Он продолжал уверенно наступать, а я пятилась назад, не зная, что делать. – Ого, – присвистывает, – мне кажется, или ты изменилась? Стала аппетитней… У тебя грудь будто посочнела. Больше стала. Или меня глючит? – Не надо, пожалуйста! Ты пьян, я не хочу вот так вот… – Мне очень надо… Надо скинуть напряжение, – рычал он и начал раздеваться на ходу. – Пойми меня, милая, как мужчину. У меня такой камень там в штанах сейчас, как только тебя увидел в моём любимом халатике… Расстегнул рубашку. Взялся за ремень брюк, щёлкая пряжкой. – Прекрати, я прошу тебя, остановись! Ты меня пугаешь! Два шага, муж зажал меня в углу. Поймал за подбородок и поцеловал. – Нет, перестань! – пихнула кулаком в грудь. Меня сейчас вырвет… – Мы кое о чём забыли, – зашептал в мой рот порочно, и его рука опять властно накрыла мою грудь, – о брачной ночи. После таких событий мне срочно нужна разрядка! Он опять вонзился в мои губы своими, на этот раз жёстко, остервенело. А я не выдержала, и… Замахнувшись, влепила ему пощёчину. Глава 10 Я ударила его… Поверить не могу. Я ударила Вову. Впервые… Ударила и испугалась, сама не ожидая от себя такого. Наступила мрачная, наполненная тяжестью тишина. Комнату словно окутала тьма и холод. И нас вместе с ней. Мои руки дрожали, ладонь горела от удара, а сердце бешено колотилось в груди. Муж смотрел на меня разъярённо и часто дышал. Владимир дотронулся до своей щеки, на которой проявились красные полосы, и резко отпрянул. Когда аффект немного отпустил, я с ужасом осознала, как сильно разозлила Гордеева своим поступком. Но я была сбита с толку, в панике! Это был единственный способ его отрезвить, который я, всё же, приняла неосознанно, чтобы себя защитить. Мы оба замерли, словно время замедлило ход. Гнев и разочарование отразились на его лице. Владимир выглядел непоколебимым, словно выточенным из камня, а в его глазах, закручивались яростные вихри, напоминающие торнадо. В течение нескольких секунд он просто стоял. Молча. Смотрел на меня. Затем, наспех поправил рубашку, штаны. Повернулся ко мне спиной, без единого слова, и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Звук удара двери пронзил мою душу, словно с громким хлопком разбивая наши чувства. Ноги ослабли, подкосились. Я медленно опустилась на пол, накрыв лицо ладонями, и заплакала. Я ощущала себя разбитой, подавленной, никому ненужной. Всё, о чём болела моя душа сейчас, чтобы эти два дня оказались сном. Но это было за гранью фантастики. Что делать? Как жить дальше? Я не знала. Шансов на спасение было всё меньше и меньше. Особенно сейчас. Мне стало так плохо, что я еле-еле поднялась на ноги. Кое-как добрела до кровати. Бездыханно рухнула на неё и сразу же провалилась в сон. Несколько часов бесчувственная тьма вырвала из моей жизни. Когда я открыла глаза, за окном уже начало светать. Время – почти пять утра. Постель была холодной. Я лежала на ней в удручающем одиночестве, кутаясь в одеяло, под которым никак не могла согреться. Меня колотило от озноба, но очень хотелось пить. В комнате находилась только я. Запертая вместе со своими горькими мыслями и переживаниями. После сна я чувствовала себя ещё более разбитой. Стоило только вернуться в состояние бодрствования, мысли вновь завертелись с сумасшедшей силой вокруг нашего вчерашнего конфликта и моей пощечины. В районе груди что-то надломилось, а затем запекло, запылало, как будто в меня влили несколько литров кислоты. Меня начала грызть совесть, когда перед глазами возникли некоторые картинки вчерашнего дня. Особенно чётко отпечаталось выражение лица Вова после удары – холод его лица и разочарование на дне радужки его глаз. Он смотрел на меня как на предательницу. Без слов. В жутком молчании, которое вырывало из меня душу, просто взял и ушёл. Лучше бы он облил меня грязными словами, ударил в ответ, чем вот так вот! Развернуться и уйти… Всполошить чувство вины. Чтобы к утру я сама съела себя морально. * * * Испытывая кошмарную слабость, я поднялась с кровати. Сменила халат на домашнее платье и вышла в коридор, направляясь в сторону кухни. Меня продолжало знобить, ноги еле-еле держали тело, отчего мне приходилось придерживаться за стену, чтобы не дай бог не упасть. Меня настораживало своё нынешнее самочувствие, которое могло негативно отразиться на ребёнке. Прислушавшись к своему телу, я также отметила появление незначительных, тянущих болей в животе. Хватит. С меня довольно! Я больше не хочу рисковать. На кону жизнь моей малышки! Вчерашний скандал уничтожил во мне остатки уступчивости и терпения. Тогда я и приняла решение вызвать такси, поехать в больницу, затем в отель. Пока рядом находится Снежана и Антонина Павловна мы всегда с Вовой будем испытывать дискомфорт и вступать в скандалы. Они – главный раздражитель и причина наших ссор, которую нужно немедленно устранить. Я не хочу видеть Вову, до тех пор, пока он не отошлёт их куда подальше. Я нервничаю. Ночами не сплю. Извожу себя до истощения морально. Разве это допустимо, когда ты ждёшь ребёнка? Я терпела достаточно, дала Вове шанс, пытаясь принять ситуацию, но его вчерашнее поведение выжгло во мне эти остатки терпения. Понимаю, в чём-то я тоже виновата! Не следовало его бить. Своим поведением я его разозлила и оттолкнула. Больше всего я боялась, что, после этого, он пойдёт в комнату к Снежане и получит то, что не дала ему я.