раздался мужской голос. – Мистер Харт? – Да, я вас слушаю. – Здравствуйте, вас беспокоит детектив Карелла из восемьдесят седьмого участка. Скажите, пожалуйста… – А в чем дело? – не дослушав, перебил его Харт. – Мистер Харт, мне бы хотелось задать вам несколько вопросов, – спокойно ответил Стивен. – В данный момент я бреюсь, – промолвил Харт. – Мне скоро надо бежать на работу. В чем дело? Что-то случилось? – Мистер Харт, мы расследуем убийство… – начал Карелла. – Чего? – озадаченно переспросил мужчина. – Убийство? – Да, сэр. – Чье убийство? То есть я хотел спросить, а кого убили? – Одну женщину по имени Сара Флетчер, – пояснил детектив. – Не знаю я никакой Сары Флетчер! – отрезал Харт. – А вот она, мистер Харт, похоже, знала вас. – Как, вы сказали, ее зовут? – с раздражением промолвил Эндрю. – Сара… Как там ее? Флетчер? – Совершенно верно. – Не знаю такой! – отрезал Харт. – И вообще, кто вам сказал, что она была со мной знакома? В первый раз в жизни о ней слышу. – Ваше имя и фамилия были у нее в записной книжке, – объяснил Стивен. – Чего? – изумился Эндрю. – Моя фамилия? У нее? Невозможно! – Мистер Харт, – терпеливо произнес Стив, – в данный момент я прямо перед собой держу ее записную книжку. Здесь имеются и ваш адрес, и телефон, и имя с фамилией. – Что я могу на это сказать? – фыркнул собеседник. – Я понятия не имею, как это все там очутилось. – Я тоже, – признался Карелла, – именно поэтому мне бы и хотелось с вами побеседовать. – Ладно, ладно, – проворчал Харт. – Сколько сейчас времени? О господи! Что, уже десять минут девятого? – Да. – Слушайте, – затараторил Эндрю, – мне надо добриваться и нестись на работу. Можете прямо туда подъехать? Часикам… часикам к десяти. К этому времени я уже должен буду освободиться. Я бы принял вас и в девять, но у меня на это время назначена встреча. – В десять – так в десять, – согласился Карелла. – Где вы работаете, мистер Харт? – Угол Гамильтон и Рид. Рид-стрит, дом четыреста восемьдесят. Шестой этаж. Компания «Харт и Виддерман». Весь этаж принадлежит нам. – Тогда до встречи в десять, мистер Харт. – До встречи, – отрывисто произнес Эндрю и повесил трубку. Мрачные темные тучи по-прежнему недовольно клубились над городом, но все никак не могли разродиться обещанным снегом – совсем как женщина на сносях. Горожан охватило беспокойство. Они неслись на работу, спускались в подземку, лезли в автобусы и такси, то и дело окидывая оценивающими взглядами затянутое облаками небо, и гадали – неужели прогноз погоды, как обычно, соврал? Для среднестатистического горожанина вести о грядущем снегопаде были сродни новостям о возможной вспышке эпидемии бубонной чумы. Ну кто в своем уме любит снег? Никто! Кому по душе галоши и ледоступы? Кому по нраву натягивать цепи на колеса автомобиля, махать лопатой, очищая дорожки от снега, отменять ужины, ставить крест на походах в театр, поскальзываться и падать на задницу? Никому. Однако гораздо хуже, когда вам все это наобещали, вы морально приготовились к испытаниям, а оказалось, что напрасно. Среднестатистический горожанин, несмотря на всю свою утонченность, – всего-навсего человек, который больше всего на свете страшится изменений в привыч-ном порядке вещей. Он готов смириться и с отключением электричества, и с забастовкой мусорщиков, и с ограблениями в парке, поскольку все это часть привычной жизни. Более того, все эти испытания укрепляют его уверенность в том, что он эдакий рубаха-парень, способный противостоять самым суровым ударам судьбы. Но грозить забастовкой водителей такси, а потом отложить ее или вовсе отменить? Обещать беспорядки, а потом вызвать полицию на разгон протестующих? Предсказать обильный снегопад, а вместо него получить над головой тучи, которые похожи на извивающуюся змею, выбирающую удачный момент, чтобы ужалить? Нет, горожанин не позволит эдаким образом морочить себе голову. Он тут же становится раздражительным и дерганым. Он чувствует себя не в своей тарелке, и у него от всего этого начинается запор. – Ну где же он, черт бы его подрал? – с нетерпением спросил Мейер. Взявшись за дверцу полицейской машины, он поднял взгляд к мрачному небу и погрозил тучам кулаком. – Пойдет, – отозвался Карелла. – Когда? – сварливо осведомился Мейер и, открыв дверь, залез в машину. Карелла завел двигатель. – Черти бы разодрали эти прогнозы погоды. Врут как сивые мерины, – проворчал Мейер. – В прошлый раз, когда у нас был буран, прогноз обещал солнце и оттепель. Человека на Луну мы отправить можем, а предсказать, будет ли во вторник дождь, – нет. И как так получается? – Интересная штука, – заметил Стив. – Ты о чем? – Насчет Луны, – пояснил Карелла. – Что «насчет Луны»? – раздраженно спросил Мейер. – Ну, высадились мы на Луне. И что, теперь все должно работать идеально, как швейцарские часы? – Вообще не понимаю, к чему ты, черт возьми, клонишь, – буркнул Мейер. – Мы высадились на Луне, а до Риверхеда порой дозвониться не можем. Мы высадились на Луне, а когда работники городского транспорта устраивают забастовку, ничего с этим не можем поделать. Мы высадились на Луне, но… – Не продолжай, я понял, – кивнул Мейер, – но связи все равно не улавливаю. Мы всаживаем миллиарды долларов в метеорологическое оборудование, отправляем зонды в космос, а что в результате? Толку ноль.