А там обнаружилась седовласая бабка с морщинистым лицом. Сердито выхватила косынку, проворчала: – Осторожнее, косорукий, – и прошла в кибитку. Парнишка засмущался, ушел в темноту. – Я тебя предупреждал, – засмеялся Кармыс. Ерофей добрался до постели и сразу уснул. *** Выехали поутру, солнце еще не встало. Кони отдохнули. Ерофей сидел на Каурке. Сасыкбай поехал с ними, указывал дорогу. Рядом ехали Кармыс и Заки. – Надеюсь, Абдикен не передумает из-за того, что с бандитами быстро управились, – сказал лучник. – Ты насчет табуна в пятьдесят голов? Уговор есть уговор, – ответил Ерофей. – Мне Абдикен честным показался. – Хорошо бы. Сейчас многие обещают, а потом пропадают. Как хотите, но если он и впрямь подарит табун, я завяжу с разъездами, – сказал лучник. – Поеду в родной аул, осяду там. А ты куда подашься, северянин? – У меня дела в Чач-граде. Заки поднял голову. – И у меня есть. – Может, вместе поедем? Душегуб подумал, затем покачал головой. – Нет. Лучше тебе не ездить со мной. Опасно. Да и под ногами путаться будешь. Ерофей пожал плечами. Когда солнце поднялось над горизонтом, добрались до Сарысу. По берегам речки тянулись густые заросли и низкорослые деревья. Потихоньку двинулись вдоль русла. К полудню остановились у брода. – Вон за теми холмами стоял аул Айбаса, – показал Сасыкбай. Серке кивнул. – Понятно, – и приказал. – Готовьтесь. Немного отдохнем и пойдем на Кокжала. А сам вынул меч из ножен. Ерофей зарядил пищаль и пересел на Сивку. Тауман помахал палицей, засунул в рот кусок вяленой баранины. Беррен вытащил сабли. Атымтай взял копье. Кармыс натянул тетиву лука и чуть позвенел, как струной гуслей. Заки поехал дальше. Обернулся, пояснил: – Я со спины привык нападать. Как начнется потеха, присоединюсь. Сасыкбай достал топор. – Старик, может, в стороне постоишь? – спросил Кармыс. – Твое время прошло. – Когда голову Кокжалу снесу, тогда отойду в сторонку, – ответил дед, и добавил, по обыкновению. – Хороши дела завершенные. Пересекли речку. Направили коней по тропке на вершины холмов. За холмами открылась небольшая долина. В долине, в тени деревьев, у ручейка, виднелись люди в разноцветных одежах. И впрямь немного, чуть больше десятка. Рядом костерок, кибитка, кони пасутся. – Это они, – сказал Серке. И пришпорил Журдеку. Отряд помчался к татям. Копыта коней подняли тучу пыли. Их заметили, да поздно. Закричали, побежали за оружием. На полном скаку маленькая рать ворвалась в лагерь. Ерофей осадил лошадь, навел пищаль. В спину ближайшему татю. Тот успел обнажить саблю, бежал навстречу. Ерофей выстрелил. Грабителя отшвырнуло назад. Рядом промчался Тауман, врубился конем сразу в троих противников. Махнул палицей. Ударил одного, второго. Черепа татей треснули. Кровь и мозги полетели во все стороны. Сбоку подскочил еще один, пробовал ткнуть великана копьем. Не вышло. Свистнула стрела. Вонзилась злодею в горло. Он заклокотал, брызгая кровью изо рта. Упал. Ерофей тем временем закинул пищаль в седельную суму. Выхватил бердыш, взялся покрепче. Погнал Сивку вперед. Туда, где Серке верхом на коне сражался с двумя пешими бандитами. Ерофей налетел на одного, опрокинул. Нагнулся, вогнал секиру в спину лежащему. Обернулся. Серке выбил саблю у противника, рубанул мечом по шее. Глянул на московита. Крикнул: – Где треклятый Кокжал? И впрямь, куда подевался? Ерофей огляделся. Лиходеев перебили, как котят. Атымтай гонялся за последними, пронзал копьем. Раненые лежали на земле, стонали. Сасыкбай раскалывал им головы топором. Нет старшого татя. Как сквозь землю… И тут Заки, откуда-то издалека, закричал: – Берегись! Ерофей глянул на вершину холма. Что за диво дивное? Из-за сопок показались еще люди. Много, весь холм усеяли. На боку сабли, в знакомых пестрых одежах. Благо, что пехом идут, коней где-то оставили. А передом шагал давнишний детина с толстой шеей, платок белел на голове. Вот он где Кокжал, оказывается. – Кто говорил про двадцать разбойников? – свирепо спросил Серке. – Их не меньше двух сотен. Кармыс опустил лук. – Попутал нас Битбай. Обманул, как детей.