– А вы в курсе, что она была замужем? – спросил Клинг, желая осадить здоровяка. – Нет. Так у нее есть муж? – Да, – отозвался Мейер. Детективы пока еще не сообщили Торнтону, что женщины, о которой идет речь, вне зависимости от того, как ее на самом деле звали, уже нет в живых. Они приберегли эту новость напоследок, словно десерт. – И что было дальше? – спросил Клинг. – Обалдеть, – покачал головой Торнтон. Судя по его виду, он совершенно искренне изумился. – Я и не знал, что у нее есть муж. Знал бы – ничего бы не было. – Вы о чем? – полюбопытствовал Мейер. – Я купил нам выпить, а потом повел к себе домой. Я тогда жил в той же квартире, что и сейчас, на Саус-Линднер, но только один. Мы потрахались, а потом я посадил ее в такси и отправил восвояси. – Когда вы с ней встретились в следующий раз? – спросил Мейер. – На следующий день, – с готовностью ответил Торнтон. – Это было какое-то помешательство. Она позвонила мне утром, сказала, что едет в центр. Я в тот момент еще валялся в кровати. Ну и говорю: «Дуй ко мне, заинька». Она тут же приехала. Хотите верьте, хотите – нет. – Торнтон снова улыбнулся Клингу и Мейеру все той же улыбкой видавшего виды мужчины: мол, ребята, давайте, добро пожаловать в мой эксклюзивный клуб для мужчин, знающих буквально все о женщинах, которые звонят с утра и говорят, что едут в центр. И вновь Мейер с Клингом почему-то проигнорировали его улыбку. Вместо того чтобы скалиться, Клинг спросил: – Вы с ней еще виделись после этого? – Ага, – кивнул Майкл, – два-три раза в неделю. – И куда ходили? – Никуда. Мы проводили время у меня дома, на Саус-Линднер. – И что, никуда оттуда не отлучались? – Никогда, – покачал головой Торнтон. – Она мне звонила, говорила, что едет, и спрашивала, готов ли я ее принять. Елки-палки! Ее? Всегда готов! – Почему вы с ней порвали? – Уехал на какое-то время из города. А после того как вернулся, она мне больше не звонила. – А почему вы сами с ней не связались? – Так я же не знал как, – развел руки Майкл. – Хотите сказать, что она не оставила вам своего телефона? – нахмурился Клинг. – Не-а. И в телефонном справочнике его не было. Ни в одном. Я пять разных справочников про-смотрел. – Кстати, раз у нас зашла речь о телефонах, что вы скажете на это? – Клинг открыл записную книжку Сары Флетчер на разделе «Для заметок» и протянул ее Торнтону. Майкл глянул на нее и недоуменно поднял взгляд на детектива: – Ну и чего здесь такого? Она записала мой телефон и адрес в первый же вечер нашего знакомства. – То есть вы своими глазами видели, как она это делает? – Ну да, – кивнул Майкл. – А когда она написала здесь букву «С»? – Какую еще букву? – Да вот, в скобочках. Под вашим телефонным номером, – пояснил Берт. Торнтон внимательно посмотрел в раскрытую записную книжку. – Откуда я знаю? – нахмурившись, ответил он. – Вы же сказали, что сами видели, как она это записывает, – напомнил Мейер. – Я видел, как она пишет, а что именно – я не смотрел. Да поймите вы, мы оба лежали в постели, дело было после второго раза. И тут она спрашивает, какой у меня адрес, как ей со мной связаться… Ну я и сказал. Она при мне что-то записала в записной книжке. А что именно – я не видел. Ясно? – Можете предположить, что означает буква «С» под вашим именем и адресом? – Это может означать, что ей со мной было супер, – осклабился Торнтон. – Вы можете предположить, для чего ей это понадобилось записывать? – осведомился Мейер. – Слушайте, да ладно, я же шучу. – Улыбка Майкла сделалась еще шире. – Нам было круто вместе. Думаете, с чего она снова и снова приезжала ко мне? – Откуда нам знать, – пожал плечами Мейер, – ведь в конечном итоге она решила с вами расстаться, так? – Ну да, – фыркнул Торнтон, – я же пропал – уехал из города. – И надолго? – На четыре дня. Поехал в Аризону забрать партию индейских серебряных безделушек. В основном мы продаем то, что изготавливаем сами – вместе с Полом, ну и в довесок сбываем всякое дерьмо. – Ну кто бы мог подумать. Вы отсутствовали всего четыре дня, и этого хватило, чтобы дама к вам охладела, – удивился Клинг. – Не знаю, в чем тут было дело, – насупился Майкл. – Может, она на меня рассердилась. Я все-таки уехал неожиданно. Ее не предупредил. – А когда вы уехали? – В смысле? – Какой был день недели? – пояснил Клинг. – Не знаю, – качнул головой Майкл. – Наверное, в среду или в четверг. Не помню. Да и какая разница? Что, мало в городе баб? Пропала, и ладно, чего, теперь волосы на голове рвать? – Он пожал плечами и вдруг задумался. – Вы что-то вспомнили? – спросил Мейер. – Нет, просто… – Да? – Должен признать, что в каком-то смысле она была особенной. Такую знакомиться с мамой не поведешь… Однако она была особенной. Совсем иной. – Что вы имеете в виду? – Она была… – Торнтон улыбнулся. – Скажем так, благодаря ей я побывал в доселе неизведанных мною местах. Понимаете? – Нет. Вы о чем? – поинтересовался Клинг. – Включите воображение, – по-прежнему улыбаясь, посоветовал Торнтон. – Не могу. В моем случае таких мест просто нет, – ответил Клинг. – Сэди бы и для вас нашла такие места, – заверил его Майкл, и тут улыбка исчезла с его лица. – Уверен, что она мне когда-нибудь позвонит. Раз у нее есть в записной книжке мой телефон, значит, непременно позвонит. – Я бы на это не рассчитывал, – покачал головой Мейер. – Это еще почему? Мы ведь часто встречались. Мы… – Ее больше нет в живых! – отрезал Мейер. Детективы внимательно следили за выражением лица Майкла. Ни печали, ни скорби, ни удивления, а лишь, как это ни странно, злоба. – Тупая мокрощелка, – выпалил Торнтон, – вот кем она была. Тупой мокрощелкой. Работа в полиции, как, собственно, и сама жизнь, порой очень сложная штука. Взять, к примеру, слежку. В пятницу днем Карелла попросил разрешения у Бернса установить, начиная с воскресного утра, внешнее наблюдение за Джеральдом Флетчером. Поскольку Бернс сам работал в полиции и не понаслышке знал, что собой представляет работа детектива, ему даже и в голову не пришло спросить у Кареллы, почему он решил отложить слежку на два дня, вместо того чтобы установить наблюдение за Флетчером на следующий же день, в субботу. Причина была простой – работа в полиции, как, собственно, и сама жизнь, порой очень хлопотная штука. Прежде чем с чистой совестью приступить к слежке за Флетчером, Карелле нужно было завершить тысячу самых разных дел. Всю субботу он посвятил тому, что приводил их в порядок: звонил по телефону, печатал на пишущей машинке протоколы и рапорты. За все годы в полиции он ни разу не столкнулся с преступником, который из сочувствия к тяжкой полицейской доле согласился бы подождать и не совершать очередного правонарушения, пока детектив не закроет все предыдущие дела. Помимо всего прочего, на Карелле в данный момент висели четыре нераскрытые квартирные кражи, два вооруженных нападения, ограбление и дело о мошенничестве. Их еще только предстояло раскрыть, поэтому Стивен мог лишь создать видимость порядка в документах по каждому из дел. Только после этого можно было приступать к долгой, нудной слежке, которая, как, собственно, и вся работа в полиции, очень сложная штука. Карелла приступил к внешнему наблюдению, пустив в ход стандартный при данных обстоятельствах прием: рано утром из близлежащей телефонной будки он позвонил Флетчеру на домашний телефон. Цель подобной хитрости представлялась очевидной: надо было убедиться, что подозреваемый дома. Если он оказывался дома, полицейский просто ждал его внизу. Стоило подопечному появиться, как полицейский тут же садился ему на «хвост» и следовал за ним словно тень, куда бы он ни шел. Однако Джеральда Флетчера дома не оказалось. Поскольку стояло воскресное утро, Карелла тут же предположил, что Джеральд куда-то уехал на выходные. Однако, будучи мужественным, непоколебимым стражем закона, ведущим слежку, Карелла, вместо того чтобы махнуть на все рукой, припарковал новый, но уже успевший побывать в деле казенный бьюик семидесятого года напротив дома Флетчера и принялся наблюдать за парадной. В парке играли дети. «Не исключено, что Флетчер, уйдя в субботний загул, где-то задержался на всю ночь и придет домой с минуты на минуту», – подумал Карелла. В полдень Карелла выбрался из машины, зашел в парк, сел на скамейку лицом к дому Флетчера, сжевал приготовленный женой бутерброд с ветчиной и сыром, запив пепси-колой. «Пепси – почувствуй себя счастливее!» Карелле подумалось, что, если бы он почувствовал себя теплее, ему бы это пришлось куда больше по душе. Затем, чтобы размяться, он направился к ограде вдоль берега, откуда открывался вид на реку. При этом Стивен ни разу не выпустил из виду парадную дома. Наконец он вернулся обратно в машину. Бдение подошло к концу в пять вечера, когда его сменил детектив Артур Браун, приехавший на старом шевроле шестьдесят восьмого года. Как и бьюик, шевроле был закреплен за их полицейским участком. У Брауна имелись словес-ное описание внешности Флетчера и его фото-графия, позаимствованная из спальни Джеральда. Кроме того, Браун благодаря транспортному отделу знал, на какой машине ездит Флетчер. Сказав Карелле, что тот может ехать отдыхать, Артур заступил на вахту. Следующие семь часов наблюдать за парадной предстояло ему, после чего его должен был сменить О’Брайен. О’Брайену выпало сторожить до восьми утра. Затем наставал черед Капека – на его долю выпало дневное дежурство. Карелла отправился домой читать очередное письмо сына Санта-Клаусу. Поужинав с семьей, Стивен устроился в гостиной с романом, который купил неделю назад, но так еще и не успел раскрыть. Вдруг зазвонил телефон.